– Не стоит. – Кайса была непоколебима. – Ты должны быть сильной. Поешь.

Должна, да. И спину держать прямо тоже должна. Только по-настоящему сильным оказался не тот, кто не хотел сгибаться, а тот, в чьих руках плеть.

– Наверное, мы все-таки можем погулять вечером. Хотите, уйдем с приема? – Дерит улыбнулся – улыбка у него была красивая, но она тоже отдавала чем-то механическим, искусственным, как все в этом доме.

– Нет, – Адайн покачала головой. – Дядя и кир У-Дрисан хотят видеть нас вечером. Сегодня важный для всей Кирии день. Мы должны остаться.

– Да, важный, такого короля возвели на трон, – буркнул Дерит.

Кайса, шагнув ближе, уверенно заявила:

– Он видел тебя, он придет.

Адайн потянулась к бокалу с водой. Может быть, Кай и придет. Но если план провалится, чего попытка будет стоить на этот раз? Какой боли и каких обещаний? Она боялась: новой боли, собственной беспомощности. Снова проиграть – тоже, ничего не сделать – не меньше.

– Ты сдалась? Где твоя сила, где гордость? Ты забыла, кто ты? – яростно спросила Кайса и, тряхнув светлыми волосами, снова стала собой: той спокойной, уверенной женщиной, в которой всегда ощущалась непоколебимая сила. Адайн, пристыженная, уставилась в тарелку, продолжая ковырять вилкой мясо и овощи.

Отец и Крейн У-Дрисан вернулись, когда слуги подавали яблочный пирог с мороженым на десерт. Олвия сразу скрестила пальцы на руках и плавно повела в сторону. Адайн почувствовала, как пульс замедляется, разом на душе сделалось спокойно, и все резкие слова и злые взгляды остались где-то позади, у кого-то другого.

Кай проспал весь день и ночь. Это время далось тяжело: ждать сил не было, хотелось разбудить его, спросить, узнать, рассказать – выстроить новый план, помочь Рейну. Но Эль видела свежие рубцы и ожоги на теле Кая и не смела будить его: неизвестно, что ему пришлось пережить в Черном доме и какой ценой он сбежал. Он заслужил немного отдыха.

Эль слонялась по коридорам «Трех желудей», пытаясь привести мысли в порядок. Она уже знала, как на нее посмотрит Кай, каким сомнением будут сквозить его слова, когда он поймет, где они и чьей помощью она заручилась.

– Ой, началось, – буркнул Леми, ходя за Эль по пятам.

И не заканчивалось, скорее! Прошло всего семнадцать дней, но это было самое сумбурное время в ее жизни.

Я-Эльмон объявил на весь город: его дочь пропала – он не сказал этого прямо, но дал понять, что за пропажей, которое, скорее, похищение, стоят Дети Аша. Он все продумал: теперь любое действие Эль можно было назвать их пагубным влиянием, их кознями.

А действия были, хоть и неудачные пока. Главным приобретением стал новый союзник. От Кая Эль слышала однажды: заключить сделку можно с любым – только знай, что предложить взамен. Она была готова платить: чтобы лишить отца влияния и показать его истинное лицо, чтобы спасти Рейна и друзей.

К полудню Эль решилась снова проведать Кая, оставленного в одной из жилых комнат «Трех желудей». Он уже не спал, хотя выйти не захотел и просто сидел на кровати, откинув одеяло: ждал, когда придут к нему, или еще не оправился? Однако выглядел Кай хорошо: на лицо вернулась краска, посветлели круги под глазами, менее резкими казались черты. Если не видеть отметин на плечах, груди, животе – Кай был раздет по пояс, и они так явственно, будто клеймо на лице, бросались в глаза.

Он молчал. Эль молчала тоже, подбирая слова, которые нужно сказать. Они не вязались: стоило увидеть Кая, знакомого по той, домашней жизни, и Эль снова превратилась в прежнюю забитую девчонку.

– Ой ли? – Леми лукаво улыбнулся. – Люди меняются или просто становятся собой?

Она начала:

– Извини, что ты оказался здесь так. Это Дейн и Дун, они, – сделав паузу, девушка признала: – тупые. Я просила, чтобы они провели тебя, а они… – Эль развела руками и села в кресло.

– Не надо! – Леми закатил глаза. – Пусть скажет спасибо, что вообще оказался здесь. Не опускай головы ни перед кем.

– Это люди Дара Крейна, – закончила Эль.

Кай не выглядел удивленным: скрывал чувства или ему было все равно?

– Да, я догадался, – сухо ответил он. – Мы же в «Трех желудях», которые я ему продал, черт возьми. Не ходи кругами вокруг да около. Я не Рейн, меня не надо беречь. Что ты здесь делаешь?

– Я расскажу. После того как ты написал, мы с Адайн пошли в кабинет отца. Там мы нашли записку от Вира, и она побежала предупредить тебя. – Лицо Кая побелело и вытянулось, точно от боли. – Когда отец вернулся, вместе с ним были два практика. Я смогла сбежать, пошла в «Три желудя», но мне сказали, что их продали.

При воспоминаниях Эль передернула плечами. Тогда она верила, что со всем справится. Рассчитывала укрыться в Канаве, но без денег и знакомых сделать это было невозможно – не рискую. Побродив по улицам, она снова вернулась к «Трем желудям» и решила ждать: может быть, Адайн или Каю удалось остаться на свободе, и где-то еще Ката, и те четверо из Крысиного совета…

Она так и сидела под стенами, грязная, продрогшая, в рваной юбке, пока к ней не подошел Дар Крейн. Он узнал ее. Он вообще все знал. Знания были его оружием, их он превращал в кирины и умел находить выгоду во всем – даже в преследуемой девчонке.

Однако рассказать Каю Эль решила иначе:

– Я стала ждать, вдруг появится кто-нибудь из Крысиного совета, но не было никого. Я подумала: ты бы не продал «Три желудя» знати – да и не купили бы они их. – Кай с недовольным лицом скрестил руки, но промолчал. – Это кто-то из Канавы, значит, он может знать, где другие. Покупателем оказался Дар Крейн, и он согласился помочь мне.

Иногда Эль казалось, что Дар – демон в человеческом обличье. Он не заставлял людей, нет, но он умел делать так, что они сами предлагали то, что ему нужно. Вот и единственную цену, которая его устраивала, Эль назвала сама. Они заключили сделку, и как бы своей части уговора ни хотелось избежать, признать стоило: Дар умен, и на него можно положиться.

Эль ждала хоть какой-то реакции от Кая, но он только смотрел выжидающе, и девушка скомкано закончила:

– Мы попытались забрать Рейна из больницы, но не успели. – Она посмотрела на Леми, и демон подобрался поближе, точно их тоже могли разлучить. – Вчера – это все Дар. Он думал, что, если начнется хаос, внимание к королю ослабнет, но не вышло, Рейна увели слишком быстро, мы опять не успели. Зато я заметила тебя, и теперь ты здесь.

– А мы неплохо тебя воспитали, – голос Кая стал одобрительным ровно на одну фразу, и после нее тон стал холоднее и жестче: – Но скажи мне, каким местом ты получила поддержку Крейна? Я его знаю. Если такие и помогают за «спасибо», то произносить его приходится на коленях.

Эль вздернула подбородок и столь же холодно спросила:

– А как ты выбрался из Черного дома?

Они уставились друг на друга – повисло тягостное молчание. Постепенно из взглядов исчезли злость и лед, Эль и Кай одинаково улыбнулись: самыми уголками губ, но с поминанием. Оба сделали или пообещали что-то, что делать и обещать не стоило. На что пришлось пойти Каю, Эль хотела не знать еще сильнее, чем забыть про свои условия.

– Что мы будем делать дальше? – спросила она и, встав, поправила темно-синие шторы. День выдался яркий, солнце слепило.

Кай говорил уверенно, будто давно заготовил ответ:

– Я собираю Крысиный совет. Всех, кто еще остался. Мне надо найти Коли, Ксолью и Антонию. Киро поймали, когда он устроил пожар в Черном доме. Где Ката, я не знаю, но, уверен, Вир и до нее добрался. Мы соберемся и пойдем за Рейном и Адайн. Я еще не знаю как, но я придумаю. А потом мы выпустим советникам кишки.

Кай улыбнулся счастливо и с надеждой – такую улыбку у него, пожалуй, Эль видела впервые. Его уверенность вдохновляла, и она улыбнулась следом. Полных смятения семнадцати дней будто не было: они снова собрались в «Трех желудях», и сейчас, конечно, зайдет Рейн, забежит Адайн, осторожно заглянет Ката…