— Жизнь, — улыбнулся Горан.

— Что за нее желаете получить? — глаза пограничника засияли, и братья почувствовали, как их тела охватывает нестерпимый жар, а после окутывает холодом. Похоже, только что они прошли своеобразную систему идентификации, и сразу же отпал вопрос — почему именно этот вальгас встречает всех новоприбывших на орбитальной космической станции, прежде чем дать позволить добраться до планеты. Кайден был уверен, что и для тяжелой артиллерии захватчика планетарная оборона найдет достойный ответ.

— Свободу? — поддержал Кайден, до сих пор с трудом представляя, каким образом Императору удалось спрятать от жителей Империи целую планету. И не просто надежно скрыть, но обеспечить ее жизнедеятельность, экономику, и связи. Да так, что никто не догадывался, что не так уж далеко от центра Империи нашли приют ее главные враги — вальгасы. В который раз он поразился наглости и смелости Алессандро.

— Достойная цена, — пограничник вернул им документы и указал за дверь в соседний отсек, — там вас встретят и проведут к челноку. На Дессе будете через час. Добро пожаловать!

Волны омывали ее ступни, ветер трепал распущенные, выгоревшие от света дневного светила волосы. Сейчас, при тусклом свете звезд она выглядела такой хрупкой и ранимой. Ее точеная фигурка была такой уязвимой рядом с возвышавшемся над ней мужчиной. Алессандро молчал, наблюдая за тем, как по ее лицу пробегает улыбка, как холодные брызги воды оседают на взлохмаченных прядях, делая ее похожей на дикарку. В который раз он не позволил своим желаниям взять над ним вверх. Очень скоро она будет с ним, разделяя его страсть, принимая ласки и отдавая себя в его власть. Он не повторит ошибку своего незадачливого братца. Он добьется ее доверия и симпатии. Разожжет в ней желание. А после придет и любовь.

Верный Буран неодобрительно наблюдал за свой хозяйкой. Влаги он не боялся, но та субстанция, что накатывала на ноги хозяйки, могла в любую минуту затянуть ее на глубину. Питомец почти не помнил, как при своей недолгой жизни он сам любил играть с волнами, охотиться на наглых птиц, свободно разгуливавших по берегу. Но сейчас это его не интересовало. Он не мог скрывать своей радости, лишь когда хозяйка была рядом, подпитывая его такой вкусной и питательной силой. За это он готов был ее защищать от всех, даже от того большого человека, который придерживал хозяйку за руку, не давая ей упасть в воду.

Зомбопес фыркнул и отвернулся.

Несколько ночей подряд меня мучила бессонница. Тревога накатывала волнами, и я не могла понять что это? Обычный страх перед будущим или предчувствие чего-то? Император, видя мой потухший взгляд, и круги под глазами вызвал целителя. Тот красноречиво переглянулся с Алессандро и прописал снотворное. Сам он применять свою силу ко мне опасался — неизвестно, какая реакция могла у меня на нее получиться. Поэтому, травки, успокоительный сбор, прогулки на свежем воздухе и положительные эмоции. Правда, целитель намекал Императору, что неплохо бы показать меня целителю душ, учитывая все произошедшее со мной, и, особенно, внезапно пробудившуюся некромантию. А, лучше, вообще запечатать мой дар, чтобы я не навредила ни себе, ни окружающим. Но был послан в присущей Императору манере — резко и далеко.

— Это может быть опасно. Прежде всего, для вас. Карающий воздействовал на нее, и, судя по всему, не один раз. Ее разум как бомба замедленного действия. Мой Император, — целитель казался, не на шутку встревожен, — я вас предупреждал. Проснувшаяся в вашей невесте некромантия лишь усугубила ситуацию. Она может не выдержать давления.

— Ты сможешь ей помочь? — холодно осведомился Император.

— Пока лишь только поддержать. Влияние менталиста губительно для разума. Леди Хансен удалось его преодолеть, но это может сказаться в дальнейшем на ее рассудке. Ее держит ваша связь, она сильная личность. Но малейшие волнения ей противопоказаны. Иначе, поднятое кладбище покажется невинной забавой, по сравнению с тем, что она сотворит.

Этот разговор, на грани яви и сна не давал мне покоя. Действительно ли я его слышала или это лишь плод мой разыгравшейся фантазии? В любом случае, я старалась контролировать эмоции, держать себя в руках и пить успокоительный сбор. Много сбора. Хотя он и делал меня немного сонной и заторможенной. Эмоции и страхи будто притуплялись, и меня это полностью устраивало. Особенно по ночам, когда я слышала голос Кайдена. Он звал меня, а я стояла, окруженная туманом, не в силах ответить. Я боялась Кайдена, того, что он заставлял меня ощущать, боялась тумана и того, что могло в нем скрываться.

Навредил ли мне Карающий своим даром, пытаясь приручить, повлиять, заставить? Если опустить ночь, проведенную с Кайденом, я не чувствовала на себе влияния его силы. Но это ничего не значило. Игры с разумом никогда не проходили бесследно для самого разума.

Моим постоянным спутником стал Буран. Молчаливый и преданный зомбопес трусил рядом, своим оскалом отпугивая тех, кто по ошибке мог нарушить границы владений Императора. Поэтому я часто приходила на уединенный берег. Садилась на валун и просто смотрела вдаль. На то, как солнце неспешно проходит по небу, как волны поглаживают песок. А пес ложился рядом, устроив лобастую голову на сложенные лапы и терпеливо ждал.

Я стала избегать Алессандро, встречаясь с ним лишь за завтраком и во время ужина. Император, несмотря на загруженность, всегда старался уделить мне время, и я это ценила. Вот только слова целителя заставляли бояться самой себя. И где-то там, глубоко в душе зрела неоформившаяся тревога.

Нападение Плинирийского Альянса и попытка захватить столицу Империи не стало для нас неожиданностью. Карающий с трудом удерживал позиции, и вяло сопротивлялся, быстро лишившись поддержки аристократов и военных. Оглашенная им война с общим врагом вальгасами закончилась, не успев начаться. Видимо народ Империи посчитал плинирийцев более опасной угрозой, чем соотечественников с древней кровью мифических монстров. Пока что обороне столицы способствовал энергощит, который так никому и не удалось взломать.

— И вот, мы здесь. Что дальше? — как и всех новоприбывших братьев разместили в лагере для беженцев, организованном несколько недель назад, когда поселения уже не справлялись с потоком хлынувших в надежде избежать преследований и войны людей. Многие бежали с семьями, домашними животными и немалым капиталом.

Близнецы взяли на себя обеспечение охраны лагеря, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Это давало им возможность незаметно покидать лагерь и возвращаться, изучить местность, наладить отношения с ответственными за безопасность.

После дежурства, они расположились в отведенной им палатке и согревались горячим грасом, весьма популярным среди местных жителей.

— Найду ее, — Кайден смотрел, словно вглубь себя, не видя ни брата, ни окружающей обстановки.

— И что? Будешь преследовать, не оставишь в покое, пока она не осознает, насколько ты ей дорог? — язвительно поинтересовался Горан.

— Я не враг ей, хотя она, возможно, думает иначе. Мне нужно знать, что она здесь добровольно, по своему желанию, а не потому что ни он, ни я не оставили ей выбора. Понимаешь? Она заслуживает счастья.

— И ты готов смириться с тем, что не ты ей его дашь? — Горан вопросительно поднял бровь. Привычное выражение на измененном лице смотрелось странно. После того, как они избавились от влияния и внушений опекуна, первое время было трудно совладать с эмоциями. Прежде всего, их обоих захлестывала агрессия и ярость. Было сложно сдержаться, не явиться во дворец бывшего императора и не попытаться рассчитаться с тем, кто так долго был их кукловодом. Осознавать, что они лишь фигуры, в продуманном и коварном плане заговорщика радости не добавляло. Их останавливала здравая мысль — вдвоем они не справятся. И предпочли уйти. Туда, куда Кайдена тянула его связь с любимой. Правда, в последнее время связь становилась тоньше, и если он мог чувствовать, что Шанти жива и даже где именно скрывается, то видеть мир ее глазами, ощущать ее эмоции он был не в силах. Это пугало и злило. И привычно хотелось обвинить в своих бедах Императора. Хотелось, но здравый смысл больше не туманил менталист.