Алекс, в гостевом кресле по правую руку от капитана… Уронил голову на грудь и, кажется, даже немного похрапывает. Хорошо, что привязан к креслу ремнями, а то давно уже выпал бы оттуда при очередном маневре… Что ж, с ним все ясно. Укатали беднягу наши проблемы. Сначала знаменательный разговор с шефом, потом битва в Долине Маринера… и опять же, формирование нашей разношерстной команды вкупе с предполетной подготовкой на Церере. А под занавес разговор на смотровой палубе. Да-а-а… Не хотела бы я оказаться на его месте.

С Роном тоже более-менее понятно. Он вернулся домой, и теперь с нетерпением вглядывается в белую бесконечность в ожидании того радостного момента, когда на экране возникнет хоть что-нибудь знакомое. А еще наверняка вспоминает об оставшемся где-то здесь Джошуа… Впрочем, как и я.

Ну, и напоследок, наш пилот, Жаклин Уильямс. Не понимаю, ради чего Алекс приложил столько усилий, чтобы добиться ее освобождения. Ведь есть же Рон, который способен справиться с «Перевертышем» ничуть не хуже… а возможно, даже лучше. Не доверяю я ей, хотя Алекс и уверял, что в пираты она подалась совершенно случайно. Знаем мы эти случайности… Впрочем, не мое это дело. Раз безопасность в его лице не возражает, то и я не против.

Даже затрудняюсь представить себе, что же творится у нее в голове. Скорее всего, Жаклин единственная, кто занят сейчас исключительно своим прямым делом. Никаких посторонних мыслей, разве что о том, как побыстрее и без приключений доставить корабль в пункт назначения.

А вообще, интересная команда подобралась, кому расскажи, не поверят.

Двое пиратов, быстро превратившихся в особо опасных заключенных, отбывающих срок на заводах Цереры, и еще быстрее — в капитана и пилота «Перевертыша». Просто поразительная в своей успешности карьера. Остается только позавидовать.

Затем двое нелюдей, фактически сорвавших блестяще проведенную уголовной командой «Ириды» операцию и разыскиваемых теперь военной разведкой СГСА. Причем, один из них еще и полицией Цереры за двойное убийство и разбойное нападение на сотрудника космопорта. Хм… тоже достойные члены команды, ничего не скажешь.

Плюс сотрудник Службы Безопасности, изловивший хитроумных пиратов и упрятавший их за решетку. При этом питающий к ним совершенно необъяснимую симпатию. Впрочем, тоже не без изъяна: преследования со стороны своей же организации за неоправданные действия на Марсе и сокрытие от начальства ценных сведений пока никто не отменял… Просто замечательно! И это не считая едва живого, упрятанного в криокамеру, пожилого десантника, ради которого и задумано наше безумное возвращение на Лорелею… Блеск, а не команда. Нам сильно повезет, если в конце концов мы не поубиваем друг друга.«

Катерина даже поежилась в своем кресле. А потом вновь обратила взгляд на экран.

«Не разберешь, ночь сейчас или яркий звездный день. Впрочем, это абсолютно неважно. День на замерзшей Лорелее давно уже ничем существенным не отличается от ночи, разве что присутствием тусклого оранжевого кружка Большой Лоры на небосводе. И согласно этому признаку на нашей стороне Лорелеи сейчас именно день. Хотя и не похоже. Большая Лора ничего толком не освещает и стыдливо прячется где-то за кормой. А значит, определить на взгляд, день сейчас или ночь, становится совершенно невозможно.

Красный гигант… Звучит смешно. Что это за гигант, заслониться от которого можно даже не ладонью, а большим пальцем на вытянутой руке.

Впрочем, долой насмешки! Глумиться над бедным светилом могут только те, кто никогда не видел его в облике наводящего оторопь косматого огненного чудовища… Например, туристы с Земли, во множестве посещавшие благоухающую Лорелею перед самой катастрофой. Да и то, ровно до того момента, пока не наступит время покинуть бронированные стены звездного корабля. А тут уж уважение приходит само собой…

Бедная Лорелея. Даже не верится, что лет через двести ты вновь приобретешь цветущий вид, а в Рейнском море снова можно будет купаться, не опасаясь вмерзнуть навеки в прозрачный голубой лед. Если повезет, то большинство из нас когда-нибудь обязательно увидит твой возрожденный к жизни прекрасный облик.»

В левом углу экрана неожиданно обозначилась узкая полоска абсолютной черноты. С каждой секундой она росла, ширилась, неуклонно наползая и отвоевывая позиции у бесконечной снежной равнины. Апокалиптичное зрелище. Словно многократно описанная в древних сагах и героических романах квинтэссенция агрессивного вековечного Зла, занятого любимым делом — пожиранием беззащитного в своей доброте мира Света. И если в романах доброе начало, как правило, все-таки выходило победителем, то в реальности ситуация была не настолько очевидна. Свет определенно сдавал позиции без боя.

— Пять минут до цели, — произнесла Жаклин. — Предлагаю определиться с местом посадки. Мое мнение — прямо здесь, на лед. Лучшую площадку даже трудно себе представить.

Только теперь Катерина осознала: да, они прилетели. И тьма впереди — никакое не вселенское Зло, а просто-напросто береговые скалы…

«А вот, кстати, и Кошачья гора. Очень уж приметные ушки возвышаются над гребнем. Рон может радоваться, мы почти дома…»

— Возьми ближе к берегу, — сказал Каттнер. — И сажай корабль на лед у самого подножия.

— Принято.

— Вплотную к скалам не подходи, — заметил Рон. — Насколько я помню, там азотное озеро. Небольшое, но неприятное.

— Учту, — ответила Жаклин, внимательно вглядываясь в монитор, на котором яркая желтая линия практически касалась ограниченного серой полосой большого темного пятна.

Корабль сильно замедлил ход, а затем и вовсе остановился. Резкий толчок снизу дал понять, что мощные опоры наконец-то уперлись в твердый как сталь лед. По краям экрана тут же взметнулась густая снежная метель и быстро унеслась прочь. Наступила полная тишина.

— Прибыли, — сказала Жаклин. — «Перевертыш» сел.

Носовые прожекторы торопливо пробежали по высоким сугробам, скрывающим под собой усыпанный крупной галькой берег, и двумя большими яркими пятнами уткнулись в сильно изъеденную эрозией каменную стену. Черную, уходящую прямо в небо, мрачную плоскость чуть ли не сплошь покрывала блестящая ледяная паутина, словно какой-то неведомый таинственный великан вздумал развесить здесь на просушку огромные металлические сети, способные удержать в плену самое страшное морское чудовище, которое только можно себе представить. Даже ихтиозавра. Даже пресловутого Морского Змея. Даже Кракена.

«Ничего не изменилось, — думала Катерина, всматриваясь в изображение на экране. — Тот же камень и те же замершие в ледяном сне лианы. Как будто и не улетала…»

Эдвард Каттнер заерзал в кресле, отстегивая страховочные ремни, а затем повернулся к Катерине. Судя по всему, еще на Церере капитан «Перевертыша» пришел к выводу, что главной в этой странной во всех отношениях экспедиции является именно она, а не Алекс и уж тем более не Рон. А потому за дальнейшими указаниями обращался исключительно к ней. Вот как сейчас.

— Корабль прибыл в указанное место, — сказал он. — Теперь ваш выход.

Катерина продолжала молча смотреть на каменную стену. Для нее вдруг стало очевидным, что с выбором места для посадки они поторопились.

— Постойте, — сказала она, и совсем уже собравшийся покинуть свое кресло Рон замер, глядя на нее с недоумением. — Эта площадка никак не годится.

— Это еще почему? — с неудовольствием спросил он. — По-моему, прекрасное место, лучше и быть не может. А вообще-то, высказывать пожелания следовало чуть пораньше, ты не находишь?

— В самом деле, — поддержал его Каттнер. — Я не совсем представляю, что именно вас не устраивает. Координаты верные, за это я ручаюсь. Вот она, ваша гора, перед вами…

— Да не в этом дело, — с досадой ответила Катерина. — Рон, ну как же ты не поймешь!.. Саркофаг!.. Мы ни за что не сумеем затащить его отсюда в убежище!

— Э-э-э… — Рон в задумчивости почесал макушку, уставившись на сверкающие в лучах прожекторов заледеневшие лианы. — Пожалуй, верно… я как-то не подумал.