– Зато этот ребёнок проснётся посреди ночи и начнёт кричать, – улыбнулся Петер.

– Ничего не поделаешь, – Марианна развела руками. – Дети есть дети… Никуда от этого не денешься… Как только Анна откроет глазки, позовите меня, я живу на верхней палубе, в двадцать пятой каюте… – Марианне из скромности не хотелось говорить, что она занимала президентские апартаменты. – Но только надолго не оставляйте малышку одну.

– Хорошо, – пообещал Петер и после небольшой паузы добавил: – Спасибо вам, Марианна.

– Какие могут быть благодарности? – смутилась Марианна. – Я сама мать и знаю, какое это мучение – день и ночь возиться с младенцем. Мучение и необыкновенная радость… Вы оглянуться не успеете, как Анна вырастет, ведь время летит так быстро и незаметно…

Марианна осторожно, стараясь не шуметь, открыла дверь и перед тем, как выйти из каюты, шепнула Петеру:

– Если что, зовите меня, не стесняйтесь.

– Ещё раз вам спасибо. – Мужчина благодарно приложил руку к груди.

Марианна ушла, а Петер ещё долго стоял, склонившись над кроваткой. Он растроганно смотрел на Анну и вспоминал Корасон, женщину, которую он безгранично любил. Большая, горькая слеза упала на пуховое одеяльце и расплылась тёмным пятном…

В ту ночь Марианна долго ворочалась в постели. Она переживала за Петера и не понимала, почему он себя так странно повёл. А случилось вот что. Петер пообещал Марианне, что сообщит ей, когда Анна проснётся, чтобы она могла покормить и перепеленать ребёночка. Но прошло несколько часов, а Петер не появлялся.

Уже вечерело, когда Марианна решилась сама наведаться в каюту на втором этаже и предложить свои услуги в качестве няни. Но Петер даже не открыл ей дверь. Он сказал, чтобы Марианна не волновалась, что с обязанностями родителя он справится самостоятельно, без чьей-либо помощи… За ужином Петер тоже не объявился, и Марианна кушала в одиночестве.

«Почему? Почему он не впустил меня? – недоумевала Марианна. – Ведь я хотела, чтобы всё получилось, как лучше… Чтобы Анна не плакала от того, что ей натирают пелёнки… Какой Петер всё-таки странный человек… Хотя я могу его понять… Ему сейчас несладко… А быть может, после смерти жены ему трудно общаться с женщинами? Быть может, каждое сказанное мною слово отражается в его сердце гулким эхом нестерпимой боли… Конечно же, он принял меня за обеспеченную, ветреную особу, у которой нет личных проблем, которая не обременена душевными переживаниями… И в самом деле, я так развязно вела себя за завтраком, приставала к Петеру с идиотскими расспросами… Ещё совсем недавно я сама не могла ни с кем разговаривать, настолько горе душило меня… Но я не могу бросить Петера в беде, не могу допустить, чтобы малышка оставалась без присмотра, была лишена заботы».

Марианна повстречала Петера на следующее утро. Войдя в ресторан, она сразу же заметила бородатого мужчину. Он занимал тот же столик у окна, а рядом с ним стояла детская коляска.

«Слава Богу, – подумала Марианна, – что он усвоил ой первый урок и не оставил Анну в каюте».

Она решительно направилась в сторону своего нового знакомого и, не спрашивая разрешения, села за столик.

– Здравствуйте, – приветливо сказала она.

– Доброе утро, – буркнул Петер. Он вновь был в том же подавленном настроении, что и вчера. Марианна не могла не заметить, что глаза у мужчины были красные, словно он совсем недавно плакал…

– Как поживает малышка? – спросила она.

– Хорошо поживает. – Петер вытер рот бумажной салфеткой, и хотел, уже было подняться, но Марианна остановила его:

– Подождите минутку…

Петер растерянно посмотрел на Марианну, и она не знала, куда ей спрятаться от этого взгляда. Таким он был печальным, горестным, осуждающим…

– Почему вы не хотите, чтобы я помогла вам? Почему вы сторонитесь меня, словно опасаетесь, что я могу причинить вам вред?… Если не хотите, то можете не отвечать… Но всё же…

Прошло довольно много времени, прежде чем Петер заговорил.

– Я не знаю, как это объяснить… – он нервно теребил бороду. – Представьте себе, что вы вдруг потеряли всё… Всё, что у вас было… Что вы лишились дорогого, любимого человека… Человека, без которого вы не представляете себе свою жизнь… Она кажется вам бессмысленной… Зачем жить, ради чего?…

– Вы мне не поверите, – Марианна положила свою ладонь на руку Петера, – но я себе это представляю… Прекрасно представляю…

– Нет, вам только так кажется, – печально улыбнулся мужчина. – Для того чтобы представить этот кошмар, нужно его пережить… Кажется, что земля уходит из-под ног…

– Не отчаивайтесь, – проникновенно сказала Марианна. – Только не отчаивайтесь… Для вас жизнь не кончена, она продолжается. У вас есть Анна, вы должны вырастить её, сделать из неё человека…

– Да, я знаю… Анна – единственное моё сокровище. Кроме неё, этого замечательного создания, мне ничего не надо… Я буду жить ради неё, только ради неё… И я прошу у вас прощения… Быть может, вам кажется, что я веду себя странно, замкнуто… Поверьте, мне сейчас очень трудно… Трудно общаться с людьми, трудно воспринимать реальность, как она есть… И, прошу вас… Не приходите больше ко мне…

Петер порывисто поднялся, бережно взялся за ручки детской коляски и, не попрощавшись, покинул ресторан. Марианна хотела побежать вслед за Петером, убедить его, что он не прав, что нельзя отчаиваться, рассказать, что она пережила нечто подобное… Но, хорошенько поразмыслив, решила этого не делать.

«Каждый человек, – думала она, – поступает так, как считает нужным… Какое я имею право навязывать Петеру своё мнение? Вскоре он и сам поймёт, что нет ничего хуже, чем замыкаться в себе и видеть во всех окружающих людях заклятых врагов. Впрочем, мне легко сейчас так рассуждать, когда неприятности и беды остались позади, да и время всё расставило по своим местам…»

Петер медленно шагал по палубе и катил перед собой коляску со спящей Анной, когда из репродуктора донёсся чей-то властный голос:

– Уважаемые пассажиры, наш корабль получил неожиданное повреждение, и появилась опасность, что через несколько минут может произойти затопление…

И в то же мгновение завыла, пронзительно завизжала сирена, испуганные люди с криками повыбегали из своих кают.

«Когда-то это уже было, – промелькнуло в голове Петера. – Когда-то я слышал этот голос, слышал эту сирену!»

– …не паникуйте, соблюдайте спокойствие, спуститесь на нижнюю палубу и приготовьтесь к посадке в лодки…

«Да, да!!! Вот так же люди бежали, падая, и толкая друг друга… Но я почему-то не бежал вместе со всеми…» – Петер прижимал к себе Анну, которая проснулась от громких криков и завывания сирены. Она горько плакала, широко раскрыв полные страха и непонимания глаза.

– …стюарды покажут вам, как нужно пользоваться спасательными жилетами…

«Я был тогда не один… Рядом со мной всё время находилась женщина… Женщина… Марианна…»

И тут Петер вспомнил всё… За одну секунду перед ним пронеслась вся его жизнь. Он вспомнил, как они с Марианной путешествовали на «Санта Розе», вспомнил, что в Мехико остались его дети – Бето и Марисабель, вспомнил ту страшную ночь, когда он познакомился с Казимиром Квятковским, вспомнил своё настоящее имя…

Конечно же, Петер был не кем иным, как Луисом Альберто…

Проснувшись утром у себя в каюте, Луис Альберто долго не вставал. В последние дни мысли его были в таком беспорядке, так запутаны, что дольше так продолжаться не могло. Где-то рядом, совсем недалеко находилась его жена, которую он не видел уже около года. При одной мысли о том, что Марианна страдала, что она похоронила и оплакала мужа, сердце его сжималось от боли. Всей душой он желал открыться перед ней, опять обрести потерянную и разрушенную семью.

Но рядом лежала его дочь, маленькое живое существо, которое уже нельзя выкинуть из жизни. Как же быть? Ведь Марианна никогда не поймёт и не простит того, что после неё у него была другая женщина, женщина, которую он любил и с которой решил связать жизнь. Как объяснить ей, что Корасон тоже могла завоевать сердце Луиса Альберто, но только тогда, когда он просто не знал, что у него уже есть семья, дети?… Нет, она не поверит ему и не поймёт.