– Гм, и сколько же денег пропало?

– Что? – Он покосился на Маргрету. – Ох ты черт. Ну ладно. Там должно было быть на девятьсот штук больше. Те самые деньги, которые ты не отдал на Таити.

– А кто говорит, что я этого не сделал?

– Что? Алек, не отпирайся. Мистер Зет все рассказал. Ты пытался утопить его посыльного.

Я взглянул на него и расхохотался:

– Ах, ты имеешь в виду тех тропических гангстеров? Они пытались получить деньги, не представившись и без расписки. Я сказал им решительно «нет», и тогда этот умник велел своей горилле сбросить меня в бассейн. Гм… Сэм, я все понял. Выясни, кто сел на «Конунг Кнут» в Папеэте.

– Зачем?

– Это тот, кто тебе нужен. Он не только унес деньги, но и столкнул меня за борт. Когда узнаешь, не пытайся добиваться его экстрадиции, а только скажи мне, как его зовут. Остальное я беру на себя. Займусь им лично.

– Черт побери, нам нужен этот миллион!

– Его уже не вернуть. Он наверняка давно уже в руках мистера Зет… только без расписки. Лично я из-за нее имел кучу неприятностей. Не будь идиотом, Сэм, – девятьсот тысяч пропали. Но я требую оплаты своих услуг. Поэтому гони сотню штук. И побыстрее.

– Что!!! Их удержал прокурор в Портленде в качестве вещественного доказательства.

– Сэм, дорогой Сэм, не учи бабушку воровать овец. Доказательство чего? Кого обвиняют? Против кого возбуждено дело? Какое преступное деяние инкриминируется? Неужели меня обвиняют в воровстве из моего собственного сейфа? В чем здесь преступление?

– Как это в чем? Кто-то же спер девятьсот штук!

– В самом деле? А кто подал жалобу? Кто подтвердит, что в сейфе лежали еще девятьсот штук? Я ведь, разумеется, никому об этом не докладывал, так кто же еще может это подтвердить? Бери трубку, Сэм, звони федеральному прокурору в Портленде. Спроси его, на каком основании он удерживает деньги… по чьему иску? Давай разбираться досконально. Бери трубку, Сэм. Этот федеральный шут гороховый забрал мои денежки, и я намерен из него их вытрясти.

– Ха, тебе прямо невтерпеж пообщаться с прокурором. Странно слышать такое от тебя.

– У меня острый приступ честности. Сэм, твое нежелание звонить в Портленд красноречиво говорит о многом. Тебя вызвали туда, чтоб ты действовал в моих интересах, как мой адвокат. Американский гражданин упал за борт, корабль приписан к иностранному порту, так что для официальной описи имущества пропавшего пассажира необходимо присутствие его адвоката. Который и получает под расписку все вещи пропавшего. Сэм, где мой гардероб?

– Отдал в общество Красного Креста. А что было делать?

– Правда, что ли?

– Ну да, после того, как прокурор снял с вещей арест.

– Любопытно. Федеральный прокурор удерживает деньги, хотя никто не выдвигает обвинений в их краже… А одежду отдает… хотя в данном случае существует серьезное подозрение в предумышленном убийстве.

– Что?!

– В убийстве меня. Кто столкнул меня за борт? Кто нанял убийцу? Сэм, мы оба знаем, где деньги. – Я встал и ткнул пальцем. – Они вот в этом сейфе. По элементарной логике вещей. В банк ты их не положишь: это будет отражено в счетах. Дома не спрячешь: жена может найти. И уж конечно, с партнерами ты не поделишься. Сэм, открой-ка сейф. Я хочу видеть, лежат там сто тысяч… или миллион?

– Ты с ума сошел!

– Звони федеральному прокурору. Пусть он станет свидетелем!

Он онемел от злобы. Руки у него тряслись. А злить недомерков – опасное занятие, хотя я и был выше его дюймов на шесть, да и веса во мне было больше. Сам он на меня не нападет – он же юрист, но теперь в темные переулки мне лучше не сворачивать.

Надо бы его утихомирить.

– Сэм, Сэм, не принимай сказанное так близко к сердцу. Ты на меня нажал… а я дал тебе сдачи. Видит Бог, пути прокуроров неисповедимы… Мерзавец, должно быть, присвоил деньжонки в надежде, что я утонул и никогда не подам жалобу. Что ж! Поеду в Портленд и нажму на него как следует.

– Там выдан ордер на твой арест.

– Вот как? По каким же таким обвинениям?

– Совращение путем обещания вступить в брак. Какая-то девица из членов экипажа. – У него все-таки хватило совести бросить на Маргрету извиняющийся взгляд. – Простите, миссис Грэхем. Но ваш муж первым задал вопрос.

– Все в порядке, – сухо сказала она.

– А я ходок, верно? Она-то хоть хорошенькая? Как ее зовут?

– Сам я ее не видел, ее не было. А зовут ее… Какое-то шведское имя. Гундерсон. Вот как! Маргрета С. Гундерсон.

Маргрета, Бог да благословит ее душу, даже не пискнула, хоть ее и обозвали шведкой.

– Меня обвиняют в том, что я соблазнил женщину… на борту судна, плавающего под иностранным флагом где-то в южных морях… – удивленно протянул я. – И поэтому в Портленде, штат Орегон, выдан ордер на мой арест? Сэм, какой же ты юрист? Как ты мог допустить, чтобы против твоего клиента выдвинули подобные обвинения?!

– Я ловкий юрист, вот какой. Как ты только что сказал, пути прокуроров неисповедимы. При назначении на федеральный пост у них изымают мозги. Просто обсуждать все это не было смысла, поскольку тебя объявили погибшим. Я и сейчас блюду твои интересы, а потому сообщаю тебе то, что тебе следует знать, дабы не вляпаться в неприятную историю. Дай мне время, и я все улажу. Вот тогда и поезжай в Портленд.

– Что ж, в этом есть резон. А здесь мне ничего не грозит?

– Нет. Точнее, и да и нет. Расклад тебе известен: мы их заверили, что ты не вернешься, поэтому после твоего отъезда все замяли. Но ты вернулся. Алек, тебе нельзя здесь появляться. И в Техасе тоже. Да и вообще в Штатах. Того и гляди поползут слухи, и против тебя выдвинут прежние обвинения.

– Я невиновен.

Он пожал плечами:

– Все мои клиенты невиновны. Я действую в твоих интересах, так сказать, по-отечески. Уезжай из Далласа. Если доберешься до Парагвая, будет замечательно.

– Как это? Да у меня ни шиша нет. Сэм, мне нужны зелененькие.

– Разве я когда-нибудь тебе отказывал? – Он вынул бумажник, отсчитал пять стодолларовых банкнот и выложил передо мной.

Я поглядел на них:

– Это еще что? Чаевые? – Я сунул купюры в карман. – Этого не хватит даже до Браунсвилла. Гони монету.

– Заходи завтра.

– Перестань валять дурака, Сэм. Открой сейф и дай мне деньги. Или завтра я приду не сюда, а к парню из федерального управления и запою там соловьем. После того как мы с ним договоримся – а это произойдет обязательно, ведь феды любят свидетелей обвинения, поскольку только таким путем им с грехом пополам удается выигрывать свои дела, – я поеду в Орегон и получу там свою сотню штук.

– Алек, ты мне угрожаешь?

– Ты блефуешь, я блефую. Сэм, мне нужна машина. И я имею в виду вовсе не какой-нибудь помятый «фордик». «Кадиллак». Не обязательно новый, но чтоб смотрелся как картинка, чистенький и с хорошим мотором. «Кадиллак» и несколько тысяч, и тогда к полуночи мы будем уже в Ларедо, а утром – в Монтеррее. Я звякну тебе из Мехико и сообщу адрес. И если ты действительно хочешь, чтобы я слинял в Парагвай, переведи мне денежки в Федеральный округ.

В итоге не все вышло по-моему: пришлось согласиться на подержанный «понтиак» и покинуть офис с шестью тысячами долларов наличными и инструкцией явиться на некую площадку, где торгуют подержанными автомобилями и где мне будет подготовлен подходящий вариант; Сэм туда заранее позвонит и обо всем договорится. Он пообещал позвонить в отель «Хайятт» и забронировать нам люкс для новобрачных; вернуться же в офис Сэма я должен был завтра в десять утра. Но я наотрез отказался вставать так рано.

– Лучше в одиннадцать. У нас все еще медовый месяц.

Сэм хмыкнул, хлопнул меня по плечу и согласился.

Выйдя из коридора, мы направились к лифтам, но я миновал их и, пройдя футов десять дальше, открыл дверь, ведущую на пожарную лестницу. Маргрета следовала за мной, храня полное молчание, и лишь на лестничной площадке, где нас никто не мог подслушать, шепнула:

– Алек, он тебе не друг.