— Ну, всё равно — старейшина организации первого-второго класса, с их дрянными техниками и искусствами и слабым фундаментом, будь он на начальной стадии сферы Небес, помрёт точно. С этим можешь даже не пытаться спорить. А это — вполне себе достижение, — заметил я.

— Да, согласен, — улыбнклся он. Всё же похвала любому приятна. — Жаль только, что пришлось столько алхимических стимуляторов принять. Отходить и восстанавливаться придётся сутки.

— Вот и отлично. Тогда через сутки и займёмся финальной частью нашего задания здесь, — заключил я.

Цехин лежал у окна, лениво помахивая хвостом и позёвывая, я же занимался практикой, прислонившись к его боку. Несмотря на планы начать действовать прямо завтра, у применения Печати Зелёной Луны оказались непредвиденные последствия. Энергетика Андо сильно пострадала от перенапряжения, и следующие несколько дней он лежал пластом. Высокая температура, истощение и периодическое носовое кровотечение — я реально начал боятся за его жизнь.

Всё же техника, способная отнять жизнь существа в царстве Небес, причем сильного существа, не могла пройти даром для практика сферы Земли, тем более в начальной, первой стадии. Причём у парня был невероятно крепкий фундамент — по его рассказам, как один из главных Кандидатов в следующие главы, он с детства помимо всей необходимой для развития алхимии поглощал многочисленные редчайшие ресурсы, дополнительно укреплявшие сперва его плоть, кости и разум, затем Исток, а позже и меридианы. Ресурсы того типа, которые не пускали в зелья, пилюли и эликсиры — например, Плоды Древа Бодхи, которые зрели по двадцать пять тысяч лет. Редчайшие вещи, называемые Сокровищами Небес и не имеющие Системных рангов, ценились в любом из миров дороже всего.

— И что, ими владеет только твой клан? — поинтересовался я тогда.

— Ну почему же, — с улыбкой отвечал он. — Древо Бодхи у нас хотел отнять один Храм из внутренних миров. Вернее, потребовали в качестве дани с нашего мира за своё покровительство перед всеми остальными возможными организациями из внутренних миров половину всех имеющихся у нас Сокровищ Небес.

— И?

— И разразилась война, в ходе которой моя Ветвь изрядно возвысилась, — ответил он. — Алирн пока ещё срединный мир, но наш клан, сосредоточив максимум наследий из той эпохи, когда он бы внутренним, сумел развиться достаточно, что бы обладать сорока тремя Звёздными Монархами и четырьмя практиками сферы Домена. В итоге Клан Луны лишился пятнадцати Монархов и двух обладателей Домена, но Храм, бывший второй по могуществу силой в своём мире, исчез. Добыча, к сожалению, оказалась меньше, чем хотелось бы, ибо остальные хищники из того мира мигом наложили лапу на большинство ценностей поверженного конкурента, но три новых Небесных сокровища, в том числе и такое, что являлось разовым ресурсом. Ну и другого по мелочи.

— Разовый ресурс? — заинтересовался я.

— Ну, несмотря на отсутствие у них системных Рангов и мерил Качества, есть признаки, по которым судят об их ценности, — пояснил он. — Во первых — возраст. Предельный для растения и тот, которого он достиг на данный момент. Например, плоды Бодхи окончательно созревают к тысяче лет, и именно тогда его лучше всего есть. Тысячелетний плод — максимально возможный результат для плода. Дальше он начинает стремительно терять силу, если его не сорвать и не поместить в специальную камеру, сконструированную самыми выдающими магами, с целью сохранить их в замороженном состоянии. Это называется стазис-камерами, и они жрут уйму кристаллов. Но это — восстанавливаемое Сокровище. А есть куда более редкий — разного рода одиночные плоды, выросшие не на всяких древах и прочем, а наподобии арбуза — выросло, скажем из косточки, и на следующий раз уже, коль не посадить, не будет. И вот они, как правило, самые ценные — но и зреют они дольше прочих. Тому, кто станет главой в этом поколении, обещан Цветок Семи Звёзд — редчайшее сокровище, что дозреет ровно через двести семнадцать лет. Говорят, он настолько хорош, что способен увеличить объём энергии и её качество практика в Небесной сфере и выше, что прорваться в сферу Небесного Монарха становится лишь делом времени. Для меня, получившего пиковое искусство Мифического ранга, этот цветок имеет невероятную ценность — ведь ему полтора миллиона лет, и тот, кто его примет, даже с искусством Легендарного ранга, даёт надежду стать практиком сферы Бессмертия. И именно поэто его должен заполучить я.

— Что, рвёшься в Бессмертные? — хмыкнул я понимающе.

— А ты не хмыкай! Не хмыкай мне тут! — вспылил тогда Андо. — Это ты, со своей техникой эволюции, гарантированно станешь Богом, если продолжишь развиваться с подобной скоростью! А таким, как мы, выходцам и срединных миров, об этом даже нельзя! И ведь даже я, не став Богом и не изучив полученное искусство досконально, разложив на мельчающие составляющие, не сумею передать его своему Клану! Потому я пойду на всё, Костя, запомни, на всё, что бы стать следующим лидером Клана!

— Ну да, ну да… Типа всё не для себя, да, младший? — улыбнулся я, выслушав эту речь.

— Я хочу, что бы мой Клан и мой мир стали сильнее, выше и развитее. Что бы Алирн вновь стал внутренним миром — но не так, как это делают варвары, торопливо поглощая слабые миры и вливая в себя их прану, при этом не будучи готовыми а именно создав максимальную…

— Да-да, и собственный божественный статус вкупе с абсолютной властью над миром тебя совершенно не волнуют, понимаю, — перебил его я. — Андо, ты мне и вправду как младший брат. Никого ближе тебя у меня нет и, скорее всего, не будет. Потому давай условимся раз и навсегда — не будем врать друг-другу. Никогда и ни в чем. Я не осуждаю тебя за то, к чему ты стремишься, и не сомневаюсь, что намерение возвысить свой мир и клан занимает в твоей душе…

— Костя, старший ты мой брат, — улыбнулся он тогда. — Ты алчешь силы ради силы и судишь всех по себе, примеряя на каждого. В этом мы и различаемся, и потому мы и столь разные. Но, наверное, потому мы и дружим… Ладно, закроем тему. Просто давай будем помнить — у нас разные конечные цели могут и различаться, но дорога, ведущая к ним, одинакова. От госпожи Люинды я получил намёк на то, сколь велика будет твоя мощь в будущем… Надеюсь, к тому моменту, как ты возвысишься, ты будешь помнить, откуда ты родом, и поможешь нам возвысить нашу общую родину. Алирн вновь будет велик!

— И всю выгоду получит твой разлюбезный Клан Луны, да? — хмыкнул я. Да и память, о которой ты сейчас упомянул… Ну отсюда, я из распрекрасного нашего Алирна. Да вот только ты упомянул о моей возможной будущей силе с такой лёгкостью, будто это пустяк. А я хочу напомнить тебе, младший — я понятия не имею, откуда моя техника эволюции, это раз, — начал загибать я пальцы. — Мир практиков суров и не терпит промахов, а дорога эволюции пожирает подобных нам десятками тысяч каждый день. Мы убиваем других, не оглядываясь и ни о чём не сожалея, ради возможностей и ресурсов, а этот проклятый мир нас лишь подпихивает, словно бы нашёптывая на ухо — убей, отними, сожри, стань сильнее и иди дальше. Бессмысленный и беспощадный круговорот тысяч смертей ради того, что бы единицы могли продвинуться чуть дальше… А сейчас ты мне говоришь о том, что бы я что-то там помнил? — иронично поднял я бровь. — Помогал ли мне этот так называемый «мир»? Нет. Мне помогала Секта, помогал ты лично, и у меня сделка — заметь, сделка, а не безвозмездная, к чему либо обязывающая помощь — с Люиндой. И случись что, я помогу, тебе и Ельде, так как вы мои друзья. Ну и Секте — насколько буду в силах. Всё остальное, включая мир, меня интересует постольку поскольку. Друзья, развитие и память, вот и всё. А возвышение Клана Луны и Алирна я оставлю на совести

— Мог бы и соврать для виду, что тебе важен этот мир, — криво улыбнулся Андо. — Порадовать товарища. Но, надо признать, за это я и ценю нашу дружбу — тебе можно верить.

На том разговор и кончился. Меня тогда, признаться, несколько удивила эта неожиданная сторона моего друга. Надо же, какой преданный идее маг выискался… Мне он раньше казался человеком иного толка — прагматичным циником, следующим лишь за своей выгодой. Эдаким расчётливым хитрецом, с которым мне повезло дружить, а тут, оказывается, едва ли не фанатик большой Цели… Ну, и хрен с ним, наверное? Каждому из нас уготован свой путь, и если таков его, то кто я такой, что бы критиковать? Хотя, признаться, не засмеяться было сложно.