— Значит, это не ты убил Владислава? — удивился Горан.

— Не я, — зло прорычал Нолан.

Он был силен, даже очень. Но он не мог концентрировать силу на столиких вальгасах одновременно. На людях — без труда. Наверное, именно поэтому, ослабев и отчаявшись, он увидел то, что не был способен видеть совсем недавно.

— Элен! — прошептан он, едва слышно имя женщины, которую он предал и убил.

Она стояла рядом с близнецами, освещая их своим неярким призрачным светом.

— Элен, я…должен был… — тело Карающего напряглось, он взвыл от боли, когда его ладонь, все еще крепко меня сжимавшая, ссохлась на глазах и почернела. С запястья упал внушительный браслет, с потускневшими и треснувшими камнями. Сила Алессандро смогла пробиться через защиту Нолана. А после до меня донесся хруст его ломающихся костей. Они ломались одна за другой, и когда с громким треском его нога переломалась пополам, Нолан рухнул и, кажется, потерял сознание от боли.

На несколько мгновений амфитеатр охватила всепоглощающая тишина. Даже мертвые, до этого испускавшие странный гул, затихли.

— Ты пришел, — озвучила я очевидное, не спуская с мужа глаз.

— Ты сомневалась? — глаза Алессандро медленно возвращали привычный вид. Точнее, они все еще выглядели воспаленными, но перестали быть белесыми.

— Ни на мгновение, — позволила привлечь себя в его груди и прикрыла глаза, только сейчас осознав, как же я устала. Словно сквозь пелену до меня доносились отрывистые приказы Алессандро. Я почувствовала, как амфитеатр наполнился живыми людьми. Одни искали поглотители, сковывавшие силы вальгасов, другие выносили тела стражей и недавних зрителей.

— Унесите это, — распорядился император своей новой гвардии, состоящей из вальгасов. И снова сосредоточил внимание на мне.

— Тебе нужно отдохнуть. Не переживай, я буду рядом, — добавил муж, едва я напряглась в его руках.

Кайден помог брату устоять на ногах и взвалив того на плечи, пошел вслед за нами.

Мы вместе с сохранявшими молчание близнецами вернулись на корабль, который Алессандро предоставили власти планеты, едва поняли, что лучше и полезнее для жизни поддерживать прежнего правителя. И разошлись по разным отсекам. Горану была необходима помощь врача, Кайден не пожелал оставлять брата ни на минуту. Меня осмотрел Алессандро, заживил несколько мелких ран, ссадин и гематом. Мы заняли одну каюту и спустя двое суток, в течение которых я спала, ела, отмокала в ванной, старался не отходить от меня надолго. Он рассказывал, как защитникам Дессы удалось не только отбить атаку Альянса, но и добраться до Келтании, на которой удерживали нас с Гораном. Как догнавшие стремившихся разделаться с Карающим братьев, корабли сопровождения, расчищали им дорогу в космосе и приняли бой с флотом Альянса и их тайными союзниками. Когда соседи, поняв, что атака потерпит поражение, ушли, оставив своих союзников, бывших пиратов без подкрепления.

Однажды, когда до столицы оставалось меньше суток, Алессандро, стоящий ко мне спиной и смотрящий на панорамное изображение космоса, произнес:

— Это сделал я, — и с горечью улыбнулся.

— Сделал что? — переспросила я, и встала за его спиной.

— Убил своего отца, — после напряженной паузы, заполнившей каюту, пояснил:

— Не могу и не хочу скрывать от тебя. Ты должна об этом знать, хотя боюсь, что правда тебя оттолкнет.

Он запнулся, и я поняла, насколько тяжело ему даются воспоминания своего прошлого. Я знала, что прошлый император был тем еще монстром по отношению к врагам и собственному сыну, отказавшись от него, когда понял, что тот не обладает всеми достоинствами вальгаса.

— Как я уже говорил, мое рождение стоило матери жизни. Она была из сильного рода магов. Но кровь вальгасов медленно выпила ее. Ели бы отец любил, если бы чуть больше о ней заботился, все могло быть иначе. Но он разочаровался ее слабостью, уязвимостью и отсутствием в новорожденном ребенке признаков древней крови. Со временем, убедившись, что кровь во мне так и не проснулась, он отстранил меня от наследования Империи, выслал в ссылку на Дессу и начал подыскивать себе новую жену. И нашел. Она была с хорошей родословной, и ее семья очень хотела породниться с императором. Настолько, что побоялись, что император изменит решение в мою пользу и новоявленная императрица потеряет возможность править, как и ее дети. Разумеется, они не знали некоторых нюансов, но на тот момент их мало волновали какие-то вопросы кроме главного — власть. Мне долго не хотелось верить, что отец знал о подосланных ко мне убийцах. В то время я еще считал себя послушным сыном, которой делал все, чтобы добиться внимания отца. И добился. Он и вправду считал меня бракованным. Недостойным. И ничего не сделал для того, чтобы остановить своих новых родственников. Возможно, сам бы он так и не решился меня устранить, но с легкостью позволил это сделать другим. Тогда же, во время покушения, обиваясь от наемных убийц, я понял, что сила проснулась. Я убил их, а после поднял и допросил. Впервые в жизни мне подчинилась некромантия. Это был уровень намного выше того, чем обладал император. А после я вернулся в столицу и предстал перед отцом. И знаешь, он даже не скрывал своей радости и гордости. За меня… Ему не нужен был любой сын, только наследник крови. Его новая жена в тот момент сидела с ним рядом на троне и в ужасе смотрела на мое превращение в монстра, когда я перестал себя сдерживать. Она не сразу поверила, чьей женой стала. А когда поняла, у нее случилась истерика. Она визжала, что мы оба монстры, что нас нужно убить. Владислав не стал слушать ее вопли и свернул ей шею. Женщине, которую сам выбрал на роль матери для своего ребенка. Ведь у него теперь был готовый, исцеленный, сильный наследник. Тот, о котором он так долго мечтал.

Плечи Алессандро напряглись, и я приникла к его спине, стараясь выразить этим жестом свою поддержку.

— Тогда же он впервые в жизни меня обнял, поцеловал, назвал своим истинным сыном. А я смотрел на труп его избранницы со свернутой шеей, вспоминал свою мать, и испытывал отвращение. К нему, к себе, ко всему своему роду. И понял, что никогда не смогу взглянуть на этого человека с теплотой и любовью, как на отца. Тогда я вызвал его на дуэль. Мы дрались, и я победил. Меня могли бы обвинить в заговоре и убийстве императорской четы, но помог советник Кастро. Он стал свидетелем и подтвердил, что я восстановлен в правах последней волей императора. В заговоре обвинили семью императрицы. И я стал править.

Алессандро развернулся ко мне, устремил немигающий взгляд, и спросил тускло и бесстрастно.

— Ты меня презираешь?

— Разве есть за что?

— У многих народностей империи отцеубийство смертный грех, и ему нет оправдания, — заметил Алессандро.

— Можно ли считать отцом того кто зачал и бросил?

— Спасибо. За поддержку. Мне было важно это услышать.

— Что будет дальше? После того, как мы вернемся в Иерон? — наверное, я не смогла скрыть в своем голосе сожаления. Как бы ни складывалась ситуация, я была счастлива в наших странствиях. Вдали от столицы чувствовала себя спокойной и защищенной.

— А чего хочешь ты? — Алессандро привлек к себе. Я привычно опустила голову ему на плечо. Я готова быть ему женой в изгнании, удирать от преследователей, прикрывать спину от убийц. Но хватит ли мне выдержки пройти испытание властью, роскошью, дворцовыми интригами, и не завыть от мысли, что живу чуждой мне жизнью? Оставить его, уйти в тень, забыть о том, как бывает тепло и надежно в его руках. Для меня он не был императором. Не со мной. Я полюбила мужчину. Возможно не сразу, с опаской, долго была не в силах разобраться в самой себе. Я мучилась сомнениями, а он был рядом и защищал. Меньшее, что я могу сделать для него — быть рядом, пока нужна. Жить вместе в той клоаке, именуемой дворцом.

— Я хочу быть с тобой, — ответила я.

— Спасибо, — тихо шепнул он, целуя меня в уголок губ, так привычно и нежно.

К концу дня, когда светило окрасило Иерон в багровые тона, кар доставил нас во дворец. Под начавшим накрапывать дождем с сильными порывами ветра, нас встречали представители высоких домов империи, по периметру дворцового космопорта их окружала новая императорская гвардия. И было ощутимо заметно, что аристократы не слишком рады ни нашему возвращению, ни тому, что фактически окружены представителями недружественной им расы. Гвардия состояла их вальгасов — сильных, проявленных и откровенно плюющих на настороженные взгляды, какими на них косились имперцы.