— Как?! Зачем?! Верить во что-то высшее! По мне это слабость, ведь если есть тот, кто присматривает за тобой сверху, то ты начинаешь перекладывать личную ответственность на сверхъестественное.

— Это звучит забавно! — Флоренций улыбнулся. — Отрицать высшие силы в мире, где существует магия! Осмотрись! — он провёл рукой, указывая на выжженную долину, которая начала сменяться тухлым болотом. — А ведь мы только что были в совершенно другом месте! Разве это не чудо?!

— Думаю этому должно быть объяснение. — я стал чувствовать, что моя позиция слабеет.

— Вера, мой друг, она служит маяком в бушующем море сомнений. Ты можешь отрицать высших существ, но искоренить веру не получится, я пробовал. — он опустил голову. — Эта сила души каждого живого существа. Ты можешь верить во что угодно, в себя, в друзей, в магию. Но! Без неё ты будешь блуждать в неизвестности. Посмотри на нас! — он остановился. — Вот ты идёшь сейчас за жрецом, который говорит тебе куда идти, но сам ты не знаешь дороги! Это значит, что ты веришь мне и моим словам.

— Мне кажется это не одно и тоже.

— А если бы верил, то не казалось! — он улыбнулся и продолжил путь. — Не обязательно обожествлять веру, но если ты отрицаешь её, то ты лишаешь себя надежды на лучшее.

Я посмотрел на оптимистичного Флоренция:

— Лучшее?! Наши друзья сейчас страдают, а ты говоришь мне о положительном настроении?!

Мы поднялись по отвесному склону.

— Да! Именно! — не унывал служитель. — Если ты будешь видеть во всём только плохое, то так и будет! Нужно надеятся на хорошее, тогда ты не станешь отступать перед трудностями!

Я хмыкнул, но промолчал.

— Айзед, — имперец поправил промокшую от пота мантию, — верь хотя бы в себя! Тогда ты найдёшь выход из лабиринта смутных мыслей.

— У меня их не особо много, этих мыслей! — я протянул руку мужчине, помогая подняться выше.

— Почему?

— Я потерял память и ещё не успел обзавестись своими тараканами в голове, — я посмотрел на огромное болото.

Скрюченная растительность испускала миазмы, поднимаясь в воздух дурнопахнущим паром. Над чёрной жижей, что должна была быть водой, вились сотни насекомых сбиваясь в стайки.

Над нами сверкнула молния, но грома не последовало. Я отметил про себя, что уже привык к раздающимся крикам людей, не обращая на них внимания, как если бы они были птичьем пением.

— В этом тоже можно найти что-то хорошее!

Я удивлённо повернулся к Флоренцию:

— Ты неисправимый оптимист!

— Ну да! Мы с Аркеем знаем, что жизнь циклична и не стоит заострять внимание на всяких мелочах, тогда ты сможешь видеть больше возможностей! Вот к примеру! — он указал в сторону, указывая новый маршрут. — Ты потерял память, а сейчас находишься во владении Вермины, даэдрической принцессы воспоминий! Уверен, если кто и знает, куда делось твоё прошлое, так это она!

— Может быть, но она так же питает слабость к кошмарам и пыткам! — я со злостью сжал кулаки, увидев как вдалеке мелькнула непонятная тень. — Приготовься! — я окружил себя морозным плащом и призвал дремору.

— Не прячься, тебе это не поможет! — заорал призванный мною защитник, снимая со спины двуручник.

Тень выскочила из-за обломков камней. Сгусток сплетённых теней быстро обретал форму. Сначала проступил человеческий силуэт. Затем одежда. Я застыл в замешательстве, глядя на шута, который готов был броситься на нас!

Дремора кинулся вперёд с рыком дикого зверя:

— И кровь потечёт! — он с ходу снёс голову клоуна, которая покатилась звеня бубенцами, и даже не заметив своей победы, повесил меч обратно. — Снова всё тихо!

— Такого я не ожидал! — жрец Аркея стоял с точно таким же выражением лица, как и у меня.

— Это шутка какая-то?! — я указал на шипящий труп, который превращался в туман.

— Кажется я понял! Ну если честно, то Аркей подсказал! — он указа на место где только что был убитый. — Мы видели чей-то воплощённый кошмар! Похоже Вермина может подчинять чудищ, из сновидений смертных, своей воле!

— Шуты по твоему жуткий кошмар?!

— Для кого-то, очень! — он пожал плечами. — Был у меня один знакомый, редгард, шибко не любил циркачей, трубодуров, но больше всех — шутов[19].

Путь по болоту давался нам с большим трудом. Тягучая черная трясина засасывала ноги. Проклятая мошкара с визгом проносились над головой. Благо я знал заклинание морозного плаща. Гадкие насекомые падали замертво, когда соприкасались с морозной аурой.

Нападения созданий из тумана становились всё чаще. Каждое отродье было разной формы. Начиная от стаи злобных собак, заканчивая морскими чудищами. Меня очень позабавило, когда я с большим удовольствием, испепелил старуху, которая кричала нам, что нас не смогут усыновить и все мы жалкие детишки[20]! «Похоже эта мерзкая бабка была чьим-то кошмаром!»

Я потерял счёт времени, нашего блуждания. Долгое путешествие выматывали и даже оптимистичный Флоренций стал мрачнеть. Меня начинало беспокоить состояние жреца. Мужчина всё чаще замыкался в себе и постоянно бубнил под нос, споря с самим собой или Аркеем, я так и не понял.

— Нам сюда! — впервые за несколько часов обратился ко мне жрец.

Почва под ногами стала меняться с болотистой на пепельную. Окружающий нас ландшафт стал меняться на очень знакомый…

Огромные камни уступили место морской гальке. Мне стало казаться, что я слышу шум моря, который звучал как вопли людей из пыточных. Сбоку подул бриз, принеся густой туман.

— Мы почти пришли, — мрачно произнёс Флоренций. — Но прежде чем мы подойдём ближе, — он повернулся ко мне. — Даэдра могущественные существа, а их коварство безмерно! Верь в себя и ты справишься!

— О чём ты?!

— Я согласен с Аркеем, — он словно кому-то кивнул, — тебе не понравится то, что ты сейчас увидишь! Крепись друг мой! Я буду рядом! — последние слова острой иглой кольнула в сердце.

Через сотни метров стали проступать контуры дома. Такого знакомого дома… зажмурившись, я попытался прогнать наваждение, но когда я открыл их, то дом-крепость всё так же остался на месте.

— Мелисса, — прошептал я, почувствовав, как на меня тяжёлым грузом свалилась усталость.

Визг девушки изнутри крепости орка разорвал зловещую тишину. На стенах поместья Магрула засуетились солдаты, завидев нашу парочку.

Флоренций сплюнул через плечо:

— Какая низость, использовать кошмары дорогих людей, чтобы пытать их близких! — он положил руку мне на плечо. — Я не знаю, что ждёт нас внутри, но вижу, что ты уже с этим сталкивался! Прошу, не поддавайся эмоциям и не показывай свой страх, ибо тогда ты станешь уязвим для их козней.

Я стиснул зубы:

— Хорошо! — но очередной крик Мелиссы из крепости напомнил мне, как всё на самом деле не хорошо и Вермина ясно знала мои страхи.

Я стоял в кошмаре моей напарницы, но от чего-то чувствовал свою личную ответственность за происходящее. «Если бы я раньше мог спасти её, то ничего бы этого не было! Но я же не мог прийти раньше! Или мог?!».

«Или мог?!» — последняя мысль эхом раздалась в моей голове, превращаясь в жуткий женский смех Божества. «А вдруг мог?! Ты ничего не помнишь! Ха-ха-ха! Смертные, вы такие жалкие! И хрупкие! Ваша жизнь утекает как вода, даже ваша память превращается в ничто! Но от меня ничего не ускользает!».

— Айзед! — жрец потряс меня. — Не кори себя за прошлое, которое даже не в силах вспомнить! Сейчас это не важно! Пускай мы просто люди, но мы способны на то, о чём вечные боги не могут и мечтать!

Я бессильно сжал губы, представляя какие страдания испытывает девушка:

— Что мы можем противопоставить богам? Что есть у нас такого, чего нет у всемогущих? — слеза беспомощности скатилась по щеке.

— Жить каждый миг! Сгорать без остатка, отдаваясь целиком каждой секунде нашей ограниченной жизни! Идти на полный риск ради своих любимых. Совершать невозможное вопреки всему! — он опустил руку, ожидая, когда я буду готов броситься в самый жуткий кошмар дорогой моему сердцу девушки.