Эльза открыто улыбнулась и покачала головой, а Дарья, прищурила свои бордовые глаза и сделала женские выводы.

— Если он не способен пережить подобное, то ему нет места в этой академии, — высокомерно произнесла Соколова, взмахнув копной волос и заслужив кивки учителей. — Я же права, отец? — посмотрела она на спокойно сидевшего Юрия.

Вот только, генерал империи молчал, а его взгляд не отрывался от черноволосого юноши.

Опасно. Смертельно опасно. Но… Это прекрасно!

Вновь улыбнувшись, я наложил ещё две печати Концентрации на штаны костюма. Тёмно-синие круги, внутри которых вращались руны, вспыхнули подобно яркости рождённой звезды.

Никто не увидит этого сияния, что было плюсом для меня.

Пламя буквально заморозилось, как и время. Но даже так, я чувствовал жар на своём потном и опалённом лице.

Голова вновь прострелила от боли, а губы ощутили тёплую кровь. Отдача от печати Концентрации пришла в полной мере.

Рыкнув, я словно безумец бросился в огонь, который сразу же сжёг мой костюм, оставив лишь жалкие клочки.

Печать Концентрации замораживала не только время, но и саму суть вещей вокруг Жнеца. Вода, огонь, ветер… Всё это замирало по воле энергии Смерти. Но ярость стихии никуда не делась. Её жар и разрушение коснулось меня, нанеся повреждения.

Вырвавшись от потока пламени, опалённый, с красной кожей, покрытой ожогами и волдырями, я схватил руки Густаво.

Я видел, как его глаза медленно расширяются в неверии.

— Моя очередь! — прорычал я, чувствуя азарт боя.

Да, он мальчишка и это сражение ничто по сравнению с тем, что было на складе и вокруг него. Но и я ограничен в своих силах. Поэтому, я собирался в полной мере извлечь из этого боя выгоду. Боль… Мне нужно больше боли!

Огонь сжигал кожу на моих плечах и руках, оголяя мышцы и запекая кровь. Разум разрывался в хаосе и агонии, но от этого я лишь улыбался. Безумной улыбкой Жнеца, проснувшегося и начавшего сражаться!

Дёрнув парня на себя, я с оттяжечкой ударил головой в его грудь, услышав в ответ блаженный звук хруста грудной клетки и сдавленный крик.

Не останавливаясь и ощущая, как моё тело разрывает огонь, я отпустил одну руку, а Густаво стал падать на колени.

Отведя окровавленную и запечённую конечность, я ударил кулаком в его лицо, разбивая нос и не позволяя телу парня упасть.

Вновь вскрик и вновь моя безумная улыбка на лице. Холодный разум стал отступать, а на его смену пришла животная ярость.

Жнец внутри меня ликовал. Он бился и желал разорвать этот юнца на мелкие части. Сжечь его в Пламени Бездны. Отправить душу к Смерти и станцевать на его костях.

Вновь удар по сломанному носу из которого потекли дорожки крови. Впрочем, его лицо и так было покрыто кровью. Моей кровью.

Взгляд парня стал плыть, а пламя исчезло, что заставило меня зарычать с утроенной силой.

Этот ублюдок посмел лишить меня боли?!!

Удар за ударом, я превращал его лицо в месиво. Полностью выпущенное давление Жнеца уже давно накрыло всю арену, от чего песок дрожал и приподнимался.

— С-сдаюсь!.. — услышал я сквозь бой барабанов и звуки войны сиплый крик юноши, с ужасом смотрящего в мои холодные глаза.

Моя улыбка стала ещё шире и вновь удар.

Тело продолжало разрываться от агонии сажённых кожи и мышц, а на левой руке виднелись белесые кости.

Опять удар и вновь жалобный вскрик.

— Х-хватит… П-прошу… — пытался молить мой враг, что ещё сильнее разжигало во мне ярость Жнеца.

Страх, боль, агония, гнев и ярость. Всё это выплеснулось из меня в бою на складе и вновь пробудилось сейчас. Вот только, там я держал свой разум хотя бы в частичном хладнокровии. Здесь же, как бы это пафосно не звучало, мой внутренний зверь пробудился в полной мере.

Этот ублюдок хотел сделать меня инвалидом или убить. И он смеет просить пощады?!

Вновь удар, вминающий нос парня внутрь, заставляющий его вопить от боли и пытаться вырваться.

— Сражайся! — прорычал я, вновь нанося удар и выбивая ему ряд зубов.

Рыкнув раненным зверем и поборов давление Жнеца, Густаво на миг покрылся огнём, что ещё сильнее меня раззадорило.

Подняв руку, он ударил в мой корпус, заставив меня издать граничащий с наслаждением и ярости рёв.

Мы избивали друг-друга, будто сражались за жизнь. Огонь сжигал моё тело, защищая своего владельца.

Почувствовав, как кто-то хватает меня за руки и оттаскивает, я вмиг извернулся и нанёс удар, который сразу же потонул внутри тьмы.

Что за?!

Мой кулак торчал в покрытом доспехами теневом воине, выше меня ростом и шире в плечах.

— Довольно, Виктор! — раздался мощный крик Артёма, приведший меня в чувства.

Мой друг стоял позади воина, смотря на меня полностью чёрными глазами, в которых клубилась тьма.

Чувствуя, как горячка боя начинает отступать, а на её смену приходило осознание, я осмотрелся.

Люди с трибун смотрели на меня по разному. Кто-то со страхом и неверием. Кто-то с заинтересованностью и азартом. Каждый из учеников академии наблюдал за мной, будто я стал для них центром вселенной.

— Кха… — послышал позади меня сдавленный вскрик, заставивший обернуться и увидеть во что превратился Густаво.

Его руки были изломаны, лицо превращено в сплошное кровавое месиво, а сам он лежал на песке и с трудом, но дышал.

Когда я успел сломать его руки? Не помню.

Дикая боль стала разрывать всё моё тело, на котором тоже живого места не было. Вся кожа либо обгорела, либо покрылась волдырями от ожогов. На руках виднелись белесые кости и сожженное до черноты мясо.

Лишь на одной воле, закалённой в течении многих жизней, я держался в сознании. Но даже так, я не удержался на ногах и стал падать.

Голова разрывалась от невыносимой агонии, после стольких печатей Концентрации. Это тело ещё слишком слабо…

Почувствовав, как меня ловят чьи-то руки, я мутным взглядом увидел Артёма. Его лицо выражало полную озадаченность и какой-то… Интерес.

Крики выбежавших на арену медработников звучали отовсюду. Они помогали Густаво, от чего парень рычал и кричал в агонии.

— Мы позаботимся о нём, — услышал я женский голос и, повернув голову, увидел молодую девушку в белом халате с красным крестом.

— Да, прошу, — ответил Артём и помог ей положить меня на носилки.

— К-кто победил? — хрипло спросил я, сжимая челюсть от невыносимой боли во всём теле. Так было каждый раз, после боя. Каждый раз, после очередной войны.

— Ты, хоть и нарушил правила. Увидев, что Густаво потерял сознание, судья остановил бой. Но ты продолжал его избивать. — услышал я спокойной голос Артёма, а затем увидел фонари коридора арены.

— Извини, — так же хрипло произнёс я, принеся извинения Артёму. Его честь аристократа теперь частично запятнана моей выходкой.

— Всё нормально. — кивнул он спокойно и замолчал.

Значит, я победил, да? Что ж… Это лучше, чем проигрыш. Особенно с учётом того, что я не показал своих способностей.

Это можно было бы назвать Пирровой победой, но кому какая разница? Я чувствую, что стал сильнее, после этого боя, пусть меня и разрывает агония и боль.

Медленно опустив глаза на свою правую руку, я обратился ко тьме внутри себя и возжелал создать печать.

Небольшой тёмно-синий круг появился в ней, внутри которого вращались четыре руны, означающие — Жизнь, Восстановление, Перерождение, Гармония.

Слабо улыбнувшись и поморщившись от боли, я сжал печать в своей руке, разламывая её и сразу же почувствовав, как боль начинает постепенно отcтупать.

Печать Пламени Безды, Скачка и Концентрации уже были получены мной. Теперь же, к их списку прибавилась печать Регенерации.

Свет фонарей коридора проносился перед моими глазами, которые постепенно стали закрываться. Я утопал в темноту, понимая, что теперь мне ничего не грозит. Тело вернётся в норму, хоть и скорее всего покрытое шрамами и ожогами. Впрочем, с помощью печати Регенерации я их потом уберу.