«Все равно доползу, — упрямо думал я, в очередной раз отталкиваясь натруженной ногой от сыпучего склона. — Мне бы только до гребня… взглянуть… Ты, наверное, решил, что поступил весьма предусмотрительно, бросив меня умирать здесь, в песках. Мол, не волки, так горгульи… не горгульи, так паутинники… и концы в воду. Не учел лишь одного… — невинные жертвы иногда восстают из мертвых, чтобы покарать своих убийц. Но ты не беспокойся, карать я не намерен… мне нужно только имя.»

И капризная фортуна, видимо, решила сжалиться надо мной, потому что в какой-то момент я вдруг понял, что достиг намеченной цели. Стряхнув с ресниц капли пота, я поднял голову и посмотрел поверх гребня прямо вперед, туда, где все еще виднелась цепочка полузанесенных ветром следов.

Довольно далеко в жарком мареве я вдруг разглядел крошечную фигурку в скафандре. Она упрямо пыталась взобраться на очередной осыпающийся под ногами склон, одной рукой вцепившись в запасные баллоны с воздухом. Мои баллоны.

В голове словно лопнула бомба. Несмотря на то что бывший напарник оказался ко мне спиной и к тому же на весьма приличном расстоянии, я сразу же понял, кто это.

— Наташа! — крикнул я что было мочи, и на сей раз крик получился.

Не было никакой надежды, что она услышит… хотя вполне вероятно, радио еще работает.

— Наташа! — безнадежно повторил я, упорно не желая признавать очевидную истину: именно она и есть мой таинственный убийца.

Фигурка на склоне внезапно запнулась на ровном месте, остановилась и медленно повернулась ко мне лицом. Несколько секунд мы всматривались друг в друга через разделявшее нас песчаное море, а затем силуэт напарницы вдруг подернулся рябью и медленно растворился в небытие. Далекий песчаный склон опустел, словно там никогда никого и не было. Осталась лишь цепочка следов как напоминание о том, что я еще не окончательно сошел с ума.

— Наташа… — тоскливо произнес я. — Как же так… кто угодно, но не ты…

Я повалился на спину, невидящим взглядом уставившись в ослепительно сиявшие небеса. Что ж, я узнал имя, и у меня больше нет дел в этом мире. Закрыв глаза, я думал о том, что вот теперь настало самое время для того, чтобы благополучно умереть.

Жара. Настоящее пекло.

По щекам текут соленые ручейки. То ли пот, то ли слезы… И не смахнуть, и не вытереть.

«Проклятое стекло… Впрочем, теперь его, наверное, можно убрать, раз уж я знаю имя… и мне абсолютно плевать на возможные последствия.»

Я поднял руку с твердым намерением откинуть забрало шлема и покончить разом с затянувшимся кошмаром. Если удастся.

— Алексей! Очнись… ну же… дядя Леша! Да что же это такое?.. Ты меня слышишь?

«Нет, не слышу, — равнодушно подумал Алексей, не открывая глаз. — Потому что не хочу больше никого ни слышать, ни видеть. Отстаньте уже… хватит с меня.»

Однако встревоженный голос упорно не отставал, он накатывал волнами, упрямо бился в сознание, не давая соскользнуть в пучину небытия. Он казался смутно знакомым, однако вытаскивать из глубин памяти имя его обладателя отчего-то не было ни сил, ни желания.

«Жара… Лицо просто горит, словно его окунули в крутой кипяток… или обдали перегретым паром. Хотя, откуда на Горгоне пар? Сплошной прокаленный солнцем песок… и редкие каменистые плеши… Отыскать воду в бесплодных пустынях — занятие абсолютно бесперспективное и заранее обреченное на неудачу.

Сейчас… сейчас… Нужно всего лишь откинуть забрало, и сразу же станет легче. Я смогу хотя бы вытереть пот и подставить обожженное лицо под ласковые дуновения легчайшего ветерка. И неважно, что воздушные струи здесь, как и все на Горгоне, вполне могут оказаться горячими… Пусть, все равно лучше чем ничего. В любом случае, встречать свой последний час предпочитаю с открытым забралом… Где же этот чертов замок? Рука, кажется, зацепилась за что-то… но это мы сейчас поправим. Ну же…»

Он снова попытался дотянуться до проклятого механизма, и снова рука встретила непреодолимое препятствие.

— Алексей! — оглушительно рявкнул кто-то в самое ухо. — Прекрати немедленно! А ну убери руки от шлема!

«Опять тот же голос. Сильно напуганный… или раздраженный… или и то и другое вместе. Женский… Откуда здесь, на Горгоне, вдруг появилась женщина? Не может того быть. Последняя женщина, которую я видел, меня убила… Хотя… А вдруг это Наташа? Вернулась…»

— Наташа! — крикнул он, явным образом наплевав на логику и здравый смысл. — Наташа! Я знал…

— Дядя Леша! Очнись… Нет здесь никакой Наташи. Это я, Дороти.

«Дороти… Радамант… — вспомнил вдруг Алексей. — Катастрофа… Но как же жаль.»

Лицо Наташи внезапно исказилось, словно на голографическом экране, накрытом густой сеткой электромагнитных помех, а затем подернулось дымкой и растворилось в пылающем мареве. А вслед за ним сжались в комок и канули в небытие сияющие небеса Горгоны.

В голове словно разорвалась шаровая молния. Призраки прошлого нехотя уступили место жестокой реальности.

«Всегда один и тот же кошмар, — с тоской подумал Алексей. — Хорошо хоть наши психологи ничего о нем не знают, а то списали бы в утиль, я и глазом моргнуть не успел бы. Мгновенно оказался бы на Земле с волчьим билетом. Правда, справедливости ради, нужно отметить, что выматывающее душу видение не посещало меня уже довольно давно, несколько лет. На Радаманте — так вообще впервые. Но и обстоятельства у нас, надо признать, чрезвычайные.»

Алексей с трудом открыл глаза и увидел склонившееся в тревоге лицо прелестной напарницы.

— Дороти… — сказал он.

— Да, я здесь.

— Все в порядке…

На самом деле ничего не было в порядке. Лицо миссис Найт то расплывалось, то вдруг делалось невероятно четким, но тогда по какой-то неведомой причине сразу же наваливалась глухота. А рассмотреть окружающее вообще не представлялось возможным, все тонуло в непроницаемом мраке. Только больно били по глазам лучи нашлемных фонарей.

— Ну, наконец-то… А то я почти перестала надеяться.

— Скажи… — он нервно сглотнул, — почему ты назвала меня «дядей Лешей»?

— Не знаю, — Дороти вдруг отодвинулась и повернулась спиной, так что выражение ее лица больше никак не удавалось рассмотреть. — Ты же все-таки намного старше меня. А что, какие-то проблемы?

— Нет… Просто так называл меня только один человек… Ее уже нет, погибла… вернее, пропала без вести, что практически одно и то же.

— Извини… Я так испугалась, когда ты…

— Что? Бредил?

— Да. Бормотал что-то про Горгону и вспоминал некую Наташу.

Алексей болезненно сморщился. Не следовало посторонним лезть в его личную жизнь.

— Это давняя история, — неохотно сказал он. — Преследует меня уже много лет. Правда, об этом никто ничего не знает. И не должен. Надеюсь, ты меня поняла.

— Само собой. Чего уж тут не понять… Ладно, никуда не уходи, а я пока посмотрю, что творится снаружи.

«Снаружи? — подумал Алексей. — Как это — снаружи? И что значит „посмотрю“?»

Миссис Найт исчезла во тьме.

Алексей попытался обуздать, наконец, практически вышедшее из повиновения зрение, и неожиданно узрел над собой угрожающе нависший каменный потолок. Невысоко, примерно на расстоянии вытянутой руки. Неровная зернистая поверхность постоянно расплывалась и деформировалась самым причудливым образом, и сфокусировать на ней взгляд отчего-то никак не удавалось. Однако в том, что прямо над головой находится тяжелый каменный свод, никаких сомнений не оставалось.

Он вдруг осознал, что, оказывается, полулежит, опираясь спиной о какую-то твердую поверхность. Жестоко саднил левый бок, и никак не давала сосредоточиться жуткая боль в коленном суставе. Непонятно, то ли вывих, то ли перелом.

В голове звенели колокола, и основательно донимали редкие болезненные толчки прямо в темя. Алексей даже сморщился от усилий взять ситуацию под контроль и, наконец, ему это удалось, сознание постепенно начало проясняться. Хоровод беспорядочно метавшихся мыслей мало-помалу утих, оформившись в один очевидный вопрос: «Где я?..»