Случались и другие неприятности, грозившие Шухову самыми жуткими последствиями. В частности, 12 августа 1921 года с верхотуры упали двое рабочих, получив травмы, не совместимые с жизнью. Интересно, что журнал «Строительство Москвы» в № 2 за 1927 год называл иное число жертв: «Строительство Шаболовки было исключительным, геройским делом. Технические силы и рабочие жили впроголодь. Материалы удавалось доставать лишь благодаря помощи Владимира Ильича и Л. Б. Красина, лично следивших за ходом работ. Один раз произошло несчастие. Было воздвигнуто уже три звена башни, и когда стали поднимать четвертое, разорвалась цепь лебедки. Под железной фермой было похоронено трое рабочих»{203}.
Все это также можно было трактовать как диверсию, однако Шухова не тронули, ожидая от него скорейшего завершения работы над башней. Примечательно, что и Гюстав Эйфель также попадал в поле зрения криминальных репортеров. В 1893 году он был осужден к двум годам тюрьмы за фиктивные работы для Панамского общества на 19 миллионов франков. Лишь срок давности избавил его от отбывания тюремного наказания.
Авария на Шаболовке нагнала такого страху на всех ее участников, что Шухову приходилось не раз успокаивать их, уверяя, что подъем секций пройдет успешно. В успехе подъема третьей секции, начавшегося 27 октября 1921 года, сомневался Галанкин, боялись мастера и рабочие. 29 октября секцию подняли без сучка и задоринки.
По мере увеличения высотности работ свои требования о повышении оплаты стали выдвигать рабочие и верхолазы, обосновывая это тем, что работающие на Ходынской радиостанции получают 100 тысяч рублей в сутки. 27 октября они в подтверждение серьезности своих намерений устроили итальянскую забастовку, пришлось повысить им зарплату. В итоге в конце декабря верхолазы получали 250 тысяч в сутки, а мастера — 300 тысяч, что значительно превысило запланированные сметой расходы радиоартели.
Много ли получал сам Шухов и можно ли было жить на эти деньги, учитывая инфляцию и цены со многими нулями (в среднем один пуд муки стоил 100 тысяч рублей)? В декабре его жалованье составило 2,5 миллиона рублей, а за проект он получил менее трех миллионов рублей. Так что с голоду Владимир Григорьевич не умер бы. На рынке все можно было купить — сахар 180 тысяч рублей за фунт, масло коровье — 200 тысяч, говядина — 50 тысяч, гречка — 25 тысяч, рыба свежая — 40 тысяч и т. д.
2 декабря была поднята четвертая секция башни, 30 декабря пятая, а последняя, шестая, только 9 февраля, что было вызвано постоянной нехваткой болтов, заклепок и рабочих, которые время от времени опять принимались бастовать — в итоге к концу стройки верхолазы получали 1 миллион рублей в день. Сам же Шухов с трудом получил окончательный расчет 23 миллиона рублей, который выдал ему Григорий Исаевич Аронтрихер, инженер-механик и представитель «Электросвязи», финансировавшей стройку.
А инженер Таланкин решил в последний раз подняться на башню, взяв с собой дочь, что запомнилось ей на всю оставшуюся жизнь. «Мы залезли в какой-то деревянный ящик, — писала она, — отец махнул рукой, закрутились барабаны лебедок, и мы медленно поднялись вверх. Оба молчали. Я взглянула на отца и поняла, что не было у него минуты счастливей этой»{204}.
28 февраля 1919 года на башню была установлена деревянная мачта, что было обозначено Шуховым как окончание работы, а 19 марта 1922-го заработал радиопередатчик с дальностью до 10 тысяч километров. Первая же прямая радиопередача с шуховской башни на Шаболовке прозвучала 17 сентября 1922 года — это был концерт, начавшийся с выступления солистки Большого театра Надежды Обуховой, она исполнила романс «Не искушай меня без нужды». Затем выступили Антонина Нежданова, Ксения Держин-ская, Василий Качалов и другие известные артисты. Трансляцию радиоконцерта вели из Центральной радиотелефонной станции им. Коминтерна на Шаболовке.
За успешное окончание строительства, «героизм и сознательное отношение к своим обязанностям» Шухова в числе всех тридцати участников строительства в 1922 году «повесили» (то есть занесли) на Красную доску почета. «При постройке башни на Московской Шаболовской радиостанции в период 1919–1921 гг. рабочие-строители этой башни, несмотря на ненормально получаемый паек и одежду, ревностно выполняли и довели до конца порученную им работу, сознавая исключительное значение строительства башни. Даже в тяжелые моменты, будучи совершенно голодными и плохо одетыми и невзирая на жертвы, происшедшие при крушении башни, эти рабочие, воодушевляемые своей комячейкой, непоколебимо остались на посту», — говорилось в циркуляре № 25/366 Наркомпочтеля (Наркомата почт и телеграфов) под названием «На Красную доску»{205}.
Благодаря этому документу мы знаем имена тех, кто помогал Шухову: мастера и рабочие А. П. Галанкин, И. П. Галанкин, А. С. Федоров, А. К. Сычев, Малышев, братья Смирновы, Воронин, Гусев, Казаков, Власов, Шмельц, Каманин, Петрушин, Анисимов, Сукманов, Варенышев, Орлов, Лебедев, Филатов, Ланин, Туманов, Сергеев, Мохов, Петрушков, Мусатов, Ухорцев, Шван, П. Галанкин. Хорошо, хоть не расстреляли.
Примечательно, что уже вскоре после сдачи в эксплуатацию башня была законсервирована, но не по техническим, а иным причинам:
«В течение двух лет станция успешно выполняла свое назначение. Работала она новейшим для тех лет передатчиком с незатухающими колебаниями. В 1923 году была восстановлена Ходынская радиостанция, внесли известный организационный порядок в радиообмен, и оказалось возможным нагрузку Шаболовской станции передать частично на Ходынку, частью же на радиотелеграфный передатчик станции имени Коминтерна. Шаболовка честно отработала и в свое время была консервирована. Машины ее пошли в провинцию, в Сибирь. Развитие радиолюбительства и радиовещания, однако, снова заставило обратить внимание на Шаболовку. Самая мощная радиотелефонная станция в Москве — «Большой Коминтерн», — построенная в 1922 году, устарела и слышна к тому же на детекторный приемник всего лишь в радиусе 300–400 километров от Москвы. Когда к концу прошлого года Нижегородской радиолабораторией имени В. И. Ленина был сконструирован мощный телефонный передатчик в 36 киловатт, величайший в Европе, его и решили установить на Шаболовке. Снова закипела жизнь на станции. Летом выросло, в добавление к старым, несколько новых мачт 30,48 и 150 метров, в воздухе повисла сеть проводов антенны и противовеса, был произведен ремонт здания и осенью из Нижнего прибыл и передатчик, который в настоящее время уже смонтирован и установлен в большой зале станции. Это — огромная машина, занимающая площадь 40 квадратных метров. С осени 1926 года по сие время производились только опытные передачи. В январе должны быть проведены последние испытания, и станция в ближайшем будущем начнет регулярную работу. Общественное значение переустроенной Шаболовки будет огромно. Радиус действия ее равен 5000 километрам. На детекторный приемник удастся слушать на расстоянии до 1000 километров, то есть она будет слышна на самый дешевый, самодельный приемник почти по всей европейской части Союза», — сообщал журнал «Строительство Москвы» в 1927 году{206}.
С 1927 года с шуховской башни стала вещать радиостанция им. Коминтерна, находившаяся ранее в районе улицы Вознесенской в Москве (современная улица Радио), оборудованная мощнейшим радиопередатчиком, созданным в Нижегородской радиолаборатории. А с 1937 года с Шаболовки началось вещание первого советского телевидения, оборудование для которого закупили в Америке, где в то время успешно работал другой изобретатель — Зворыкин. Шухов не раз возвращался к проекту самой высокой своей башни, внося незначительные изменения в ее конструкцию в 1926 и 1937 годах, вызванные расширением областей ее использования.
