***

— Аннушка, можно нам с барышней кофейку? И себе чашечку захвати! Сделаем маленький брудершафтный перерывчик! — попросил Владимир Степанович селектор и, развалившись в кресле, пригласил и девушку сесть, — Ну, как? Оклемалась? — казалось, улыбаться ещё шире, чем он улыбался до этого, невозможно, но Владимир Степанович смог.

— Наверное, мне снова стоит извиниться, — замялась девушка.

— Господи, за что? Или ты снова ничего не помнишь? — он с таким хитрым прищуром направил на неё взгляд, что Арина про себя чертыхнулась: лучше бы она, действительно, не помнила ничего!

Не было бы сейчас так обидно за грубость и бестактность её «партнёра по поцелуям»… Хотя… Пусть думают, что у неё снова алкогольная амнезия! По крайней мере, не будет лишнего повода краснеть!

Девушка печально мотнула головой и застенчиво потупила глаза:

— Что? Снова вам с Евгением Константиновичем навязывала свой… «оппортунизм»? Извините…

К счастью, ей очень вовремя удалось покраснеть. Мужчина напротив, лишь на секунду перестав улыбаться, остановил на ней очень пронзительный и цепкий взгляд.

Но это продолжалось лишь мгновение! Не успела бедняжка моргнуть, как ректор снова нацепил маску доброго дядюшки-балагура и, призывая вошедшую с подносом Аннушку к нему присоединиться, заливисто захохотал.

— Вообще-то, если мне не изменяет память, это тебя пытались захватить в плен, а не наоборот! По-нашему, по-оппортунистически! Без учёта каких-либо принципов и последствий! Аннушка, скажи! Я же всё правильно запомнил?

Дама покраснела до кончиков ушей и, бросив быстрый взгляд на своего босса, благожелательно кивнула Арише:

— Да, тебя!..

— Я ещё, главное, ему говорю: «Оставь, наконец, девочку в покое!» — видя, что имеет успех, продолжал заливисто смеяться ректор, — Мол, чего ты в неё вцепился? Она и сама в состоянии идти! А он мне такой: «Своя ноша не тянет!», прикинь! Ариш! Ты чего? Смущаешься что ли?

Наконец, заметив, что все эти его залихватские излияния окончательно вогнали девушку в стыд, наконец угомонился ректор.

— Да я, в общем-то, не для этого тебя пригласил!

Он пододвинул стул секретарше, которая без начальственного разрешения так и не решилась усесться, и, якобы небрежным тоном, спросил:

— Что там насчёт ваших поисков по общаге? Вправду, что ли, вы кинулись меня спасать? — и, повернувшись к смушённой секретарше, пояснил, — Непонятно, с чего всё пошло, но подружка нашей Ариши решила, что мы с тобой в общаге и нас надо спасать! Что она там себе надумала, интересно? Что нас похитили или что?

— Это Ваш приятель, Владимир Степанович, — с обидой выпалила Ариша, — Лизу дезинформировал! Сказал, что Вы с Анной Валентиновной тоже здесь! А, поскольку вы так и не появились, вывод напрашивался сам.

— Так что же? Она правда нас бегала искала? — ректору не удалось скрыть свой живой интерес.

— Ночью просто носилась по лестнице туда-сюда… Ещё и такси оплатила, на которое Ваш любимый Женечка наплевал! А с утра, да, мы сней бегали по этажам и прослушивали все сплетни в надежде, что пока это можно как-то… локализовать.

— Подруга Арины не нас спасала, а нашу с Вами репутацию, шеф! — Анна Валентиновна с достоинством резюмировала всё сказанное, — Никто, как я вижу, о глупостях и похищениях не упоминал…

— Что ж, — Владимир Степанович досадливо провёл по волосам ладонью, — Придётся, видимо, подъехать к вам сегодня и извиниться. Нехорошо получилось. А я ещё такой думаю: с чего это она так?..

— «Она» — это Лиза? — девушка сделала намёк, что мужчине, для начала, хорошо бы имя человека, перед которым собирается извиняться, запомнить.

Тот в ответ энергично закивал…

Владимир Степанович и сам не мог понять, почему его так вдруг зацепило столь явное пренебрежение к нему! В общем-то у них с Женькой никогда не возникало каких-либо «тёрок» из-за дам.

Оба были крепкого телосложения, только приятель был несколько аристократичен и утончён, если можно было так сказать.

Что вовсе не мешало более физически мощному и гораздо, гораздо более обаятельному и весёлому Вовке привлекать на свою сторону довольно обширную «паству» любительниц экспрессии и стальной горы мышц.

В универе, уж понятно, почему так повелось — Владимир Степанович принципиально не делил ни студентов, ни подчинённых по полу. Он свято следовал золотому правилу: «Ни дома, ни на работе — не гадь!».

По-идее, у Женьки тоже должен был быть такой принцип! И он, конечно же, был! Однако, поскольку приятель своей принципиальностью в этом вопросе в универе пока не очень был известен, потому за ним и бегали толпы поклонниц, тогда как у Владимира Степановича (кроме милейшей Аннушки, конечно!), по-сути, не было ни одной.

Такое положение вещей не просто устраивало ректора! Он на такую разницу даже внимания не обращал! А вот именно этот случай — когда симпатичная девчонка, причём уже дважды, прям на его глазах недвусмысленно отдала предпочтение его другу… в общем, как-то это его зацепило и всё!

И имя девушки он, кстати, ещё с первого раза запомнил! Такая редкая красотка — ещё бы! Просто чисто из вредности хотел её завуалированно уколоть!

Он — её ректор! А с Женькой ей, по-любому, не светит! Могла бы хоть немного прогнуться и заметить его!

Он прекрасно помнил, как его тогда задело: девушка говорила с ним уважительно, но кратко, тогда как перед Женькой вся прям засияла и расплылась!

В общем, это было иррациональное чувство… не ревности, нет!.. обычной досады! Особенно, когда такое происходит два раза подряд!

Ещё Владимир Степанович никак не мог ей простить те три или четыре секунды эйфории, которую он испытал между сообщением, что она его два дня пыталась спасти и аргументированным заявлением друга, что это было всё лишь из-за Арины! Очень был болезненным, этот по носу щелчок!

Выходные длились бесконечно долго, вот Владимир Степанович целых два дня и размышлял о том, как, всё-таки, это не справедливо: им с Жекой обоим нежелательно было бы крутить со студенткой, однако у друга — их толпы, а у него — вообще ни одной нет!..

***

По окончании рабочего дня, ректор перехватил студентку Солнцеву у секретариата (чем, кстати, закинул в глазах дам ещё один камешек в копилку её грехов!).

Они договорились, что он её подвезёт и поднимется поблагодарить за беспокойство и извинится перед её подругой. Имя, которой он, кстати, снова основательно «забыл»!

Господин Завьялов, хоть и производил впечатление на тех, кто его не знал, большого радостного плюшевого мишки, однако же даже самым поверхностным наблюдателям он вовсе не виделся дураком!

Он ясно ощутил, как девушку задело обезличенное обращение к ней! Хотя, конечно, в первый раз они и виделись-то мельком! Так что у него было полное право по-настоящему забыть!

Какая обидчивая и трепетная красотка! Такого просто не может быть! Девушки с внешностью такого уровня в себе обычно даже излишне самоуверены!

Так что, если им случается наткнуться на пренебрежение, они, образно выражаясь, просто гордо отворачиваются и уходят, вычёркивая из своей жизни оскорбивший их непочтением предмет!

Никто из них не будет обращать внимания на незначительный огрех чужака! Особенно, в свете такой демонстративной приязненности к другому!

Мужчина, хоть и не понимал, в чём тут дело, но чувствовал, что что-то в этом есть!..

В общем, надо бы уже более предметно раскрутить девчонку на разговор и понаблюдать незаметно — авось, повезёт, и ему прям в руки выплывет ответ!..

***

— Лизонька, вот, встречай гостей! — Ариша ввалилась в комнату, ведя за собой Владимира Степановича.

Она ещё тогда, несколько часов назад, позвонила подружке и предупредила, какие именно у них сегодня ожидаются гости и с какой целью они «к ним» придут.

Бедняжка «Лизонька» уже лезла на стену в ожидании этих гостей. Она перемеряла уже все свои самые нарядные платья, закупила в буфете внизу кучу наивкуснейшей выпечки, положила на изготовку самый их дорогущий и вкусный чай…