Он невольно понизил голос при последних словах, хотя, по всей видимости сам факт подобного разговора, случившегося прямо перед постелью больной, говорил о том, что все вокруг считали Риту находящейся в глубоком беспамятстве.

– Девочка мне не чужой человек – это, правда, – продолжил олигарх в колее выбранного тона, – Однако, мне приходилось жертвовать и более близкими. В бизнесе, да и в жизни вообще, часто, как в шахматной партии, приходится разменивать одни фигуры на другие. Жертвовать пешкой, чтобы уберечь, скажем, ферзя. В данном случае, Жанна Аркадьевна, я, не раздумывая, могу пожертвовать ею ради того, чтобы спасти моего единственного сына. И для меня в данном случае совсем неважен пафос, человеческое участие и возможность проявить благородство. Важно выяснить, каким образом и кто именно совершил похищение Данила. Важно для того, чтобы решить для себя, как действовать в дальнейшем. Маргарита важный свидетель и я сделаю все возможное для того, чтобы получить из первых рук те сведения и те зацепки, которыми она может обладать. Даже при условии, что при этом ее организм не выдержит и откажет совсем…

«Значит, пешка! – жаркая волна обиды захлестнула Корнееву, заполнив ее изнутри от края до края, – Разменная монета в больших играх взрослых мальчиков! Человек, которым можно при случае пожертвовать, чтобы сохранить спокойствие себе и своему отпрыску!

Глубоко оскорбленная в чувствах, девушка едва сумела сохранить прежний отсутствующий вид.

«Ну, а что ты хотела? – вдруг, добавляя смятения в обеспокоенную душу, противовесом пришла противоположная сторона поднятой Бельским темы, – Ты же сама прекрасно понимала, на каких правах допущена в круг близких и избранных. Ты сама согласилась стать нянькой Данила, чтобы ощутить хотя бы иллюзию некогда потерянного тобой семейного тепла. Ты сама согласилась с той ролью разменной монеты, которую уготовил тебе Всеволод Артемьевич.

Обида схлынула с той же стремительностью, с какой овладела ее существом. Да, она, Маргарита Корнеева, мыслящая здраво и трезво, вполне знала свое место. Да, она согласилась играть роль няньки и телохранительницы, обязалась хранить жизнь Данила в обмен на смутную иллюзию внутреннего благополучия и внешней стабильности. Она сама взяла такую ношу, за которую требовалось, при случае, заплатить собственной жизнью. И, судя по всему, как ни прискорбно, не сумела вынести ее.

– Вы должны понимать, Жанна Аркадьевна, – голос Бельского снова окреп, показывая, что приступ истерической слабости у олигарха минул, – Что в данном случае и в данном положении счет времени для меня, отца похищенного ребенка, идет даже не на дни. На часы, а может и на минуты. Похитители, дав мне информацию о своих требованиях, выделили мне всего две недели на то, чтобы я все выполнил в точности. Другое дело, что они не дали мне надежных гарантий в том, что неприкосновенность жизни моего сына будет соблюдена. Они играют втемную и, нужно сказать, целиком ведут в этой игре. Они заставляют меня выполнять их условия и не оставляют мне достаточной надежды на то, что обмен будет равноценным. Возможно, от того, что увидела и запомнила эта девушка – телохранитель будет зависеть хоть какое-то изменение ситуации в лучшую сторону.

Голос Бельского постепенно удалялся, свидетельствуя о том, что тот направился к выходу из палаты.

– Мы сделаем все от нас зависящее, – поспешила заверить Жанна Аркадьевна, по всей видимости последовавшая за олигархом, – Ее состояние будет оставаться под постоянным наблюдением и при первой же возможности дежурный врач постарается скорейшим образом привести ее в состояние, при котором она сможет дать свидетельские показания, ежели таковые у нее будут…

Дверь скрипнула и захлопнулась, обозначив для Риты, что она оказалась в одиночестве. Что ж, по крайней мере, у нее будет хоть какой-то отрезок времени, чтобы окончательно прийти в себя и поразмыслить о своем нынешнем положении. Кажется, это сейчас будет нелишним. Поразмыслив так, спустя минуту, убедившись в том, что в помещении царит тишина, она решилась открыть глаза и осмотреться.

Палата, как палата. Выдержана в белых цветах с холодным голубоватым оттенком. Одиночная. Наверное, это заслуга Всеволода Артемьевича, распорядившегося создать для нее особые условия. Ценный свидетель и тому подобное,… Скорее всего, раз он так заинтересован в том, чтобы она поскорее пришла в себя, то обеспечил ее полноценным подразделением охраны. Трезвомыслящий человек (а именно таким всегда был Всеволод Артемьевич) предположил бы, что другая сторона будет заинтересована в том, чтобы закончить дело и избавиться, наконец, от ненужного источника информации. По крайней мере, если бы Рита находилась на месте Витольда, то не забыла бы о подобном обстоятельстве. Блондин проявил неосмотрительность, положившись на действие нейропаралитического яда.

Последнее соображение не могло дать Рите успокоения. Она понимала, что в интересах похитителей Данила будет постараться закончить то, что не сумел довершить яд, содержавшийся на кончике стрелки. И это стремление перерастет в манию, если им станет известно о том, что девушка сумела не только выйти из комы, но и сохранить ясный разум. А там…кто захочет от нее избавиться, тот это сделает. Не убережет и целый отряд. А если учесть потенциал Витольда, то…

«Стоп, – из опасения удариться в панику, осадила сама себя Рита, – Страх убивает разум. А мне сейчас ой как необходимо все разложить по своим местам. Только сделав это, я сумею понять, как поступить правильно.

Она попыталась пошевелиться и поняла, что тело ее слушается очень плохо. Совсем никуда не годится. Для того чтобы суметь что-то сделать, ей срочно нужно возвращать свою обычную физическую форму. Без этого она станет легкой добычей для любого киллера.

Штатив для физраствора стоял рядом с кроватью. Сообразив, что это очень кстати, Корнеева протянула к нему руку. А затем, с трудом заставив ослабленные мышцы сократиться, с силой толкнула его в сторону. Металлическое сооружение, потеряв устойчивость, повалилось набок, хлестко лязгнув о пол.

«То, что надо, – с удовлетворением прислушалась к грохоту девушка и снова откинула голову на подушку, – Осталось подождать.

Дверь в палату тихонько скрипнула и открылась, пропуская внутрь фигуру человека. Заметив опрокинутый штатив, человек бегло окинул взглядом помещение на предмет нахождения посторонних и шагнул ближе, попадая в поле зрения лежащей Риты. Не медик. Халат, наброшенный на широкие плечи, был явно тому не по размеру. Вернее всего, это боец охранения.

«Ба, да это же Ванька Усов, – узнала Рита коренастого бойца из отряда агентства «Кондор», приданного для охраны сына Бельского.

Очевидно сейчас, за неимением другого объекта, ребята охраняли ее покой в больничной палате. Тем лучше, что свои! Легче будет найти понимание.

– Ваня, – позвала она полушепотом, когда стрелок приблизился и, дождавшись, когда тот сфокусируется на ней, выразительно прижала палец к губам, – Подойди ко мне. Только не шуми.

Усов понял и как-то озвучивать то, что происходило в помещении, не стал. Он аккуратно поднял уроненный штатив, после чего шагнул к кровати с вопросительным выражением лица.

«Все-таки понятливых парней подбирают в агентство, – вполне удовлетворилась девушка реакции товарища, – Смекалка имеется.

– Бельский еще в больнице? – вслух поинтересовалась Рита.

Боец утвердительно кивнул в ответ.

– Тогда слушай меня, Ваня, внимательно, – продолжила она командирским тоном, – Не поднимая шума о том, что я пришла в себя, найди его и попроси задержаться. Я должна поговорить с ним наедине. Минут через пятнадцать. Но с одним условием – перед этим разговором мне необходимо сделать один телефонный звонок. Для этих целей мне необходима «труба» Всеволода Артемьевича, так как если я попробую это сделать с любого больничного аппарата, то неминуемо засвечусь перед посторонними лицами. Лишние свидетели нам не нужны.

– Понял тебя, – коротко бросил Иван и развернулся в сторону выхода.