У девчонок, действительно, не нашлось ничего, что можно было бы использовать для сооружения монумента. У обеих были красиво вьющиеся волосы небольшой длины и, если можно так выразиться, отличного качества.

Достаточно было вымыть голову и дать ей высохнуть естественным образом, чтобы волосы сами послушно легли в женственно-естественную причёску.

Они пыхтели над «сарайчиком» нескончаемые полчаса! Мужчины уже начали лезть на стенку. В конечном итоге, на выходе получилась бесформенная плюшка на голове, со всех сторон утыканная торчащими шпильками.

— Меня, всё же, мучает один момент, и я хотел бы его разъяснить, чтобы никто не имел сомнений! — Евгений Константинович, с удовольствием откусив сочный кусок от чебурека, призвал всех присутствующих ко вниманию.

— Вы про специально подобранные под мои — беленькие хэбэшные трусишки? — Ариша фыркнула и подтолкнула Лизу локтем, призывая и ту посмеяться.

— Так, стоп! Никто ни под кого ничего не подбирал! — насупился прерванный профессор, — Можете, вон, у Вовки спросить! Белые трусы для меня — вполне естественны!

Лишь только потому, что только что до отказа набил рот, Владимир Степанович не стал откликаться на явную провокацию.

Он лишь хмыкнул и осуждающе помотал головой, но приятель не обратил на это внимания.

— Итак, я хотел бы прояснить один вопрос. Это касается античности… — он на секунду замолчал, подбирая слова, которые были бы уместны в дамском обществе.

Сообразив, о чём именно он хочет сказать, Арина рассмеялась:

— Знаете, Евгений Константинович, я это вовсе не с потолка взяла!

— Как тебе не стыдно, Родионовна! — мужчина был просто взбешён такой неприкрыто-бесстыдной ложью, — Если ты сейчас о своей заднице говоришь, в которую я, замечу, отнюдь не недоразвитым упирался…

— Нет, вовсе нет, — легкомысленно отмахнулась Ариша, — Ваш близкий друг детства Вас упорно Аполлоном называл. Уж не из-за красоты лица, наверное!

Лиза вдруг прыснула и согнулась пополам — она могла угадывать мысли подружки по первым двум словам… не мудрено — за пять-то лет неразлучной дружбы!

— В античности самым эстетично-привлекательным считался крошечный размер, Евгений Константинович, — она, вынырнув, снова вернулась под стол, потому что от смеха у неё полились слёзы.

— Вот я и подумала, что уж Ваш-то друг знает, о чём говорит! Глупо как-то с его личными наблюдениями спорить, — Ариша быстро нырнула к подружке под стол, поскольку Вовка, наконец, прожевал и теперь готов был влиться в беседу.

— Я-я-я??? По личным наблюдения-я-ям??? — с места в карьер тут же взвился он.

А Аннушка, перед тем, как нырнуть к девочкам, успела выплюнуть:

— Ага-ага! Вон, Женечка и про трусы просил тебя подтвердить! Мы лишь ловим всё, что вы оба сами говорите!..

— Так, стоп! Дамы! Давайте уясним твёрдо один момент! — Владимир Степанович временно передумал запитываться, — То, что мы с Женечкой уединились в душе — ни о чём не говорит! Это была вынужденная акция!

— Да! Мы просто поддались обстоятельствам, а в душе просто мылись! — подхватил мысль приятеля Женёк, — Нет между нами… близости!

— Вот да! — похоже, друзьям привычно было петь в унисон, — Мы оба девушек любим!

— Не девушек, — строго поправил его профессор, — а дам! Юные девушки нам не интересны!

— Так-так-та-а-ак… — одновременно пришли к общему выводу Лиза и Аннушка.

Только первая нахмурилась, а вторая — мечтательно закатила глаза.

— Знаете, что, мужчины? — Ариша решила развить подружкин «так-так-так», — Я тогда не понимаю… Вот мы с Лизонькой — обычные студентки…

— С Аннушкой — всё понятно, — подпела Лиза, — Она просто сама по себе — классная!

Секретарь ректора зарделась и кокетливо поправила плюшку на голове.

— И я не понимаю, — продолжила свою мысль Ариша, — Два взрослых мужика… не заинтересованных в… юности… Чего вы к нам пристали-то, вообще?! Чего вам от нас с Лизонькой надо?

— Ты что? — возмутился профессор, — Ты подумала, что я-я-я???…

— А что я должна была подумать? — девушка развернулась и приковала его строгим взглядом к месту, — Что это за нескончаемые пятницы? Что это за спаньё? И что это, в конце концов, за постоянные обзывательства???

— Окстись, женщина! Когда это я тебя обзывал?! — возмущению Евгения Константиновича не было предела, — Это ты первая меня «Квазимодо» обозвала! И ты, между прочим, на мою, якобы, античность намекала!

— Про античность — это был стёб! Дураку ясно! — отмела наезд Ариша, — И с «Квазимодо» всё прозрачно! Я уже объясняла!

— Я, может, тоже склонен к милым домашним шуточкам между своими! — профессор понял, что отдуваться придётся самому — Вовка скромно молчал, прижимая к себе возмущённую Лизу. Ему сейчас было не до того.

— С каких пор я для Вас — «своя»? Вы же меня за человека не считаете! — у Ариши вдруг подозрительно заблестели глаза, — Сначала целуете взасос, а потом говорите, что я — страшная! Что меня — только обнять и плакать!

— Это был вынужденный поцелуй! — снова стал возмущаться профессор, — Что за подозрения, чёрт возьми?! Неужели, ты подумала, что я всерьёз… заинтересовался???

— Вот именно об этом я и говорю, — маленькая одинокая слезинка вырвалась и горестно покатилась по щеке. Девушка встала, — Отстаньте от меня, а? Видеть больше не могу ни Вашего нахально ухмыляющегося лица, ни Вашей манеры обзывать меня ничтожеством!

Девушка резко развернулась и поспешила уйти. За ней побежала тоже расстроенная подружка…

— М-да… мужики-и-и… — укоризненно вздохнула разочаровавшаяся в друзьях Аннушка…

— Куда сегодня поедете? — Ариша натянула на ноги большие шерстяные носки и умильно взглянула на вертящуюся у зеркала подружку.

Лиза была сейчас удивительно хороша — шерстяной свитер с высоким горлом грубой деревенской вязки, немпромокаемые лыжные штанцы и такого же цвета курточка. На голову подружка кокетливо водрузила вязаную бордовую щапочку, чуть сдвинув её набекрень. Прям восхитительная юная красотка!

— В Кавголово махнём! — легкомысленно выпалила подружка, — На лыжах кататься. У Вовки там — загородный дом, а я ещё не была ни разу…

С памятных событий прошло два с половиной месяца. Лиза с ректором закрутили красивый роман со всем необходимым случаю антуражем.

Мужчина заваливал девушку цветами, плюшевыми мишками, придумывал ужасно романтичные или просто невероятно весёлые и запоминающиеся свидания… В общем, ухаживал старательно и очень красиво.

Лизонька расцвела… Она и подумать не могла, что когда-нибудь настолько приблизится к предмету своего многолетнего обожания!

Надо отдать ему должное, Владимир Степанович тоже, кажется, окончательно «поплыл». Он настолько искренне и с восхищением всегда смотрел на свою девчонку, что Аришу прям белая зависть брала!

Она искренне радовалась за подружку и очень горько плакала по ночам, что её саму обошло такое вот безграничное счастье.

Вовка объяснил девушкам, как-то заглянув к ним на огонёк, что отношения студентка-преподователь, в принципе, официально никем не запрещены. Разве что, с этической стороны вопроса.

А так — ни в законах, ни, тем более, в правилах универа ничего подобного нет! Даже, если учебное учреждение и вставит такой вот пункт в свои правила, любой заинтересованный профессор может его с лёгкостью опротестовать в суде, причём, получив от работодателя серьёзную денежную компенсацию.

Трудовой кодекс, де, стоит на страже интересов работника. Поэтому любая дискриминация, в том числе и что касается неравной по статусу любви, не просто запрещена, а законодательно серьёзно карается.

Это как раз было очень удивительно для Ариши с Лизой узнать. Как-то так было привычно — то ли из бульварных романов, то ли из желтоватых газет… Но девушки были уверены, что подобные связи — строго предосудительны…

В общем, Лиза была счастлива до небес. То же касалось и влюблённого в неё без памяти Вовки-ректора…