– Здравствуйте, дети! – вместе со звонком в кабинет торопливо входит преподавательница истории, перетягивая всеобщее внимание на себя. – Перед тем, как начать занятие, хочу сделать небольшое объявление. К вам в группу переходят два новых мальчика… Они сейчас у Виталины Андреевны. Думаю, с минуты на минуту она их приведет. Просьба проявить радушие и встретить новых одногруппников как положено, хорошо?

– А не поздно ли они переводятся? – усмехается Никита Пикин, вразвалочку шествуя к своей парте. – Мы вроде как через пару месяцев уже колледж заканчиваем.

– Все подробности спрóсите у них. Заодно будет повод пообщаться и узнать ребят получше, – историчка водружает на нос очки. – Что ж, начнем занятие с проверки домашнего задания. Есть желающие рассказать параграф?

В воздух взмывает несколько рук, а я, подперев кулаком щеку, устремляю взгляд в окно. На улице опять вьюжит снег. Белой пеленой окутывает людей, дома, машины…

Интересно, что за люди эти новенькие? Очевидно, одному из них придется сидеть со мной, так как свободных мест в аудитории всего два… Надеюсь, мы подружимся. Ну, потому что будем соседями по парте, а соседи всегда тесно общаются, верно?

А еще я надеюсь на это потому, что мне отчаянно, прямо до дрожи, до трясучки в коленях нужен друг… Ведь каждый заслуживает иметь друга, правда?

Егор

Добираться до нужного места приходится на поезде, потому что рядом с забытым богом городишкой, в котором мне предстоит провести ближайшие полгода, нет ни одного аэропорта. Эдвард Петрович, поехавший со мной в качестве сопровождающего, вручает меня семейству Симачевых, с которыми мы пересекаемся на перроне и, рассыпавшись в любезностях, прощается. Он хоть и крайне обязательный человек, но тратить лишнее время на работу все же не готов.

Симачевы оказываются простыми и довольно милыми людьми. Без гонора, заскоков и каких-либо завышенных ожидании на мой счет. При встрече тетя Наташа по-родственному обнимает меня, а дядя Валентин с Олегом крепко пожимают руки. Словно не было всех тех лет, в течение которых мы не виделись и не общались.

Они живут в крохотной трехкомнатной квартирке, почти все окна которой смотрят на переполненные мусорные баки. Меня приятно удивляет то, что, несмотря на явно ограниченную жилплощадь, Симачевы выделяют мне отдельную спальню, на которую я, признаться честно, не рассчитывал.

Строго говоря, это даже не спальня, а проходной зал, но я решаю не заострять на этом внимание. В конце концов, предоставленные мне личное пространство, диван и письменный стол – уже проявление большой щедрости со стороны Симачевых.

Времени на раскачку выдается совсем немного, и в понедельник мне приходится идти в новый колледж, который чисто внешне напоминает облезлую дворовую кошку. Такой же серый, невзрачный, уставший. С прогнившим фасадом и покосившимися ступеньками.

Оказавшись внутри, я понимаю, что ремонта тут не было уже лет этак двадцать, а мебель вообще, походу, осталась с Советских времен. Живя в Москве, я учился в элитном бизнес-лицее, располагающемся недалеко от Кремля, поэтому контраст двух учебных заведений, прежнего и нынешнего, неприятно режет глаза.

Оставив верхнюю одежду в гардеробе, я подхожу к кабинету директора, рядом с которым меня встречает рыжеволосая женщина лет сорока, облаченная в старомодный твидовый костюм.

– Добрый день! Фамилия? – скользнув по мне внимательным взглядом, интересуется она.

– Здравствуйте. Янковский, – отвечаю я, поправив рюкзак на плече.

– Очень приятно, Егор, – выдает доброжелательно. – Меня зовут Виталина Андреевна, и я куратор твоей новой группы.

– И мне приятно, – дабы соблюсти формальность, слегка вздергиваю уголки губ.

– Так вышло, что к нам на этой неделе переводятся сразу двое новеньких: ты и еще один мальчик. Сейчас мы его дождемся, я представлю вас директору и отведу на первую пару, хорошо?

– Ладно, – равнодушно пожимаю плечами.

Честно говоря, мне плевать на то, в каком порядке будут происходить безразличные мне действия. Я приехал в эту глушь только потому, что у меня не было другого выбора, и поэтому не собираюсь слишком глубоко погружаться в местную жизнь. Моя задача – без происшествий закончить последний курс, успешно сдать выпускные экзамены и по достижении совершеннолетия вернуться обратно в Москву. Все.

– Ну где же этот Бестужев? – нервно барабаня пальцами по циферблату крошечных наручных часов, бубнит Виталина Андреевна. – До звонка меньше десяти минут осталось.

– Может, заблудился? – предполагаю я.

Я и сам кабинет директора не с первого раза нашел, хоть он и находится недалеко от входа.

– Ага, как же заблудился, – ворчит она, качая головой. – Весь район от его проделок трещит… В прежнем колледже преподавателей доводил, теперь к нам пришел нервы трепать…

Ничего толком не поняв из ее слов, я откидываю упавшую на лоб прядь волос и принимаюсь бесцельно блуждать глазами по просторному холлу. Заснеженные и явно еще не до конца проснувшиеся студенты то и дело появляются в дверях. Дежурные с красными повязками на руках ревностно проверяют наличие второй обуви у всех вновь прибывших. У расписания тесным кружком столпились девчонки в коротких юбках и весело хихикают.

Неожиданно мой взгляд дергается в сторону и цепляется за стройную фигурку, показавшуюся из-за угла. Тонкая шифоновая блузка, застегнутая на все пуговицы, узкая юбка-карандаш длиной чуть ниже колена и туфли на невысоких шпильках – девушка одета слишком строго, чтобы быть просто студенткой, но в то же время и на преподавателя ее внешность совсем не тянет. Уж больно она юная, на вид не больше двадцати двух или двадцати трех… Может быть, практикантка? Или… Например, секретарь?

Грациозной походкой девушка пересекает холл и останавливается подле грузной женщины с химической завивкой на голове, а я продолжаю гипнотизировать ее зачарованным взглядом. Не знаю, почему, но ее скульптурное лицо и тонкая длинная шея с голубыми прожилками вызывает во мне прилив острого эстетического трепета. Девушка настолько красива и изящна, что я чисто физически не могу оторвать от нее глаз… Пытаюсь и не могу. Будто оцепенел, представляете?

Закончив беседу с кучерявой женщиной, она поправляет светло-русые волосы, стянутые в аккуратный пучок на затылке, и направляется к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. У самых перилл, очевидно, почувствовав мое пристальное вниманием, девушка оборачивается, и наши взгляды пересекаются.

Взрыв! Восторг! Искры!

Смотрю на нее, и внутри меня какие-то электрические лампочки загораются. Нервы натягиваются тугой тетивой, а внутренние напряжение подскакивает на несколько тысяч вольт. Так кроет, что аж в ушах звенит.

Секунды, отведенные на наш зрительный контакт, истекают непростительно быстро, и, отвернувшись, девушка устремляется вверх по лестнице. Как ни в чем не бывало. Спокойно и уверенно.

А я стою, гляжу ей вслед и безуспешно пытаюсь усмирить чересчур разошедшееся сердце…

Егор

– Бестужев? Ну наконец-то! – разгневанно шипит Виталина Андреевна, завидев парня в черной толстовке, который вразвалочку приближается к нам. – У нас в колледже не принято опаздывать!

– Так я и не опоздал, две минуты до звонка, – лениво гоняя во рту жвачку, отзывается он. – Че кипишуете-то?

Преподавательница недовольно поджимает губы, но от комментария воздерживается. Громко цокнув языком, она разворачивается на каблуках и торопливо распахивает дверь директорского кабинета.

– Роберт Александрович, здравствуйте! Вот новенькие из триста первой группы. Как вы и просили, обоих привела, – провозглашает Виталина Андреевна, когда мы оказываемся перед лицом тощего лысеющего мужика в громадных квадратных очках.

По-видимому, Роберт Александрович не очень рад нас видеть. Его лицо мрачнее тучи, а кустистые брови угрожающе сомкнуты на переносице.