Весь мучительный путь занял почти две недели, в окошко я в основном видел только дорогу и растительность по бокам, пару раз заезжали в деревню, но меня из телеги в это время не выпускали. По итогу за эти дни я сильно исхудал от недостатка еды и плохого сна.

Путь окончился в огромном городе, который по моим предположениям был раза в три больше, чем столица в королевстве Нойберг. Куда же меня привезли? Что это за город? И зачем так далеко куда-то вести? У меня было множество вопросов и ни одного ответа.

Меня привезли к невзрачному монументальному зданию. Это не здание, а мини крепость внутри города. На всех этажах были узкие окна — бойницы, внутрь вела массивная обвитая железом дверь. Само же здание окружал не менее впечатляющий двухметровый забор. А у входа дежурила двойка людей с оружием в руках.

Внутри здания обстановка была не лучше, голые каменные коридоры с дверями с двух сторон. С первого этажа спустились вниз, редкие магические светильники освещали ещё один длинный прямой коридор. Только двери уже были более массивные и полностью железные. Одна из них на несколько секунд приоткрылась и оттуда вышел человек, быстро за собой её закрыв. Но за время пока она была открыта, в коридор просочился человеческий крик от боли. По спине прошли мурашки, и я непроизвольно сглотнул слюну, мне здесь явно не нравилось.

Меня завели в одну из дальних комнат. По центру стоял железный литой стул с подлокотниками, его ножки скобами крепились к полу. Справа от этого стула стоял деревянный пошарпанный стол, а с другой стороны, ещё один стол, только вот на нём лежали предметы, которые вогнали меня в ужас. Маленькие пилы, напильники, свёрла, щипцы, ножи, иголки. Я остановился и не произвольно сделал шаг назад, меня снова ударили в живот и пока сгибался от боли, быстро усадили на этот стул. С рук сняли обода, чтобы тут же кожаными ремнями зафиксировать их за подлокотники, с ногами поступили так же.

Попробовал пошевелиться, но ремни держали крепко и плотно, ни на миллиметр не мог сдвинуть свои конечности. Последним действием всё тем же кожаным ремнём зафиксировали голову, обмотав ремень вокруг спинки стула и моей шеи, дышать стало трудно. Стражи, закончив с моей фиксацией ни слова не говоря просто вышли из комнаты оставив в таком положении.

Время шло жутко медленно, взгляд постоянно смотрел на пыточные предметы, а ещё сильно зачесался нос. Я пытался его морщить, но чесался самый кончик и ни в какую не хотел проходить. В итоге так и боролся, внутри с ужасом от своего положения, снаружи с кончиком носа, который никак не хотел переставать чесаться.

Дверь в очередной раз открылась, отвлекая меня от внутренней борьбы и внутрь зашёл здоровенный детина. Он подошёл к пыточному столу и распахнул дверцу шкафчика, стоящего под столом, достал оттуда весь в красных подтёках фартук. Детина одел его на себя и взяв щипцы со стола, несколько раз ими клацнул. Держа их в руках, подошёл ко мне. Я не выдержал и стал быстро говорить, с нотками истерики в голосе.

— Нет! Нет! Нет! Не надо! Я ничего не сделал! Отпустите меня!

Открытыми от ужаса глазами следил за дальнейшими действиями палача. Детина положил щипцы на пол передо мной. С боку от левого подлокотника открутил болт, держащий железную подставку, поднял её вверх. Я скосил глаза и увидел в этой подставке пять выпирающих тунельчиков. Детина загнал в них мои пальцы и что-то покрутив внизу зафиксировал их, после чего вкрутил болт обратно, заставляя подставку находится на нужном ему уровне. Теперь я не мог пошевелить не только рукой, но и пальцами. Закончив с левой рукой, он проделал тоже самое с правой. Я ни на секунду не прекращал смотреть и постоянно говорил, умолял его остановиться, но он меня просто не слушал и методично выполнял свою последовательность действий.

Закончив с подлокотниками, он вновь взял щипцы в руки и зацепил ими ноготь на указательном пальце, несколько раз медленно подёргал его из стороны в сторону причиняя боль, я весь внутри сжался, готовясь к худшему. Но детина передумал и отпустил его. Я не успел выдохнуть, как он взялся щипцами за указательный палец на другой руке, ещё раз подёргал ноготь, неожиданно резко и сильно дёрнул на себя, вырывая его с корнем. Боль прошлась по всем нервным окончаниям, заставляя выгнуться на стуле и закричать. Палец горел огнём, я громко кричал и дёргался, пока кашель не прервал мой крик. Невозможность пошевелиться делала боль ещё более жуткой. Из глаз потекли слёзы, и картинка от этого стала расплываться. Я видел, как детина рассматривает мой ноготь, который до сих пор находился в щипцах. Поднёс к лицу, понюхал и бросил оторванный ноготь на пол. Вновь подошёл ко мне и стал примериваться щипцами то к одному пальцу, то к другому.

— Пожалуйста, остановитесь, не надо больше, — я плакал и пытался его уговорить остановится. — Скажите, что вам нужно? Я больше не выдержу!

Детина подёргал мизинец на той же руке, на которой уже не хватало одного ногтя и вновь резко дёрнул вырывая его. От новой вспышки боли у меня помутилось сознание. Вновь осознавать себя начал, поняв, что хриплый расходящийся по всей комнате крик доносится из моего горла. Казалось мне вырвали не ноготь на пальце, а порезали всего меня, болело всё! Я плакал, постоянно повторял и просил остановиться, но палач не слушал меня и через минуту вырвал третий ноготь. Меня накрыло новой волной боли и я, не осознавая себя продолжал дёргаться, вопить, хрипеть, стонать и умолять. Детина был неумолим и поднёс щипцы к четвёртому пальцу, медленно подёргал его из стороны в сторону и в этот момент открылась дверь, он отпустил ноготь не выдёргивая. В глазах от слёз и адской боли всё плыло. В пыточную комнату зашёл невзрачный мужчина, я бы даже сказал серый. Его внешний вид был ничем не примечателен, увидишь такого на улице и через секунду забудешь, как он выглядел. В руках он держал объёмную папку, которую положил на деревянный стол справа от меня и уселся за него же. Внимательно смотря на меня открыл папку и достал оттуда первый листок.

— Сасаки Сома, девятнадцать лет, призванный герой из другого мира, предположительно из Японии. Я всё верно озвучиваю?

Откуда? Откуда он это знает?

— Ох, где же мои манеры. Приношу свои искренние извинения, меня зовут Мурлад Арсадия, старший имперский следователь, — произнёс мужчина без грамма сожаления. Его лицо не выражало никаких эмоций, а в голосе ощущалась скука. — Пожалуй приступим, вы знаете почему оказались здесь?

Я догадывался, что из-за принца Оттавиуса и принцессы Адель. Видимо они не смогли найти настоящего преступника и решили свалить всю вину на мои плечи. Зачем разбираться и искать, если есть такой хороший подозреваемый? Я попробовал кивнуть, забыв про ремень на шее, который помешал мне это сделать. Пришлось хриплым голосом говорить вслух.

— Подозреваю из-за принца Оттавиуса.

— Всё верно. И вот как всё было на самом деле. Вы влюбились в принцессу Адель, сблизились с ней, но принц Оттавиус узнал об этом и стал её шантажировать. В этот момент вы в состоянии аффекта ворвались в лабораторию и убили сначала принца, а потом серьёзно ранили принцессу. За её жизнь сейчас борются лучшие лекари, — он говорил уверено, и я стал понимать, что это официальная версия и изменению она не подлежит. Если потребуется они пытками из меня выбьют признание, а предварительно три вырванных ногтя, которые продолжали ныть от боли, настроили моё сознание на нужный им лад. Я понимал, что если они продолжат пытать, то сознаюсь в чём угодно, лишь бы прекратили.

— Значит она жива?

— Принцесса Адель? Да, она жива.

Я прикрыл глаза, хоть и находился в ужасном положении, но на душе стало спокойно. Она жива и будет жить дальше. Эта информация приносила умиротворение.

— У меня есть несколько вопросов, на которые я хочу услышать правдивый ответ. Надеюсь, вы понимаете, что будет попробуйте вы солгать?

Угрозы в его голосе не было, не было давления, всё тот же скучающий тон, но именно он заставлял ещё серьёзней отнестись к его словам. Он таким же тоном прикажет вырвать мне оставшиеся ногти или ещё какие пытки придумает, и даже не поморщится, наблюдая за этим.