Защелкала серебристая капля переводчика на плече грофа. По телу чужака, по покрывавшим его чешуйкам пробежала быстрая рябь. Он поднял тонкую руку, протянул ее вперед, словно собираясь потрогать Клауса за обрубок ноги.

– Эй, заканчивай! – Клаус зашарил вокруг себя рукой в поисках оружия, вспомнил, что выронил «абалкин» перед героическим нырком в окно. – Лучше помоги мне выбраться.

Гроф смотрел то в глаза Клауса, то на его изуродованную ногу. С неуютным холодком в груди Клаус вспомнил, что грофы всегда добивают собственных раненых, в их представлении калека не может быть бойцом.

– Меня подлатают, ты не думай, – забормотал Клаус, пытаясь сдвинуться вдоль стены вбок. – Я еще бегать буду быстрее тебя.

Гроф склонил голову набок, слушая треск переводчика. Вытянул руку к лицу Клауса, словно собираясь потрепать его по щеке.

– Ты меня, типа, утешаешь? – Клаус попытался выдавить из себя улыбку. – Да я в порядке, дружище, в полном порядке. Не беспокойся.

Гроф вытянул вперед тонкий, очень длинный то ли палец, то ли коготь. Изогнул его крюком и неуловимым для человеческого глаза движением всадил в шею Клауса немного выше кадыка. Проткнул гортань, горло и добрался до мозга. Клаус закатил глаза до белков, захрипел, засучил по полу уцелевшей ногой.

– Не беспокойся, – прощелкал гроф. У него не было голосовых связок, силиконовые мышцы терлись друг о друга, рождая удивительно точное подражание голосу умирающего Клауса. – Не беспокойся.

Шея грофа изогнулась, треугольное лицо нависло над головой Клауса. Оно как будто треснуло пополам, разошлось, открывая горизонтальную пасть, полную расположенных многочисленными рядами треугольных зубов. Пасть открывалась все шире, она продолжалась и на шее, и когда гроф вонзил зубы в череп Клауса, перемалывая кости и добираясь до мозга, то вся голова дергающегося в агонии человека оказалась поглощена Чужим, как кролик удавом.

Серией мощных глотательных движений гроф высосал мозг, втянул шею, закрывая метровую щель пасти. Колесом перекатился назад, поднялся на ноги и не спеша пошел к двери. Мертвец со вскрытым черепом остался сидеть у стены, глядя слепыми белками глаз. Рот остался полуоткрытым, как будто он удивлялся, как ловко гроф подражает его, Клауса, походке.

Когда Барлоу вошел в салон сестер Карро, он застал там следующую неприглядную картину. Лиза лежала без сознания на полу, а ее сестрой Бо Дерек закрывался от Барлоу. Правой рукой наемник упирал в подбородок женщине ствол настроенного на шоковый импульс парализатора, левой прижимал ее к себе. В левой же руке охотник держал гранату объемного взрыва К-38 с выдернутой чекой.

– А вот и наш общий друг Барлоу, – развязно поприветствовал Барлоу Дерек и подмигнул ему сквозь растрепанные черные кудри Милены. – Заходи, Барлоу, заходи, не стесняйся.

Барлоу осторожно шагнул вперед, опуская «флетчер» стволом в пол.

– Все в порядке, Милена, – сказал он обыденным тоном. – Все будет хорошо.

– Конечно, будет, – поддержал его Бо Дерек. – Ведь мы все здесь друзья, так? Барлоу, будь другом, положи оружие на пол и толкни его ногой ко мне.

– Зачем мне это делать? – поинтересовался Барлоу.

– За тем, что иначе я поджарю этой перезрелой красотке мозги, – добродушно оскалился Дерек и сильнее надавил стволом на пухлый подбородок Милены. – Делай как я говорю, Барлоу. И не пытайся изобразить лучшего стрелка Фронтира. Даже если уложишь меня, граната упадет на пол. Здесь никто не уцелеет.

По бледному лицу Милены текли слезы вместе с тушью. Женщина громко всхлипывала и дрожала, но во взгляде, который она кинула на Барлоу, не было страха. Ярко накрашенные губы шевельнулись, беззвучно произнеся всего одно слово.

– Понял, – сказал Барлоу и, наклонившись, осторожно положил пистолет на пол. Толкнул его ногой к Бо Дереку, сам сделал полшага назад. – И чего ты добился? Корабля же у тебя все равно нет.

– Корабля нет, есть стазис-капсула, – объяснил наемник. – Я тебя заморожу и дождусь ближайшего почтовика через неделю. Думаю, капитан не откажет мне сделать небольшой крюк и забросить меня на двенадцатую Краморы. Благодаря тебе, Барлоу, я получу награду за всех моих покойных партнеров. По секрету скажу тебе, куш достойный, достаточно, чтобы выйти на пенсию. А, что-то мы заболтались.

Продолжая удерживать Милену левой рукой, Дерек вытянул правую с парализатором и выстрелил в Барлоу. Ничего не изменилось, Барлоу остался стоять на месте, только его тело чуть-чуть замерцало, как и лежавший на полу пистолет. Дерек выругался. И еще раз – значительно громче, когда, извернувшись в его руках, Милена вонзила в бедро наемника выхваченные из фартука ножницы. От боли Дерек отпустил женщину, а когда Милена отскочила в сторону, он не смог ее догнать, раненая нога подвернулась, и охотник опустился на колено.

– В нервный узел, а? – прохрипел наемник. – Очень ловко для обычной парикмахерши.

Барлоу, настоящий Барлоу, вошел с улицы, пройдя насквозь через своего замерцавшего неподвижного двойника. Порождение «туманного зеркала» медленно истаяло в воздухе. «Флетчер» в руке Барлоу смотрел в лицо Бо Дерека.

Наемник бросил парализатор, с проклятием выдернул окровавленные ножницы, отбросил их в сторону. Продемонстрировал Барлоу гранату, которую сжимал в руке все это время.

– Не спеши, Барлоу, не спеши. – Дерек попытался встать, не смог. Засмеялся безумным кудахтающим смехом. – Нет, скажи мне, что же это за город, что это за планета такая? Хозяин бистро с «Протазаном», парикмахерша – знаток ножевого боя, ты, бойскаут с хидом в рукаве, кто вы все такие?

– Мы? – ответил Барлоу. – Мы граждане Тихой Мили.

«Флетчер» в его руке коротко плюнул огнем, прожигая отверстие между слезившихся от напряжения и наркотика глаз Бо Дерека. Наемник повалился на спину, из обмякшей руки выкатилась граната. Быстрым, как бросок кобры, движением Лиза, которой больше не надо было притворятся, бросилась к ней, схватила, разжала усики и вставила между ними подобранный на полу запал. Все вместе это заняло у нее меньше трех секунд.

– Идиот не убрал задержку, – презрительно сказала маникюрша, хозяйственно пряча гранату в карман фартука. – Ты в порядке, сестренка?

– В полном. – Милена подошла к трупу Дерека и изо всех сил пнула его острым носком туфли. – Перезрелая красотка, а? – Еще один пинок. – Спасибо за комплимент.

– Уверяю вас, Милена, этот человек был сумасшедшим, – сказал Барлоу, перезаряжая «флетчер» перед тем, как убрать в кобуру. – Вы прекрасны и свежи, как флорианская роза.

– Ох, Барлоу, – проворковала Милена Карро, пунцовея. – Вы мой спаситель. Дайте же я вас отблагодарю!

Под ревнивым взглядом Лизы, поглаживающей карман с гранатой, Милена притянула Барлоу к себе и впилась в его губы плотоядным поцелуем. Они так и стояли, целуясь над трупом, пока за их спиной не раздалось деликатное покашливание. Издав долгий грудной стон, Милена с трудом оторвалась от измазанного помадой и невероятно смущенного Барлоу, чтобы бросить через плечо:

– А вот и кавалерия. Нашли в себе смелость все-таки выбраться из участка, шериф?

Шериф Хаген, не желая вступать в опасную пикировку, дипломатично дождался Барлоу на улице. Выглядел шериф как обычно, разве что свисавшие усы придавали ему скорее грустный, чем грозный вид. Вооружиться он так и не удосужился.

– Дела… – сказал шериф вместо приветствия и потер ногтем большого пальца звезду, сверкавшую на лацкане.

Барлоу кивнул в ответ. Мол, да, дела такие творятся, ух.

– Чертовски нашумели, изрядно, – продолжил Хаген и со звезды переключился на разглядывание острых носков своих сапог. – Фонтан теперь восстанавливать, памятник Первооткрывателям, колокольню опять же.

– Бывало ведь и хуже, – философски заметил Барлоу.

– Бывало, – согласился шериф. – Три года назад, когда эти нагрянули…. как их, чертей…

– Тангрианцы, – подсказал Барлоу.

– Да, они. Или, скажем, в прошлом году, когда прилетели за Одноглазым Шульцем. Вот тогда жарко было.