— И в чем она? — спросил Великий понтифик, видя, что Феодосий не решается продолжить речь.

— Церковь наша названа в честь величайших святых. Ходит много слухов, что апостолы и по смерти своей творят великие чудеса, но их не бывало в Таренте. Среди прихожан храма Петра и Павла много больных и немощных. Вот христиане Тарента и направили меня в Рим с вопросом: нельзя ли для их церкви выделить хотя бы малую частицу мощей сих святых?

— О таких людях, как твои прихожане, Иисус сказал: "Вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес", — со вздохом произнес Великий понтифик. — В Таренте люди болеют не чаще, чем в других христианских городах и селениях; и у вас, как и везде, выздоровление зависит от самих больных. Вспомни чудеса Христовы! Вспомни, любезный брат, что помогало исцелиться людям?

— Вера…

— Все так! — воскликнул Лев. — "Иди, — сказал Иисус сотнику, — и как ты веровал, да будет тебе". И выздоровел слуга его. Я понимаю твою паству: многие из них не держали в руках Слово Божие, иные читали и не поняли. Но почему ты, Феодосий, обратился ко мне с этой странной просьбой?

— Я надеялся, что присутствие мощей в храме укрепит веру и поможет людям избавиться от болезней, — признался священник из Тарента.

— Совершенное не нуждается в исправлении и дополнении. Зачем же ты пытаешься сделать больше, чем велит нам Слово Божие? Вера и отношение к своему греху — это единственные вещи, способные сотворить чудо. — Лев обратился к Святому Писанию, в котором всегда находил ответы на любые вопросы: — "Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои". Второй исцеленный услышал следующие слова Иисуса: "Вот ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже". Рассказывал ли ты, Феодосий, об этих случаях исцеления своей пастве?

— Да, конечно.

— Значит, овцы не уразумели слова пастыря, коль посылают за чудесами в Рим. Рассказывай христианам, что чудеса происходят с теми, кто искренне раскается в своих грехах. Но этого мало: пусть они изо всех сил стараются не повторять свои грехи. "Иди и впредь не греши", — наставляет Иисус спасенную Им женщину.

— Благодарю, отец наш, я передам слова твои жителям Тарента, — пообещал Феодосий.

— Не мои, но Господа нашего, — поправил друга Лев. — Чудеса происходят с жителями Тарента каждодневно… Не все даже представляют, от каких болезней и неприятностей они избавляются, когда от всего сердца произносят молитву "Отче наш"; они не понимают, какими милостями их вознаграждает Господь, когда освобождаются от самого закостенелого греха. Господу приятно делать добро втайне. — Лев посмотрел, как остатки песка в песочных часах перетекают из верхнего прозрачного сосуда в нижний, и произнес: — Пришло время службы.

Великий понтифик и Феодосий направились в базилику Святого Петра. Разговор продолжался в пути.

— Твои прихожане, видимо, очень ленивы? — предположил Лев.

— Почему ты, отец, так думаешь? Мне кажется, что тарентийцы не отличаются от жителей других италийских городов.

— Тогда что им мешает посетить могилы святых там, где их приняла земля, воздать почести мученикам за Христа душевной молитвой? Но нет же! Тарентийцы желают, чтобы непременно в их храм доставили мощи почитаемых святых. Боюсь, епископ, вскоре тебе придется ходить по домам христиан и отпускать их грехи прямо у очагов.

Отец Феодосий в числе прочих исповедовавшихся готовился к святому причастию. Таинство совершал сам Великий понтифик. Когда настал черед Феодосия принять тело и кровь Христа, Лев неожиданно перед священником из Тарента разломил хлебец надвое. К всеобщему удивлению, на обеих его половинках выступила кровь.

— То есть тело и кровь Христа, — произнес Лев. — То есть также кровь апостолов и мучеников, которая была пролита за Него. При освящении таинств Христовых с помощью силы Божьей она переходит в эти хлеба. А потому, принимая святое причастие, мы отдаем должные почести святым и обретаем милость Господа.

Лев часто совершал прогулки по Риму. Одиноко бредущий отец христиан вызывал тревогу у братьев во Христе, и опасения их не были безосновательными. Вечный город напоминал вавилонское столпотворение: в его стенах надеялись найти спасение римляне, рассеянные в разные времена по многим землям. Далеко не все признавали своим духовным отцом Льва. Среди граждан, возвращавшихся на историческую родину из Британии, Африки, бескрайних галльских земель, Паннонии, Иллирии, были и язычники, и сектанты. Последние, надо отметить, в своей ненависти к тем, кто не разделял их заблуждении, превзошли и самых диких варваров.

Римляне настойчиво пытались приставить ко Льву ликторов, но тот не менее упорно отказывался. "Господь позаботится обо мне, если я надобен для воплощения Его замыслов на земле". И все же несколько преторианских солдат, облачившись в мирные одежды и спрятавши оружие под плащами, тайно сопровождали любимца римлян.

Великий понтифик любил беседовать с разными людьми, так познавал он чаяния и надежды сограждан и между тем был в курсе всего происходящего в мире. Временами Лев приближался к толпам людей, обсуждавших какие-либо события, и слушал стихийных ораторов, если, конечно, тема беседы его интересовала; иногда и сам принимал участие в разговоре. Вот и теперь он остановился подле встревоженных горожан, на которых нагонял страха седой, покрытый шрамами, легионер:

— …их невозможно победить… Это не люди, а гранитные глыбы с руками и ногами, и кони их под стать всадникам — столь же сильные, неприхотливые, не знающие усталости. Никто из оказавшихся на пути гуннов не остается в живых! Ни войско, ни стены городов не служат им препятствием.

— Откуда же взялось это страшное племя? — спросил встревоженный торговец сладостями.

— В Греции судачат, что распахнулись врата ада, и на землю выплеснулось это племя, — продолжал пугать слушателей старый воин.

Римляне были увлечены рассказом легионера и не заметили в своих рядах нового слушателя. Узнала Великого понтифика только женщина, скромно стоявшая позади всех. Ее перестал интересовать чудом выживший воин, матрона не сводила глаз с духовного отца римлян. Женщина не приближалась к нему и не сообщила никому о появлении Великого понтифика, справедливо полагая, что Лев не хотел привлекать внимание к своей особе. Так продолжалось до тех пор, пока между ней и духовным отцом не встал бородатый смуглолицый мужчина.

Подошедший вел себя как-то странно. Так же, как и матрону, его не интересовал эмоциональный рассказ легионера. Он нервно поглядывал на Великого понтифика, но в глазах его женщина увидела не благоговение, а скорее — ненависть. Временами его взгляд бродил по сторонам, не останавливаясь, однако, на благочестивой римлянке. Бородатый явно чего-то опасался, но был убежден, что женщина не сможет помешать его планам.

Матрона медленно покинула прежнее место и остановилась подле Великого понтифика. Она мельком продолжала наблюдать за странным мужчиной и старалась при этом не коснуться локтем даже одеяния Льва — подобное она сочла бы святотатством.

Бородатый мужчина тем временем принялся что-то искать в складках своей одежды. Еще мгновение, и возникший в его руке кинжал был занесен для удара. В роковой миг матрона бросилась между сверкнувшей сталью и Великим понтификом.

Лев, вместе со всеми увлеченно слушавший рассказчика, вначале не понял, почему женщина упала перед ним столь неестественно. События развивались стремительно. Бородатый вырвал кинжал из тела женщины и собирался исправить ошибку. Но тут подоспели преторианцы, скрытно охранявшие Великого понтифика, и скрутили руки убийце. Женщину покинуло сознание, но она дышала. Из-под матроны выплыло красное пятно и медленно продолжало увеличиваться.

— Она ранена! — встревоженно воскликнул Лев. — Лекаря сюда! Зажмите ей рану, остановите кровь!