II

Однако я бы не стала сбрасывать со счетов вариант, что всё оружие на станции было настроено на биометрию владельца, и в самый ответственный момент чужой бластер банально не позволит мне сделать выстрел, поэтому для пущей уверенности вытащила из ножен на поясе у Амиры Сулим еще и короткий обоюдоострый клинок со скругленной рукоятью. Экипировка агентов Спецкорпуса значительно разнилась с остальными подразделениями Космофлота, и подобных клинков я не видала сроду, но не могла не отметить, что легкий, показавшийся мне почти невесомым нож, лег в мою влажную ладонь, будто влитой. Обращению с холодным оружием нас тоже обучали, как, между прочим, и основным приемам рукопашного боя, но, во-первых, оба курса были слишком краткими, чтобы сформировать мышечную память, а во-вторых, если стреляла я более или менее прилично, то таланта к боевым искусствам у меня изначально не обнаружилось, да и с гибкостью, выносливостью и прочими необходимыми для успешного бойца качествами у меня как-то с детства не задалось. Но в Административном Корпусе ключевую роль играли совсем иные достоинства, коих у меня имелось в переизбытке, а регулярных побед в спаррингах от «канцелярской крысы» никто и не ждал. Возможно, композитный нож внушал мне обманчивое чувство спокойствия, но когда мои пальцы судорожно сжали рукоять, на душе у меня немного просветлело, и хотя в нынешней ситуации я бы предпочла без лишних сантиментов шарахнуть по потенциальному противнику из бластера, основную надежду я по ряду известных причин возлагала именно на клинок.

Тем временем конфронтация между «Этернумом» и таргоциатами вошла в решающую фазу, и, по всем признакам, у капитана звездолета окончательно переполнилась далеко не бездонная чаша терпения. Я по-прежнему не знала, кто сейчас командовал кораблем, а сам факт присутствия на борту разумных существ вовсе не выглядел непреложной истиной, но захват истребителя наемников тяговым лучом я одобряла и горячо поддерживала. Дурная слава уроженцев Тарго гремела по всему Галактическому Союзу и даже для обитателей крошечных планеток где-нибудь на границе квадранта не было секретом, что договориться с таргоциатами возможно только с позиции силы. По-другому тарги не понимали, и достаточно было допустить малейшую слабину, чтобы наемники тут же переломили ход событий в свою пользу. Не думаю, что адмирал Тер-Шелл пошел на поклон к таргоцианскому правительству за высочайшим позволением на строительство орбитальной станции – скорее всего Глава Спецкорпуса недвусмысленно пообещал в случае отказа от сотрудничества выпустить по Тарго фотонные торпеды и со своей фирменной улыбкой заверил, то уж ему-то за это точно ничего не будет. И пусть на девяносто девять процентов это был наглый блеф, таргоциаты, вероятно, на уровне животных инстинктов почуяли в Тер-Шелле серьезного конкурента по чокнутости и благоразумно не осмелились искушать судьбу. Ничем другим объяснить расположение базы я при всем желании не могла, и в определенной мере даже восхищалась целеустремленностью адмирала, а теперь такие же эмоции вызывал у меня поступок капитана «Этернума». И это, черт побери, было вполне в стиле Стэна Майкрофта, но если в сердце теплилась слепая вера в чудо, то холодный рассудок убеждал меня не поддаваться эмоциям.

Момент истины был близок, и я отчаянно старалась сохранять самообладание. В Командном Центре стояла мертвая тишина, и я сосредоточенно всматривалась в черное пространство космоса, в одной руке напряженно сжимая клинок, а другой – поглаживая бластер, которым я планировала если и не наповал разить врагов, то во всяком случае устрашающе размахивать перед оными. В ушах возобновился противный шум, как правило, выступающий предзнаменованием адской мигрени, и в попытке на корню пресечь надвигающийся приступ я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Боль постепенно отступила, но не успела я толком порадоваться своим скромным достижениям на ниве прикладного аутотренинга, как вдруг от грандиозной махины звездолета отделился шаттл и на всех парах стартовал по направлению к станции. Я представления не имела, удастся ли челноку пристыковаться без разрешения, но по моим предположениям бездействующая система безопасности не должна была чинить препятствий, и совсем скоро будет ясно, столкнулась ли я с космической вариацией на тему «Летучего голландца», или на мой сигнал бедствия прилетел настоящий «Этернум».

Выбегать с радостным воплем навстречу новоприбывшим я предусмотрительно не стала. Группа высадки и без моей помощи отыщет Командный Центр, а я лучше затаюсь за дверью и приложу все усилия, чтобы ничем не выдать своего присутствия до тех пор, пока у меня не сформируется относительно четкое понимание случившегося. Но только я юркнула в укрытие, как внезапно заработало автоматическое оповещение, и бесстрастный голос буднично сообщил:

– Стыковка произведена успешно!

Я подобралась, вскинула бластер, еще крепче стиснула нож и замерла в ожидании. В висках отрывисто пульсировала кровь, от волнения на лбу выступили капли пота, и при всём при этом я прекрасно сознавала, что даже будучи вооруженной до зубов, выгляжу донельзя комично. Ну, ничего, главное, что настрой у меня, если уж на то пошло, был достаточно воинственным, и держать оборону я была намерена ни на жизнь, а на смерть.

Участникам группы высадки я откровенно не завидовала – сомнительное удовольствие бродить по лабиринту бесчисленных коридоров, периодически натыкаясь на оцепеневший персонал. Я эту печальную историю проходила дважды, и каждый раз меня неизменно пробирал мороз по коже от леденящего ощущения неконтролируемой паники. Но если пристыковавшийся к станции шаттл был полон матерых космодесантников, то этих ребят, повидавших на своем веку такие ужасы, что мне и не снилось, на испуг было не взять. А значит, едва услышав подозрительный шорох, верные солдаты Галактического Союза, выстрелят на голых рефлексах, и только потом, быть может, удосужатся разобраться, стоило ли оно того. Дабы не оказаться невинной жертвой «шальной пули», я даже дышать толком боялась, и когда до моих ушей донесся гулкий звук шагов, нервно сглотнула слюну.

Что удивительно, страха почти не было. Хотя нет, одного я всё-таки боялась – боялась, что если я погибну, вместе со мной канут в небытие бесценные сведения из Четвертой Плотности, и аномалия распространится по всей вселенной, безнаказанно сея смуту и раздор. Умереть до того, как информация от Ортана ляжет на стол адмиралу Трею, было бы предательством не только по отношению к Галактическому Союзу, но и к Рэнду, поэтому я не имела права завершить свои дни столь бесславным образом. От неудобной позы у меня разнылась затекшая шея, но я мужественно не позволяла себя пошевелиться, и когда шаги вплотную приблизились к двери, лишь с мрачной решимостью закусила губу.

– Греймар вызывает «Этернум». Приём. Мы в Командном Центре, здесь тоже все в ступоре.

– Вас понял, мистер Греймар. Осмотритесь внимательно и тщательно проверьте бортовой компьютер. Необходимо выяснить, кто подал сигнал SOS.

– Есть, капитан. Конец связи.

III

Эти голоса ежедневно звучали в моем окружении на протяжении четырех месяцев, поэтому вопроса об их принадлежности у меня не возникло вовсе, однако, суть проблемы лежала в несколько иной плоскости, и меня по-прежнему терзали подозрения, что основная масса событий происходит исключительно в моей голове, имея крайне опосредованное отношение к реальности. В моем шатком положении нужно было соблюдать повышенную осторожность, и хотя я понимала, что вскоре меня обнаружат вне зависимости от моего желания, высовываться из укрытия пока не торопилась. Провести четкую грань между галлюцинациями и объективной действительностью мне никак не удавалось, но я не теряла надежды на внезапное озарение и намеренно оттягивала свой «коронный выход».

Если ориентироваться по слуху, то напрашивался вывод, что на шаттле прилетели трое – нацбез Греймар, доктор Маркус и шеф Эшби. Капитан собрал идеальную в данных обстоятельствах группу – почти неуязвимый рутианин на случай встречи с неведомой угрозой, корабельный врач для оказания неотложной медицинской помощи и главный инженер, способный оперативно устранить технические неполадки. С каждым мгновением мне всё больше верилось, что высадка на станцию осуществлялась под чутким руководством Майкрофта, но непреодолимый внутренний барьер, образовавшийся в результате перенесенного стресса, не позволял мне отбросить последние сомнения.