Обнаружив, наконец, кобуру на своем законном месте, я почти сразу же сделал весьма неприятное открытие: оказалось, что пистолет бесследно исчез. Надо сказать, чувства я при этом испытал самые что ни на есть противные, словно внутри меня сначала что-то сжалось в тугую вибрирующую нить, а затем резко оборвалось.

Не хватало только застрять в пустыне без каких бы то ни было средств самозащиты. Здесь такие не выживают.

«А нож?! Как я мог забыть? Ведь у меня же должен быть нож… А, черт! Ножа почему-то тоже нет, и это уже совсем не смешно. Похоже, на сей раз судьба меня все-таки приговорила… но это мы еще посмотрим.

Главное сейчас — успокоиться и взвесить все шансы на трезвую голову… Сначала оружие… Потерял? Или…»

Я даже зажмурился в напрасной попытке вызвать из небытия утраченные воспоминания.

«Кажется, в кого-то стрелял… или все-таки нет? Черт, черт! Как же надоели эти воистину садистские выверты собственной памяти! То ли было, то ли в который уже раз мне подсовывают очередные дурацкие шуточки, порожденные не к месту разбушевавшейся фантазией… Вот и гадай теперь, бред или реальность.

А если действительно стрелял, то в кого?.. Не в напарника же… Хотя… Нет, не может такого быть. Скорее уж в паутинника или в песчаного волка… а может, вообще в какую-нибудь слишком увлекшуюся охотой горгулью. Да, наверное, так и есть…

В таком случае, где же все-таки напарник?»

Я снова открыл слезящиеся и заливаемые едким потом глаза, а затем сделал попытку повернуться, чтобы взглянуть на пройденный путь. Вдруг следы на песке помогут решить хотя бы малую часть загадок?

Однако попытка не удалась. Режущая боль в левом боку заставила едва ли не согнуться пополам, изо всех сил прижимая к больному месту руку в толстой перчатке.

«Что еще за сюрпризы?! Боже, как больно…»

Боясь сделать лишнее движение, я поднес ладонь к шлему. Перчатка оказалась сильно испачкана чем-то темным.

«Кровь? Да нет, бред какой-то… я же в скафандре. Или кровь не моя?..»

Закрепленное на предплечье зеркало не оставило места для сомнений: густо измазанный красным левый бок скафандра оказался порван буквально в клочья, а значит, кровь на нем, скорее всего, моя собственная. Чья же еще?

Новое неприятное открытие заставило мысли лихорадочно метаться в поисках более-менее разумного объяснения, которого в реальности быть не могло.

«Откуда такие ранения?! Бред, бред и еще раз бред!.. Песчаные волки? Вряд ли… очень на них непохоже, эти мерзкие твари наверняка не ограничились бы одним укусом, а разорвали бы на куски весь скафандр. Паутинники?.. Вообще невероятно. Те просто замотали бы меня в липкий кокон и утащили переваривать в толщу песков. Тоже отпадает… Ну, и кто у нас остается? Горгульи? Совершенно непохоже. Эти стервятники всегда норовят ударить откуда-то сверху. Я еще мог бы понять, если бы поврежденным оказалось плечо или верхняя часть рукава… но бок? Никогда такого за ними не наблюдалось. Да и характер повреждений совсем не тот. А больше вроде бы и некому, остальная мелочь хоть и хищная до невозможности, но причинить вред человеку в скафандре все-таки неспособна…

Итого, что же у нас в сухом остатке?

Нож…»

Я снова взглянул в зеркало. Левый бок скафандра выглядел так, словно совсем недавно кто-то совершенно безжалостно искромсал его обычным десантным ножом. Тем самым, который теперь так некстати пропал.

«Но не сам же я нанес такие раны?! Возможно, я действительно немного не в себе из-за одуряющего действия жары, буквально сводящей с ума… да и память то и дело подводит. Но тем не менее есть внутри абсолютная уверенность в том, что до состояния, когда хочется крушить и убивать, мне еще далеко. И потом, я же наверняка не самоубийца, в этом у меня точно никаких сомнений. Тогда кто? Кому здесь, в пустыне, встала поперек горла моя жизнь?»

Я упорно гнал и гнал прочь пугающую мысль о ноже и исчезнувшем неведомо куда напарнике. Несмотря на то что пробудившаяся в очередной раз память упорно принялась подсовывать картины безобразной драки посреди бескрайнего поля паутинников. Сцепившиеся в смертельной схватке катающиеся по песку фигуры в скафандрах, и несколько взмахов ярко блеснувшего в ослепительном солнечном свете лезвия…

Мучительно заныли стиснутые с невероятной силой зубы.

«За что? Что я ему такого сделал? И как вообще мой самый близкий друг мог решиться на столь ужасное преступление? Не верю… не хочу верить…»

Ответ всплыл практически мгновенно.

«Воздух. Вернее, его отсутствие. Баллоны в заплечных ранцах вот-вот готовы показать дно, а до заветной спасительной цели еще так далеко. И там, где двоим ни за что не выжить, для кого-то одного оставшегося запаса вполне может хватить.

Да, воистину неприятное открытие… Предательство друга, которому всецело доверял… предательство, которое можно понять, но не простить. Наверное, я попросту оказался не способен убить напарника ради собственного выживания. Что ж… в таком случае остается лишь утешать себя мыслью о собственном благородстве. Хотя, очень может быть, что я слишком хорошего о себе мнения и дело тут даже не в каких-то этических нормах. Не убий… старая добрая заповедь, о которой слишком многие в нашем циничном мире почему-то упорно стараются не вспоминать. Вполне вероятно, в схватке за воздух мне просто не повезло.

Стоп.

А почему я вообще до сих пор жив? Глубокие раны, смертельные, насколько я могу судить… разорванный в клочья левый бок… и ядовитая метановая атмосфера внутри скафандра. Всего перечисленного вполне достаточно для того, чтобы благополучно отдать богу душу. Но, как ни странно, я все еще жив… и вроде бы дышу… или все-таки нет? А может быть, я вообще давно мертв?.. Что за чушь? Это надо же, какие бредовые идеи родятся в моей бедной больной голове. Ну как, спрашивается, я могу быть мертв, если все еще мыслю? А следовательно, существую…»

Я задержал дыхание, отсчитывая про себя сначала секунды… затем минуты. Никакого дискомфорта, за исключением изнуряющей жары.

«Что ж, убедительно. Эксперимент показал, что дышать вовсе даже не обязательно. Хм… такого со мной, пожалуй, еще не бывало. Признаться, очень необычное состояние — ощущать себя одновременно живым и… не очень. С одной стороны, полная ясность ума и рассудка… Ну хорошо, допустим, не полная, но вполне достаточная… опять же усталость, жара, боль… короче, обычные человеческие чувства. А с другой — метан в скафандре, который я могу вдыхать совершенно без каких бы то ни было для себя последствий. А могу не вдыхать…»

Ткнув пальцем в пульт управления скафандром на левом рукаве, я вывел на внутреннюю поверхность шлема показания манометра. Высветившаяся надпись не стала откровением, подтвердив самые мрачные предположения:

«Информация отсутствует. Оборудование не установлено.»

«Все правильно, так и есть. Можно подумать, ты ожидал чего-то другого. Что ж, картина вырисовывается на редкость неприглядная, однако кристально ясная. Таинственный напарник снял с мертвого тела баллоны с воздухом и благополучно скрылся в неизвестном направлении. А я, как ни прискорбно это осознавать, несомненно и окончательно мертв, сколь бы ни было странно и дико думать о себе как о покойнике. Однако против фактов не попрешь, даже если очень хочется: нормальные живые люди дышать метаном пока еще не научились. И этим все сказано.

Но кто же он, рассчетливый и хладнокровный убийца? Михаил? Наташа? Мария? А может быть, Роман?.. Вот же черт! Ничего не помню. Но кто-то из этой четверки определенно, больше некому.»

Жара стала абсолютно невыносимой. Горячий пот заливал глаза, отчего поле зрения постоянно пребывало в крайне мутном и расплывчатом состоянии. Словно смотришь сквозь толстое рифленое стекло, когда предметы и фигуры скорее угадываются, чем распознаются.

«Смахнуть бы… да прозрачное забрало шлема никак не позволяет. А может, взять и распахнуть его настежь… мертвому уже вряд ли что может повредить, тем более атмосферный метан, которым я то ли дышу, то ли нет…»