Он поднял на нее беспощадные, как на лацканах у салочек, глаза и увидел, что Арина смотрит на него с веселым удивлением.

– Ты что?.. – в страхе вымолвил он. – Уже позвонила?..

Телефон заголосил снова, но на сей раз это был не Павлик.

– Влас?.. – Задыхающийся мамин голос. – С тобой все в порядке?..

– Да…

– Слава богу!.. Со здоровьем как? Ты цел?

– Цел-невредим…

– Не врешь?

– Н-нет…

– Слава богу… – обессиленно повторила она. – Какое счастье, что все так обошлось!..

– Мам… – Он помедлил, собрался с духом. – Там у нас… посуду побили… кое-какую… мебель…

– Да бог с ней, с мебелью! Бог с ней, с посудой! Главное – сам жив… Арина там далеко?

– В-вот… рядом…

– Трубку ей передай!

И Влас Чубарин выпал из происходящего. Словно бы отступив на пару шагов от себя самого, он с каким-то даже любопытством созерцал очумелое выражение собственного лица. Он видел, как рука с телефоном неуверенно протянулась через стол, а разжаться не пожелала, и Арине пришлось приложить определенное усилие, чтобы вынуть сотик из пальцев суженого.

– Капитолина Николаевна? – обомлев от счастья, переспросила она и надолго замолчала. На обаятельной скуластой мордашке отразились поочередно радостное внимание, растерянность и, наконец, возмущение.

– Нет! – чуть ли не в испуге воскликнула Арина. – Капитолина Николаевна, нет! Об этом даже речи быть не может… Никакой компенсации! Никто никому ничего не должен! Вы просто обижаете меня, Капитолина Николаевна…

Была перебита и покорно выслушала еще одну долгую взволнованную речь. Пару-тройку раз порывалась возразить, но безуспешно.

– Да поймите же… – поймав-таки паузу, взмолилась она. – Я это не ради вас и даже не ради Власа… Я ради себя… Капитолина Николаевна! Ну, как бы это вам объяснить… – Беспомощно умолкла. Влас не слышал маминого голоса, но мимика Арины вполне подлежала переводу. Загорелое степное личико заочницы-интриганки то становилось несчастным, то вспыхивало смущенной улыбкой.

Кротко глядя на Власа, она протянула ему телефон.

– Ну, что, шалопай? – послышался насмешливо-грозный баритон отца. – Допрыгался? Я бы на месте этой твоей дуры гроша ломаного за тебя не дал… – доверительно пророкотал он. – Впрочем, ей видней – любовь зла…

Наверное, хотел добавить что-то еще, но мама отобрала у него сотик.

– Знаешь, сынок… – проникновенно призналась она. – Насколько я не одобряла эту твою Маню, настолько я… Повезло тебе… Просто повезло… Я так за тебя рада, Влас!.. Поверь материнскому сердцу…

Кое-как завершив разговор, он спрятал телефон и взглянул в серые окаянные глаза Арины.

– Ты… – начал он – и замолчал.

– Да, милый… – послушно откликнулась она.

За каких-нибудь десять минут сплести подобную интригу? Ну да, от силы десять – пятнадцать минут, не больше… Как это ей удалось? Все же белыми нитками шито: похищение, выкуп… Бред! И тем не менее… Ну, если тут такое творит заочница, то на что же способны дипломированные специалисты?

– Ты что наделала? – тупо вымолвил он.

– Может быть, даже курсовую работу, – задумчиво, если не сказать – мечтательно ответила сероглазая озорница. – Осталось оформить…

– В загсе?!

– Почему бы и нет?

– Ну, ты даешь! – Он задохнулся. Потом вдруг кое-что сообразил. – Постой-ка… Ты же не имела права! Я ведь иностранец! Пока я здесь живу, как порядочный человек, меня не трогают…

– Порядочный? – удивилась она. – Ты хочешь сказать, что ни разу не собирался затащить меня в койку, а потом смыться в Суслов?

– Нет! – буркнул он и густо покраснел. К счастью, окружающая полумгла была куда гуще его румянца. Хотя какая разница! Ясно же, что не мог не покраснеть.

– Нет, ты ненормальная… – безнадежно вымолвил он. – Ты же меня совсем не знаешь…

– Знаю… – нежным эхом прозвучало в ответ.

– А вдруг я импотент? – пустил он в ход последний козырь.

– Ну, это легко проверить… – утешила она. Не сводя с него влюбленных глаз, воздела руку, словно бы желая поправить прядь за ушком, и умудренный жизнью официант вложил в ее пальцы ключ от номера. Очевидно, кроме ресторана, здесь имелась еще и гостиница.

– Авот, смотри! «Ямщик и робин ищут обезьяну»! Что такое «робин»? – спросила Астра.

– Где это?!

– Смотри…

Астрочка любит болтаться на сайтах объявлений. Ее подружка научила. Логика тут такая – на сайте знакомств потратишь кучу времени, отсеивая женатых и маньяков, а вот объявление «Коллекционер покупает старинные утюги» может сразу вывести на перспективного старого холостяка.

Я для нее – не жених. Мы просто старые приятели, которые, потерпев крах в семейной жизни, временно оказались вместе. Ключевое слово – «временно».

Действительно, ямщик и робин искали обезьяну. Ничего больше, только мейл для связи.

Ну что ж, я эта самая обезьяна и есть…

Старая, уставшая от безделья обезьяна… Я не знаю, когда ко мне приросла эта маска. Я же могу ходить, не сутулясь и контролируя руки, чтобы они не болтались у колен. Я и посмеяться могу, если что…

Да, ранние морщины. Да, не брови, а надбровные валики или что там у орангутанов. И нос…

Письмо было коротким: «Привет, я – опытная обезьяна. Ник».

Ох, как бы я хотел опять стать неопытной юной обезьяной, которая ни за что не отвечает, а только выполняет команды!

Мы встретились в хорошем месте – в пивном заведении «Аллигатор».

– Николай? – спросил меня тот, кого я должен был признать по черному шейному платку с серебряными черепами.

– Ник.

Ему было чуть за тридцатник, лицо широкое, руки большие, но ростом как раз не вышел. Впрочем, рост для ямщика – не главное.

– Ну хорошо. Ник. Ты с кем работал?

– Последнее, что я сделал, – поработал в Ключевске, шестнадцатого ноября. Прошлого года.

– Ключевск, ноябрь?

Если он – ямщик, как представился в письме; если он действительно ямщик, а не гнилушка, то должен знать ту историю.

Когда Сидора хоронили, приехали чуть ли не все его ученики. А кто не знает Сидора, с тем я работать не стану.

– Понял… – сказал он. – Понял…

Он отошел к стойке, вернулся с двумя стопками.

– Ну, за упокой Бати нашего… не чокаясь…

И я понял – он таки свой. Если из тех, что звали Сидора Батей, то – свой.

Конечно, никакой он не Бес, как представился в письме. Бес у Сидора был, но давно, и погиб в дурацкой аварии. Но то, что он вообще знает это имя, мне кое-что о нем сказало. Значит, не мальчишка, вообразивший себя ямщиком на том основании, что ездил с друзьями в грязи и выбрался из болота без помощи лебедки.

– Но если Ключевск, то ты – Андро, – сказал он, когда мы уже сидели в его «Тойоте».

– Да. Просто я по документам – Андроник.

– Ясно. Я – Гусь. Ты не думай, мы все поняли, тебя никто ни в чем не винит. Если ты – Андро, то у нас получается хорошая тройка. Ты, я и Белкин Глаз.

– Белкина Глаза знаю. Толковый дядька.

– Он будет рад, что ты отозвался. Тогда, после Ключевска, он хотел тебя найти и объяснить…

– Что я ни в чем не виноват?

– Не ершись, Андро. Дуракам все равно никогда не угодишь, а умные люди понимают…

Ямщиком он был приличным. Мы приехали на хутор. Это был настоящий хутор, с огородом и скотиной. Хозяйский дом, большой и двухэтажный, имел печное отопление, и из крыши торчало несколько труб. Одна, как выяснилось, была фальшивой – ее под завязку набили техникой.

– Заходи, Андро, – сказал Гусь, подрулив к крыльцу.

В сенях стояли бочки, бочата, всякая хозяйственная дребедень. За сенями была большая комната, обставленная по-деревенски, без всякого дизайна, зато с самодельными половиками, ткаными покрывалами на кроватях и вышитой скатеркой на столе. За столом сидели двое мужчин и женщина.