– Ты права, – после некоторого раздумья проговорил Амитах. – Я всегда знал, что женщины обладают более тонким вкусом, нежели мужчины. Завтра же подарю тебе золотой браслет.

– Вы уже дарили мне золотые браслеты. И не один раз, – сказала Зита.

– Да? – удивился раджа. – В таком случае получишь от меня жемчужное ожерелье. И не завтра, а сегодня же. А сейчас ступай на кухню и предупреди официантов, чтобы поторапливались. Мне предстоит тяжёлый день, и хорошенько подкрепиться крайне необходимо.

– Слушаюсь, мой господин. Вот полотенце, – прощебетала Зита и, выйдя из ванной комнаты, побежала по длинному коридору-лабиринту.

Когда Амитах спустился в обеденную залу, стол был уже накрыт. На белоснежной скатерти, в золотых вазах, блюдах, тарелках дожидались своего последнего часа аппетитные яства, а официанты, облачённые по прихоти господина в национальные костюмы, разливали выдержанное вино в высокие, благородные серебряные кубки.

Гхош, маленький лысоватый индус, который занимал должность управляющего делами Харамчанда и являлся его правой рукой, широко улыбался, обнажая ряд золотых зубов. По этой улыбке Амитах понял, что Гхош в чём-то провинился. Раджа сел в кресло, которое можно было принять за трон какого-нибудь царя, и жестом предложил управляющему присоединиться к трапезе. Гхош не смел возражать.

Амитах тщательно прожевал устрицу, выпил добрый глоток вина, закусил авокадо и посмотрел прямо в глаза Гхошу.

– Ну? – ехидно спросил он. – И чего ты лыбишься, будто вчера родился?

Гхош перестал улыбаться и изобразил на своём лице крайнюю озабоченность. Он попытался что-то вымолвить, но кроме мычания у него ничего не получилось. Управляющий знал, что господина лучше не выводить из себя. В моменты гнева Харамчанд был страшен, и беда тому, кто попадётся ему под горячую руку.

– Бачан? – Амитах облегчил страдания Гхоша и недовольно скривил губы.

– Да, – Гхош застенчиво опустил глаза. – Ничего не получается. Он упрямее ишака.

– Что же он сказал? – У Амитаха почему-то сразу пропал аппетит.

– Что ваша просьба не более, чем чудачество развращённого богатством сумасброда. Прошу прощения, мой господин, но это действительно его слова. Я не прибавил от себя ничего. Так Бачан и сказал – развращённый богатством сумасброд.

– А что ты ему на это ответил?

– Я что я мог ответить на подобное хамство? Я счёл ниже своего, да и вашего, достоинства продолжать с ним беседу в том же тоне. Признаюсь, я хотел плюнуть ему в лицо, но сдержался.

– Напрасно, – проговорил Амитах. – Таких людей нужно учить. Придётся повидаться с ним лично. Он ведь человек новый в нашем городе, не правда ли?

– Совершенно верно, не прошло и месяца с тех пор, как он занял свой пост. Но личных амбиций и гонора у него не меньше, чем у Наполеона. – Гхош вытер выступившие на лысине капельки пота.

Амитах молчал. От его хорошего настроения не осталось и следа. Все радужные планы по поводу охоты на бенгальских тигров рухнули, рассыпались, словно карточный домик. Необходимо было получить лицензию на отстрел хищников, а новый префект Мадраса возглавлял к тому же общество защиты животных и этой лицензии выдавать никак не хотел.

– Как же Бачан мотивирует свой отказ? – Амитах нервно чиркнул спичкой и прикурил сигарету.

– Он утверждает, что бенгальские тигры занесены в Красную книгу и что вы получите лицензию только через его труп…

– Занятно… – Раджа пустил к потолку колечко табачного дыма. – Только через его труп?… Это не лучший вариант. Хотя… Если этот бюрократ будет продолжать действовать мне на нервы… Придётся отрубить ему голову. Так, во всяком случае, поступил бы мой прадед. Да, изменились времена… Что же делать со строптивцем? Как ты думаешь, Гхош? Откладывать охоту, а тем более отменять её я не намерен.

– Не знаю, мой господин, – управляющий скорчил плаксивую гримасу. – Уж как я его уговаривал…

– А деньги предлагал?

– Нет… – Гхош несколько растерялся. – Это же взятка при исполнении… И потом я считаю, что давать деньги, значит…

– …Унижать собственное достоинство? – рассмеялся Амитах. – Запомни, мой дорогой Гхош, с помощью денег можно решить все проблемы. А с помощью больших денег можно разрешить те проблемы, которые кажутся неразрешимыми. Будучи молодым, я тоже думал, что в жизни невозможно обойтись без порядочности, честности, доброты, дружбы, что на этих качествах построены взаимоотношения между людьми… Я ошибался. Миром правят деньги. В политике, бизнесе, спорте существует только один бог – денежная купюра, на которую можно купить человека с потрохами… Как ты думаешь, почему обанкротившийся президент фирмы пускает себе пулю в лоб? Да потому что без денег он ничто! Мелкая сошка, которую любой может раздавить ногой! Даже моя жена вышла за меня замуж только из-за денег! – Амитах побагровел от злости, вспомнив свою ненавистную супругу.

– Бачан не возьмёт, – сказал Гхош тоном человека, абсолютно уверенного в своих словах.

– А куда он денется? – усмехнулся Амитах. – Спорю на твои золотые зубы, что ещё до полудня эта треклятая лицензия будет у меня в кармане. Сейчас же отправляюсь в префектуру. А ты, Гхош, распорядись, чтобы приготовили лошадей и проверили оружие. И чтобы собак не кормили. Эй, слуги! Несите мой парадный костюм! – раджа хлопнул в ладоши, вскочил с кресла и начал подниматься по устланной персидским ковром лестнице.

…Префект муниципального округа находился у себя в кабинете, и выслушивал доклад заместителя, когда обитая добротной кожей дверь, с грохотом распахнулась, и на пороге появился Амитах Харамчанд. Престарелая секретарша не препятствовала радже пройти в кабинет, она знала, что всякие препирательства с высокопоставленной и уважаемой всеми особой, могут закончиться для неё самым плачевным образом.

Ослепительно белый шёлковый костюм обтягивал спортивную, хорошо сложенную фигуру Амитаха. Раджа приветливо улыбнулся и довольно-таки бесцеремонно, без приглашения опустился в кресло для посетителей.

– Здравствуй, Бачан! – воскликнул он, вынимая из внутреннего кармана пиджака длинную сигару.

Докладчик замолчал, словно проглотил язык. Он переводил растерянный взгляд со своего начальника на незваного гостя и совершенно не знал, как ему себя вести. На всякий случай он решил помалкивать и дальше, пока ситуация не прояснится, и уткнулся в бумаги.

Префект тоже некоторое время находился в растерянности, но, быстро сбросив с себя оцепенение, придал своему лицу суровое выражение и крикнул секретарше:

– Этот господин записывался на приём?

– Нет… – Женщина почувствовала, что ещё немного, и она будет находиться среди двух огней.

– Тогда почему он ввалился ко мне в кабинет и позволяет себе фамильярничать? – загремел Бачан.

Амитах удивился, почему префект, обладая таким громким и хорошо поставленным голосом, до сих пор не поёт в опере.

Закинув ногу за ногу, раджа безмятежно курил вонючую сигару и теребил подлокотник кресла, выстукивая ритм песенки, которая засела в его голове ещё с самого утра.

– Я подумала, что… – робко оправдывалась секретарша.

– Подумали? – побагровел Бачан. – Не нужно думать! Нужно ответственно выполнять свою работу, если не хочешь, чтобы тебя с позором уволили! У меня существует определённый порядок, я очень занятой человек и хаоса не допущу. Проводи посетителя к выходу. Уважаемый, не знаю вашего имени… – обратился он к радже.

– Амитах Харамчанд, – скромно представился тот и широко улыбнулся.

– Как?… Как вы сказали, я не ослышался? – Бачан переменился в лице. Теперь щёки его были не пунцово-мясными, а белыми, будто кто-то посыпал их солью.

– Не ослышались, меня зовут Амитах Харамчанд, – раджа, не вставая с кресла, поклонился. – Надеюсь, вы более не будете меня выгонять. Во всяком случае, очень вас прошу не делать этого.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Маленькая струйка пота скатилась по виску заместителя префекта. Сам же префект долго подыскивал слова и набирался мужества, прежде чем вымолвить: