О-Ренек, злобно потрясая кулаками, сел. Рейн шагнул к П-Арвилу и спросил:

— Ввиду наличия взаимных обвинений в силу вступает тринадцатая статья Основного Закона, не так ли?

Марен кивнул. Уголки губ дернулись, точно он хотел улыбнуться, но улыбка на его лице так и не появилась. Он согласился:

— Все верно, король Рейн. Тринадцатая статья говорит, что члены Народного Собрания при наличии спорного вопроса принимают решение самостоятельно, без учета голосов короля или Совета.

Улыбнувшись, Я-Эльмон сел и отставил трость в сторону. Видимо старый дурак решил, что члены Собрания никогда не выступят против советников, ведь именно те посадили их на места. И уж тем более не поддержат короля, который требует роспуска. Размечтался. Может, у Рейна были только слова, но он умел пользоваться ими также, как оружием.

— Я голосую против всех! — послышалось от одного из рьёрданцев.

Марен спокойно продолжил:

— Итак, король Рейн выступает с инициативой свержения Совета, введения всеобщего равенства, роспуска Народного Собрания и новых выборов. Совет выступает с инициативой свержения королевской власти и принятия требований кирийцев. Уважаемые киры! — П-Арвил обратился к Народному собранию. — Сегодня вам предстоит проголосовать и выбрать одну из сторон. Если вы поддержите короля Рейна, на следующем собрании будет вынесен вопрос о роспуске Народного Собрания, организации новой выборной системы и закрытии Совета как органа исполнительной власти. Если вы поддержите Совет, на следующем собрании будет вынесен вопрос о судьбе Кирии как королевства и новых реформах в соответствии с требованиями народа.

Сердце заколотилось сильнее. Рейну показалось, что он сказал недостаточно. П-Арвил так показал ситуацию, что каждому члену Народного Собрания должно было стать ясно: ему выгодно голосовать против короля. Надежда оставалась только на тех, кто искренне хотел лучшего для страны, но…

Да черта с два. Не пройдет у Совета ничего.

Рейн скинул куртку и остался в старой потрепанной рубашке с заплатами на локтях. Он снял корону и положил её на одежду.

— Я знаю, что перед голосованием у вас есть час для принятия решения. Я не тороплю, ведь решается не моя судьба — мне уже давно плевать, что будет со мной, — а будущее всей Кирии. Подумайте, киры. Посмотрите на правду — я действительно не король, а просто практик. Я делаю много плохого — раньше делал, сейчас продолжаю. За мной не нужно идти, я не зову. Но я зову против них — чтобы вы объединились, вспомнили истинную цель Народного Собрания и сами сделали выбор. Ну а нет — революция постучится в ваши двери. Со мной или без меня, но весь восток остановит работу, и экономика рухнет. Ре-Эст сгорит, а вместе с ним — ваши титулы. Власть падёт, но Кирия восстанет — уже без вас. Так решайте, киры. У вас есть целый час. И если вы выйдете из зала, не пугайтесь двух трупов у входа. Это сделал король-ноториэс, которого вы сами избрали по чужой указке. Тот, который просит идти не за собой — только против других, что также убивают, но скрывают это за лицемерным улыбками и сладкими обещаниями, — Рейн повернулся к Совету. — Да, это про вас. Революция пришла за вами.

Рейн ухмыльнулся и первым покинул зал заседаний. Переступив тела стражей, так и лежавших у дверей, он прошёл до конца коридора и сел на подоконник. С громким вздохом, больше похожим на вой, провёл рукой по лицу, закурил. Ноториэс сделал длинную затяжку, лёгкие обожгло дымом, но это была приятная боль.

Он посмотрел на пачку сигарет, зажатую в руке. На квадратной коробочке красовался парусник с гербом Кимчии. Островитяне справились. Они свергли императрицу и установили новую власть. Кирия тоже должна справиться. С ним или без него. Главное, что сделан хоть шаг. Если что, эта чертова жизнь не закончится напрасно.

Из зала заседаний доносились громкие голоса. Рейн поднял ноги на подоконник и придвинулся к окну, стараясь не вслушиваться.

С той стороны тоже раздавались крики — внизу стояла толпа из рабочих, крестьян, среднего класса. Некоторые держали в руках бумажные плакаты с лозунгами, но большая часть просто кричала: «Долой Совет!», «Народу — свободу, Совету — казнь», «Равная оплата — равные права». Рейн заметил, что тон задавал мужчина со смешной козлиной бородкой. Наверное, кто-то из Детей Аша. Они знали, как зажечь толпу.

И всё же огня не хватало. Костер умело сложили, над ним уже появился дымок, но какой-то искры, которая превратила бы его в яркое пламя, ещё не было. Надо дать её. Нет, не так. Надо победить сегодня, и тогда Совет сам бросит зажженную спичку.

Послышался стук каблуков. Светловолосая девушка вышла из зала заседаний, перешагнула трупы и двинулась к Рейну. Тот скривился. И что незнакомке пришлось пережить, что она так легко могла шагнуть через мертвого человека, даже не изменившись в лице? То ли такая же сука, как члены Совета, то ли женщина, повидавшая много дерьма и умевшая с ним справляться.

Вблизи она показалась моложе — ровесница Рейна или около того. Девушка определенно была красива, но лицо делало такое, что мысли об этой красоте разом отходили на задний план — в первую очередь в глаза бросались её уверенность и решимость.

— И как вас таким выбрали в короли? — девушка остановилась у стены и насмешливым взглядом смерила Рейна.

Ясно, сука, достойная Совета. Её голос будет не в его пользу. Ладно. Рейн сделал затяжку, чувствуя сильное желание выдохнуть горький дым ей прямо в лицо, но, сдержавшись, опустил голову вниз, затем посмотрел на девушку.

— Это каким? Оставляющим трупы за собой? Работа такая. Кажется, официально я ещё числюсь среди списка Инквизиторов. Разговорчивым? Церковь научила, когда обязала учить детей бедняков.

— Вы хорошо говорили, — насмешка пропала с лица девушки. Рейн, стараясь не показывать удивления, снова прижал сигарету к губам. — Эти овцы и так пришли на заседание напуганными боями, а тут вы со своим обещанием привести революцию к их домам! — незнакомка рассмеялась красивым мелодичным смехом. — Может, это не видно, но большинство устали от гнёта Совета. Тот слишком много забирает себе и не оставляет ничего другим. Да, вы действительно хорошо говорили. Как и тогда, на выборах короля. Хотя я голосовала не за вас.

— Какая жалость, — буркнул Рейн.

— Говорили хорошо, но не отлично, — девушка посмотрела на него взглядом опытного торговца, оценивающего товар. — Вам не хватит голосов, если вы не примете мою помощь.

Рейн ухмыльнулся. Вот так союзники к нему пришли! Девушка напоминала лисицу, а такие всегда были себе на уме. Они не дружили ни с псами, ни с волками, ни с овцами, а выступали против всех. И явно в свои слова она вложила лести больше, чем искренности.

Рейн молчал. Девчонка скомандовала:

— Ноги уберите, я сяду.

— Испачкаться не боитесь? — он, оценив её платье из белоснежной ткани, издал смешок.

— Я и так по уши в грязи, как и вы. Ноги! — командным голосом повторила девушка.

Рейн выпрямился, она села рядом — между ними осталось расстояние не больше ладони. От незнакомки приятно пахло сладкими цветами. Этот запах совсем не вязался с её образом. Судя по словам, по поведению, ей бы больше подошло что-то терпкое или пряное.

— Меня зовут Рона Ю-Мей. Как вы должны знать, три дня назад умер Крейн У-Дрисан — глава нашей гильдии, — Рейн кивнул.

Эль рассказала ему о произошедшем. Что же, он хотел в первую очередь убрать Я-Эльмона, посеяв раздор в Совете, но такой исход тоже был хорошим. Хотя дети У-Дрисана смолчали об убийстве, и причин, по которым они это сделали, стоило опасаться.

— Гильдия осталась без лидера, её интересы сейчас никто не защищает. Мы и так страдаем из-за революции — торговля в упадке. Я хочу, чтобы борьба закончилась как можно быстрее, и я вижу, что вы способны на это. Даже если Совет на самом деле готов принять требования народа, пока новые законопроекты будут согласованы, гильдия совсем ослабнет, её подвинут свободные торговцы, а также другие структуры. Мы можем просто потерять своё положение.