Башня Шухова не раз проверялась на устойчивость, дело даже не в порывах ветра, никак не влияющих на ее стабильное положение (даже ураган 1998 года ей не повредил!). Еще при жизни изобретателя, в 1939 году, произошел такой интересный случай, рассказанный ветеранами советского радио: «После строительства башни остался какой-то толстый трос, который был протянут под углом от вершины башни до земли. Здесь он был намотан на лебедку, установленную на бетонном основании. Зачем там находился этот трос — неизвестно, вероятно, для каких-то технологических целей. Висел и висел несколько лет, никому не мешал, и никто им не пользовался. Но вот, в один далеко не прекрасный вечер, над районом Шаболовки показался в небе какой-то одинокий самолет, что само по себе в те годы было удивительно. Самолетов тогда вообще мало видели, а тут — над Москвой, да еще и над густонаселенным районом. Самолет был маленький, не то спортивный, не то почтовый, и он явно терпел бедствие: летел на малой высоте и очень неровно. И надо же было такому случиться: крылом он задел за трос, лебедку вырвало из земли, башня получила сильный удар (трос-то был закреплен на вершине, и получился большой рычаг), а самолет на глазах у удивленной публики начал разваливаться на куски и упал неподалеку во дворе жилого дома. Летчики погибли, но других жертв, к счастью, не было… Вокруг во дворе валялось множество писем, из чего можно предположить, что он был почтовым. Потом говорили, что самолет летел из Киева. Но главное было в другом. Возникло опасение, что башня в результате удара получила непоправимые повреждения и могла упасть. Хотели даже эвакуировать жителей из близлежащих домов. Однако после тщательной экспертизы оказалось, что опасения эти, к счастью, оказались напрасны. Башня достойно выдержала удар, и даже не потребовалось ее ремонтировать»{207}.
В октябре 1941 года башня наряду с другими стратегическими объектами (метрополитен, электростанции, вокзалы) была заминирована на случай оккупации Москвы немецко-фашистскими войсками.
Изображение шуховской башни долгое время было символом Центрального телевидения СССР, на его фоне, в частности, выходила популярная передача «Голубой огонек». Заложенная ее создателем уникальная прочность позволила ей выполнять свою трансляционную функцию до 2002 года. А пожар на телебашне в Останкине в августе 2000 года на некоторое время сделал шуховское творение главной надеждой всех телезрителей, более полутора года принимавших телесигналы ведущих российских телеканалов с Шаболовки, пока главную телебашню не восстановили. Уместно вспомнить, что инженером Останкинской башни также был ученый-самородок Николай Никитин, создавший немало оригинальных проектов. В том числе и благодаря ему Останкинская башня оставила далеко позади башню Эйфеля, достигнув высоты 540 метров, и долгое время считалась самым высоким сооружением на планете.
Сегодня шуховская башня — объект культурного наследия регионального значения, с 2002 года она уже не используется для своих первоначальных целей, что еще больше подчеркивает значение этого самого высокого гиперболоида как памятника инженерной мысли. Но не всем это ясно. Оставшись невредимой от столкновения с почтовым самолетом, пережив чудесное спасение в 1941 году, ныне эта башня рискует погибнуть от равнодушия людей. Как это ни покажется странным, самая высокая шуховская конструкция не раз была объектом исследований на предмет ее дальнейшей устойчивости, указывавших на необходимость реставрации. Еще в 1947-м коррозия основных элементов составила 5 процентов, тогда их очистили от ржавчины и покрасили в целях сохранения. Аналогичные работы по антикоррозийной окраске проводились почти каждое десятилетие, и в 1950-х, и в 1960-х годах, и позднее. В 1973 году был укреплен фундамент башни при участии организации со сложным и длинным названием — Центральный научно-исследовательский и проектный институт строительных металлоконструкций им. Н. П. Мельникова. Этот институт есть не что иное, как прямой потомок конторы Бари, пережившей причудливые трансформации и реорганизации с 1917 года. Тем не менее проведенные работы, в том числе по бетонированию опорных узлов башни, по мнению ряда специалистов, не продлили срока службы башни, а лишь спровоцировали дальнейшее прогрессирование губительных процессов коррозии и нарушили заложенные Шуховым принципы ее эксплуатации.
Последнее глубокое обследование башни с привлечением инженеров-альпинистов ОАО ЦНИИ промзданий пришлось на 2011 год и позволило выявить следующие вопиющие свидетельства ее разрушения: стойки всех секций имеют отклонения от прямолинейности, вызывающие появление продольного изгиба, отсутствуют 38 заклепок, болтов, обнаружены лишние просверленные отверстия в конструкциях, а в болтовых соединениях часто используются шайбы, не обеспечивающие плотного прилегания головок болтов и гаек к деталям. В основном кольце между первой и второй секциями нет четырех раскосов и швеллеров, а в решетках колец между секциями швеллеры заменены уголками. В нескольких стойках, в местах крепления к кольцу между второй и третьей секциями имеются трещины в стенке швеллера длиной до 150 миллиметров. Кроме того, выявлены вмятины в нижних секциях (вероятно, следствие давней аварии). Ряд сечений элементов заметно ослаблены вырезами для отбора проб металла при прежних обследованиях. В сварных швах узлов сопряжения стоек первой и второй секций есть глубокие трещины, а некоторые швы разрушены полностью. Наиболее сильно коррозия прогрессирует в четвертой секции, а также на границе примыкания металлических деталей к бетонному основанию. В общем из 2292 секций щелевая коррозия затронула 53 процента, то есть 1211 секций. Что же касается отклонения оси башни от вертикали, то оно незначительно — не более 7 сантиметров, искривление формы колец между секциями не превышает 3 сантиметров, что не оказывает заметного влияния на ее напряженно-деформированное состояние.
Интересны своей парадоксальностью и выводы ученых: нельзя выполнить реконструкцию башни с временным удалением отдельных ее элементов, ибо это чревато невосстанавливаемым смещением узлов, а точную величину щелевой коррозии «из-за наличия значительных повреждений невозможно замерить без разборки узлов». Наконец, в связи с тем, что «фактические напряжения в элементах башни заметно выше допускаемых и состояние башни классифицируется как недопустимое», — существует опасность для пребывания людей, сохранности оборудования и окружающих построек. Учитывая прогрессирующий характер коррозионных процессов, состояние башни в любой момент может перейти из недопустимого в аварийное{208}.
Сегодня коррозия достигла уже такой глубины, что ее следы видны даже невооруженному глазу, и не только инженерам-альпинистам. Башню надо спасать — в этом уверены не только многие специалисты, но и простые граждане, не равнодушные к вопросам истинного, а не бумажного сохранения нашего национального наследия.
Странно, что призывы о сохранении башни все чаще приходится слышать не от отечественных чиновников, наделенных и полномочиями, и ресурсами для спасения шуховских конструкций, а от иностранных ученых. Один из таких всемирно признанных исследователей — профессор Райнер Грефе, руководитель ведущего европейского Института истории архитектуры и охраны наследия при Университете Инсбрука в Австрии, говорит: «Владимир Шухов — гигант мировой инженерной мысли. Его имя можно поставить в один ряд с Гюставом Эйфелем, Фрайем Отто, Бакминстером Фуллером. От всех Шухова отличают его многогранность и оригинальность. Эйфелева башня, конечно, очень интересна, но эта конструкция пришла из мостостроения, она очень тяжелая. Если говорить о Шуховской башне на Шаболовке — у нее нет никаких аналогов, и создавалась она сразу как башня. Шухов является совершенным оригиналом для русской и мировой инженерной культуры и архитектуры. Башня Шухова на Шаболовке — это настолько редкий экземпляр, что может быть сравнен только с такими объектами, как Бруклинский мост в Нью-Йорке, Эйфелева башня в Париже, олимпийский стадион в Мюнхене. Все эти объекты являются действительно интернациональной ценностью и должны с любовью восстанавливаться и сохраняться. В международной практике интеллектуальные силы со всего мира собираются вместе, чтобы сделать все возможное для защиты этого редкого наследия… Что касается покрытий, некоторые конструкторы, не зная Шухова, сделали похожие конструкции. С гиперболоидными конструкциями интереснее, на них прямо модная волна пошла по всему миру. И теперь все строят плохие шуховские башни. Я не знаю ни одного примера, который был бы близок по уровню квалификации. Что, в общем, и показывает, насколько Шухов был хорош»{209}.
