Болезнь быстро, буквально за несколько лет, изменила бывшего Виртуоза до неузнаваемости. По окончанию этого преображения веселый и общительный рубаха-парень предстал изможденным до скелетообразного состояния немощным человеком.

И все же страшная болезнь не убила Яшку. Дойдя до крайней точки, за которой, казалось, уже начиналось небытие, она вдруг остановилась и затихла. Точнее притаилась. Словно палач перед взмахом своего топора. Казалось бы, обреченному бедолаге осталось только выжидать, когда смерть, наконец, устанет играть в кошки-мышки и, смилостивившись, нанесет последний удар.

Однако всему сущему на этом свете положен свой срок. Видимо он, Яков, этот срок еще не отбыл. И в таком состоянии ожидания пребывал без малого восемь лет. Нещадные боли, терзавшие полумертвый организм стали привычными и даже принимались за норму. Устав ждать, в один прекрасный день бывший «Виртуоз» вдруг понял, что, обособившись от людей, сам похоронил себя в четырех стенах склепа квартиры. Понимание стало первым шагом к принятию решения вернуться. Вернуться к свету активного существования, к обществу индивидов, вечно озабоченных повседневной суетой. А пуще всего ему хотелось вновь и хотя бы частично ощутить своим измученным существом тот забытый пульс жизни, который он испытывал прежде.

Решить-то, он решил, но на деле осуществить свое решение оказалось несказанно трудно. Естественно, что за те годы, что Яшка Виртуоз провел на больничной койке, общественный уклад кардинально изменился. Тот, кому довелось отсутствовать в миру несколько лет, кто помнил мир еще до всех глобальных политических потрясений, уже не смог узнать его. Соответственно, перестроилось и уголовное сообщество, успевшее заочно похоронить и предать забвению Яшку Виртуоза. Появились новые лидеры, новые удачливые ловцы сиюминутной денежной удачи, свои виртуозы. Сам-то Яшка, если посудить по совести, виртуозом своей былой «профессии» быть уже перестал давно.

И все-таки, несмотря ни на что, он от своего решения не отступил. Не сдался. Мало кем помнимый, мало кем узнаваемый, Яков снова ушел в ту среду, из которой его некогда выкинула смертельная хворь. Со своим исхудавшим ликом, больше походившим на образ выходца с того света, он теперь не напоминал человека, некогда носившего столь «виртуозную» кличку. Новая кличка «Зомби» приклеилась как-то сразу и так прочно, что порой стала заменять родное имя. Впрочем, на это Яшка уже не обращал внимания. В стремлении стать востребованным, он решил переквалифицироваться и стать профессиональным водителем. Благо специалисты по вождению в нынешнее неспокойное время оказались очень востребованы. Всеми правдами и неправдами он «выкружил» свои водительские права и теперь слыл самым лихим водителем среди себе подобных. Впрочем, Крутой держал Якова рядом с собой не только из ностальгических соображений. Зомби действительно считался профессионалом экстремального вождения и сохранял хладнокровие даже в те моменты, когда пули свистели у самого его виска. Сам Яшка о своей храбрости распространяться не любил, сохраняя обычное «гробовое» молчание, однако, как трезво рассуждал Иосиф, удивительным здесь на самом деле и не пахло. Зомби был человеком, который уже некогда попрощался с этой жизнью и теперь только ждал момента, чтобы окончательно лишиться ее. Лишиться без боязни и, наверное, с облегчением.

– Вот она, эта улица, – наконец объявил Яков, мельком, оглянувшись на очередной дорожный указатель, – Она самая, можешь не сомневаться.

– Точно она? – переспросил Крутой, в свою очередь, попытавшись разобрать надпись на проржавевшей табличке, установленной здесь, наверное, еще во времена царя Гороха, – Что-то и на улицу как-то не похоже. Даже на переулок не тянет. Так себе. Три дома где-то на отшибе, да заросший бурьяном пустырь.

– Она, босс, – заверил водитель, – Можешь не сомневаться. Главное, чтобы этот адрес действительно оказался обитаем. Гляди, как заросло все деревьями. За ними никто не ухаживал, наверное, еще с застойных времен.

– Проверим, – буркнул Крутой, вглядываясь вперед через лобовое стекло, – Мой источник не должен был соврать. Это ему может обойтись слишком дорого. Давай, рули туда. Посмотрим номера домов. А то еще может оказаться, что такого не существует.

– Существует, босс, – донеслось с заднего сиденья, – Вон смотри, там нужный нам номер!

Иосиф проследил за направлением руки, протянувшейся у него из-за спины и ткнувшейся в нужном направлении.

– Кажется, ты оказался прав, Батон, – заключил он через минуту, – Тот самый дом. Зомби, останови тачку где-нибудь так, чтобы не особенно бросалась в глаза. А мы с ребятами прогуляемся в гости к нашему старому знакомому.

– Босс, а может, мы не станем заходить внутрь дома? – снова донеслось из-за спины, – Слышал же, что про него рассказывают. Перерезать горло или пустить пульку в лобешник ему ничего не стоит. Зверюга он.

– Зверюга, – согласился Иосиф и, дождавшись остановки автомобиля, потянул за ручку открывания боковой дверцы, – И что теперь? Наложил в штаны? Кончай ныть и пошли за мной!

Крутой вышел наружу и с наслаждением потянулся, приводя в тонус затекшие мышцы. Затем с усмешкой обернулся к выходящему из машины недовольно бурчащему подручному.

– Больно уж ты трусоват стал, – осуждающе покачал он головой, – Посмотришь на твои бицепсы и не скажешь, что ты порядочный «очкун». Гляди, будешь и дальше шкнить, я тебя разменяю на другого телохранителя, – он перевел глаза на другого «быка», выходящего из других дверей, – На Чибиса, например.

Он невольно хохотнул, перехватив ревнивый взгляд Батона на своего «конкурента», голенастого высокого малого с выдающимся клювообразным носом.

– Ладно, – примирительно произнес, вдруг озаботившись тем, чтобы бойцы, вместо того, чтобы охранять его персону, не сцепились друг с другом, – Не бзди. Шучу я. Лучше займитесь-ка делом.

Издалека интересующий Крутого дом выглядел необитаемым. Заколоченные окна едва проглядывали сквозь заросли разросшегося клена, однако не только они свидетельствовали о полной заброшенности строения. О том же говорил густо заросший бурьяном двор.

– Пошли внутрь, – Иосиф решительно толкнул рассохшуюся калитку, ведущую внутрь двора.

Та не отворилась, а отвалилась, открыв проход.

– Босс, мы вперед, – сказал на ухо ему Батон и на пару с ногастым рослым Чибисом обогнал его на тропинке, ведущей к крыльцу, – Сейчас проверим, что там внутри.

– Не спеши, если жизнь дорога, – Ёська не стал прибавлять шаг, – Подождите меня у крыльца. Если наш друг там, то лучше будет предупредить его о нашем приходе.

Он приблизился, но прежде чем ступить на крыльцо, внимательно осмотрел ступеньки. Может, конечно, и врут люди, однако, береженого бог бережет.

– Эй, есть, кто дома? – крикнул Иосиф в полуотворенную сенную дверь, – Грач, ты здесь? Это я, Крутой, твой старый знакомый! Проведать тебя заглянул!

– Хорошо, что назвался, – раздался из помещения спокойный уверенный голос, – А то мало ли кто шляется в этих закоулках. Не каждого забулдыгу я хотел бы здесь видеть.

– Я могу войти? Мы тут с ребятами. Батона ты ведь помнишь?

– Помню, – невидимый собеседник не изменил тон, – Но пока лучше войти тебе одному. Пусть ребята позагорают на солнышке. И, кстати, лучше аккуратно переступи порог в сени. Не задень струнку.

Вникнув в совет Грача, Крутой осторожно приоткрыл двери сеней и внимательно осмотрел порог. Так и есть. Тонкая струна оказалась натянута почти на уровне его щиколотки и уходила в темный угол. Не иначе растяжка. Иосиф аккуратно перешагнул ее и двинулся внутрь избы.

– Это ты от местных забулдыг растяжками спасаешься? – поинтересовался он, осматривая дальнейший путь с тем же вниманием, – Воюешь с ними что ли?

– А почему бы и нет? – в глубине темного сумрачного помещения смутно обозначилась человеческая фигура, – Хоть немного меньше быдла на земле гулять будет. Мне не жалко. Иди, не боись, больше сюрпризов не заготавливал. Тут-то, если что, и самого может осколками посечь. Ф-1 рвет так, что мало не покажется.