– Бей только когда кровь достигнет обелиска, – произнес Никлас.

А то я, шерстежопого дьяболо его за ногу, сам не догадался! – вновь рванулось у меня внутри раздражение. Не на Никласа, а на ситуацию в общем. Меня уже колотило крупной дрожью.

Сложности предстоящему и ожидаемому от меня действу добавляло то, что усиливающая адское пламя татуировка находилась у меня на левой руке. Да, я амбидекстр и владею обеими, но все же правая – учитывая, что меч до недавнего времени у меня был один, в моем новом теле более натренирована. В учебных поединках в Мессене я использовал правую как основную руку, левой же только изредка удивлял противников. Сейчас же мне предстояло бить с левой – если взять фламберж в правую как основную, синергии с адским пламенем просто не возникнет.

Пульс в ушах бился все громче, так что даже все тело уже ощутимо вздрагивало в такт ударам.

– Рейна-а-ар! – громко закричал Никлас, привлекая мое внимание. Но я и без него видел – сияющая кровь уже почти достигла обелиска.

– Триста… тридцать… – начал я отсчет, предупреждая остальных.

«Три».

Последнее словно вслух не произнес. В полагающийся этому момент ударил, на выдохе. С левой руки, с шагом вперед и в пируэте – чтобы разогнать формируемый хлыст адского пламени, и при этом подхватил меч правой рукой, направляя. Больше мое движение походило сейчас не на удар, а на некий симбиоз заброса удочки и метания диска на олимпийских соревнованиях.

От принятого лириума меня накрыло восприятием так, что каждое мгновение распалось на множество отдельно воспринимаемых осколков. Время замедлилось, а расстояние между ударами сердца воспринималось краткой вечностью. Плотная алая плетка сорвалась с кончика фламбержа и еще летела чередой стоп-кадров в сторону ледяного Места силы, а я уже видел, что у меня не получается разбить хлыстом энергетический кокон так, как Никласу надо. Вернее, либо не получается, либо же после удара я не успеваю укрыться за щитом эгидой.

Делать как нужно, или как смогу – решения у меня даже не стояло. В момент, когда рядом готовы жертвовать своими жизнями сразу четверо, такого выбора просто не могло быть. Я так и остался на ногах, завершая удар – не упал на колени, прикрываясь щитом-эгидой. И в последний момент я поддернул рукой, заставляя алый хлыст адского пламени извернуться и обратным выстегивающим движением, как и заказывали, разрушить именно нижнюю часть энергетического кокона, скрытую от прямого взгляда ледяными наростами.

Ледяное пламя в энергетическом коконе встретилось с адским огнем, яркой вспышкой ударило по глазам и пульсирующее голубым Сиянием ядро заметно сместилось. Обелиск моментально покрылся сеткой трещин, и буквально вспух, разлетаясь пылью ледяной крошки. Огонь ядра в этот момент мелькнул росчерком длинной тонкой линии, удаляясь в сторону горизонта. Высказанная мною еще в Арконе ассоциация с рогаткой оказалась сейчас весьма наглядной – пламя скрылось с глаз, мелькнув словно разорванная натянутая резинка.

При этом хлестнувший по ушам вакуумный звук, сопровождающий разрушение обелиска, раздался столь сильно, что я моментально оглох. Даже громко до этого момента звучащий в ушах пульс просто потерялся – я оказался в царстве гулко звенящей тишины, оказался словно внутри огромного колокола после удара по нему молотом.

В ореоле этой гудящей тишины я и воспринимал все то, что происходило после разрушения Места силы. Видел, как буквально вспухает кровавыми брызгами стоявший на ближней к обелиску вершине треугольника Андрей, как мгновением позже одновременно перестают существовать Зоран и Илия; видел, как в кровавом ореоле оказался Никлас – у него, как у мага, тело было гораздо более крепче и устойчивее перед магическим откатом, чем у бойцов-варгов. Но у него, как я понял по увиденному в стоп-кадрах приостановившегося времени, просто взорвались энергетические каналы.

Наблюдал удар отката я, всю панораму случившегося, считанные мгновения. И открывшаяся мне картина происходящего стремительно удалялась – потому что меня сразу после уничтожения обелиска как огромной рукой подняло и отшвырнуло далеко-далеко назад.

Я даже богиню-покровительницу Морриган не успел позвать, как покинул вершину скалы, улетая прочь за сотни метров. Так, что оказался в белесой пелене снегопада и облаков, не видя вокруг себя ничего – ни земли, ни неба. Только мелькающие руки и ноги, да шлейф адского пламени рядом, который оставлял за собой фламберж.

«Как ярко-красная комета» – мелькнула у меня мысль в кратком лириумном безумии после удара, которая меня заставила зайтись неестественным, почти истерическим смехом. Так и летел куда-то, то ли смеясь, то ли плача, почти потеряв над собой контроль.

Продолжая скользить сквозь белую пелену, в наполненной гулким звоном тишине, я убрал меч, развернулся и даже сгруппировался. Куда лечу так и не видел – вокруг плотная густая пелена снега, ограничивающая видимость.

Елки возникли перед глазами внезапно и практически сразу же я влетел в плотную мешанину зеленых веток. Мне крайне повезло – по касательной я пролетел сначала через гнущиеся вершины деревьев, и далеко не сразу нашел плотный контакт с толстым древесным стволом. Перед этим моментом, пролетая через упругие ветви и тонкие вершины, все же успел замедлиться.

Ударившись животом, я невольно обнял одну из елок и рухнул вниз на несколько метров; после этого повис на отказавшихся ломаться подо мной сразу двух плотных ветвях и прокатился по ним. Под моим весом ветви прогнулись, и рухнув дальше, пролетая через зеленую мешанину, обдирая лицо с ладонями, я наконец приземлился в сугроб. Полежал немного, пытаясь оценить уровень повреждений и с удивлением понимая, что довольно легко отделался. Даже ребра не сломаны, обошлось только ушибами, ссадинами и содранной местами кожей. Хотя, может это меня еще от лириума накрывает, и через минуту-две все станет совсем плохо.

Нет, не станет – действительно повезло, обошелся без тяжелых травм.

Поднявшись в снежной яме, и оценив состояние (идти могу), я, шипя от боли, сквозь сугробы двинулся вперед. Ориентиров не было. Вокруг только засыпанные снегом елки – свет же вырвавшегося Сияния на Месте силы погас. С неба по-прежнему густо падал снег, видимость – пара десятков метров. Шагал по наитию, по чувству направления – примерно понимая, откуда недавно прилетел.

С неба по-прежнему валил густой снег, но сейчас это был уже просто снег. Ветер закончился – стылые порывы прекратились, как выключенные. Более того, пока я штурмовал сугробы в еловой роще, местами доходящие до груди, низкие туч разошлись, открывая взгляд на ночное небо – по которому разливалась зелень короны Юпитера. Зелень, густо смешанная с алым – судя по всему, готовился очередной прорыв демонов Инферно.

Красный цвет на небе никогда прежде не вызывал у меня положительных чувств. Ведь любой Прорыв – это битва не на жизнь, а на смерть. Но сейчас, впервые, что-то внутри меня шевельнулось. Некая тень удовлетворения: алое Сияние на небе словно подсказало мне о том, что не весь это мир еще выстужен ледяным пламенем вторжения, и где-то Стужа скоро встретиться с адским жаром.

В тот самый момент, когда я запрокинув голову смотрел наверх, на видимые сквозь корону Юпитера алые всполохи, зеленые лоскутья Сияние вдруг закружились прямо вокруг меня. Ощутимо почувствовал мягкое касание силы – Морриган уже была рядом. Я недавно звал богиню, и она на зов ответила – как только смогла это сделать. За считанные секунды я почувствовал, как прихожу в норму, как заживают ссадины и в тело возвращается легкая свежесть. Моментально я почувствовал себя свежим и бодрым, удивительно отдохнувшим. Даже последствий отката после принятого лириума не будет – понял я осознанием.

Мягкое и теплое ощущение касания исчезло, зеленые лоскутья взвихрились и исчезли. Богиня пришла и помогла мне. И ее помощь оказалась как нельзя вовремя – с вернувшимися силами я гораздо быстрее чем прежде двинулся через сугробы.