— Я верно жду этот день, — ответил граф. — Он воистину станет чудесным. Сир, а как вы наречёте свой меч?

— Нареку? — удивился я.

— Ну да, каждый великий клинок должен носить славное имя.

— Я даже не знаю…

— «Ярость Крильиса» — как вам, или вот… «Кровавый жнец», можно ещё «Плачь врагов».

— Да куда нам спешить? Я не хочу, чтоб мой клинок носил кровожадное имя, пускай останется пока безымянным, а там видно будет.

— Верно, простите сир, — снова склонил голову граф.

Обед шёл к закату. Потом тренировка, новая беготня, дела, заботы — всюду нужно успеть, всё проверить, кого-то похвалить или наоборот пожурить неудачников. От бесконечной суеты голова кругом шла, но в то же время руководить крепостью и гарнизоном было безумно интересно. С каждым новым днём я всё больше вживался в роль торрека. И мне это чертовски нравилось.

— Сир, быть может, нам стоит проехать ещё немного на запад? — прогремел могучим басом Пули. — Там можно разжиться родниковой водой.

— Нет, — устало ответил Бернис, поворачивая гнедого к старику. — Давай те места отложим на другую вылазку, мы и так задержались, едем обратно.

— Как скажете, сир, — склонил голову Пули и тут же развернулся в седле:

— Эй, обормоты. Сир Бернис командует разворот — возвращаемся в крепость.

Отряд будто проснулся, воины поспешили развернуть лошадей, чтобы скорее вернуться на Старый Тракт. Прогулки Крильисом людей не прельщали и новой ночёвки в лесу никто не желал.

Вылазку можно было назвать удачной. Бернис нашёл отличную просеку, что идеально подойдёт для засады. Старый Тракт там упирается в холм, обросший густым кустарником кохи и лозой лемеса. Там можно укрыть большую ватагу воинов и долго караулить врагов. Теперь время ехать домой с хорошими новостями.

Эх, «домой» — покрутил граф в мыслях то слово. А ведь жизнь не закончилась, напротив, Бернис ясно видел, что его ещё многое ждёт впереди. Теперь у графа появилась надежда, вера в завтрашний день. Вера в то, что Угрюмая сможет выстоять под навалой кочевников. Бернис ясно видел добродетели пришельцев и самого торрека. Быть может, придёт тот день, когда сир Андрей обратит взор на Керрию, и Бернис тогда будет рядом, без пощады поквитается с врагами за Лейму и Корниса.

Дорога вышла недолгой, спустя несколько крамов отряд уже ехал по тракту, а ещё через какое-то время пейзажи стали приметными. До крепости оставалось рукой подать. Ветер разгулялся тогда не на шутку, здорово колыхал гигантские кроны над головой. Рядом звенели трели пичуг, жужжали цикады, рокотали сверчки, наступали на ухо шорохи леса — но даже в такой лесной суматохе Бернис расслышал людские крики.

— Сир, вы это слышали? — насторожился Пули.

Старик остановил коня и немного приподнялся в седле, пытаясь лучше разобрать шум, что доносился из-за поворота.

— Мы слишком далеко, чтобы расслышать простые разговоры, — согласился Бернис. — Там что-то стряслось, поспешим, — закончил граф, пришпоривая коня.

Скакун разогнался в считанные мгновения, порыв ветра растрепал волосы графа, в лицо пахнуло смолянистыми ароматами леса. Спустя несколько ударов сердца Бернис вылетел из поворота. Перед ним вырастали защитные башни Угрюмой. Главные ворота были закрыты, несколько десятков копачей, что рыли ров под стеною, сгрудились у клети и неистово тарабанили в калитку, кричали на весь лес, просили впустить их во двор.

Бернис остановил скакуна, решил осмотреться.

— Это что ж там такое творится? — осадил рядом гнедого Пули. — Дела плохи, сир, можем не сдюжить.

— О чём ты говоришь? — смутился Бернис, воин пока не заметил опасности, только испуганных копачей.

— Да вон же, сир, у кустов, — указал рукой Пули на тракт.

Бернис проследил за ладонью наставника и едва сдержался от брани. У самого тракта, меж частых стволов куи, притаился волох. Крильисова тварь стояла на двух изогнутых лапах, стальная шерсть укрывала мускулистое тело, а волчья пасть оскалилась в грозной усмешке, обнажая кинжалы клыков. Тварь присматривалась к воротам и жадно принюхивалась. Волох был страшен повадками, редкие счастливцы могли уйти от хитрого и проворного монстра. Волох никогда не нападёт на сильных врагов, всегда будет ждать, всегда улучит лучший миг для атаки.

— Что ж те храсы закрыли ворота? — продолжал говорить Пули. — Стража бросила людей на погибель. Разве такому торрек их учил?

Два десятка копачей отпугнуть волоха не могли. Бернис и вдохнуть не успел, как проворная тварь бросилась к воротам. Тремя затяжными прыжками волох покрыл четверть саржа, ворвался в толпу и окропил тракт человеческой кровью. Тварь взмахнула когтистыми лапами, громко щёлкнули сильные челюсти, во все стороны разлетелись головы и конечности невезучих мужей, что стояли на пути монстра. Копачи прыснули в стороны, бросились к лесу. Волох поймал ещё двоих воинов и загрыз их в мгновение ока.

— Всем спешиться, — бросил Бернис, спрыгивая на тракт. Рядом с волохом кони будут вести себя беспокойно.

— Скорее, все за мной, — кричал граф.

Бернис выхватил меч и припустил к воротам. За ним следовал Пули. Остальные воины робко бежали позади, не спешили навстречу крильисовой твари.

— Быстрее, крааловы дети, эта работёнка для нас. Стать в строй… мечи на плечо… поднять щиты…

— Все сюда, — поддержал графа Пули, пытаясь привлечь копачей. — Всем в строй… скорее, гельены безрогие… чего разбежались, как стадо? Хотите жить вечно?..

Окрики Пули и Берниса сработали. Хвала Кериту, время для стражи проходило не даром — хоть приказы господ научились исполнять быстро, не теряя драгоценных мгновений. Спустя хиску большинство копачей уже успели скрыться за строем. Десяток спутников графа подняли щиты, выставили прочную стену, поверх которой блеснули мечи.

К несчастью, повезло не всем. Волох настиг ещё пятерых копачей и перекрыл для них проход. Но на том лёгкая добыча для твари закончилась. Остальные уже были в строю. Волох застыл в полусарже, утробно рычал, из оскаленной пасти показалась нить прозрачной слюны. Шансов выжить у людей было мало. Ни щиты, ни клинки не способны совладать с проворной тварью, но Бернис сдаваться на милость монстра не собирался.

— Держать строй, — зычно гаркнул граф. — Я сам зарублю всех, кто пойдёт на попятную. Приготовились… приготовились все. Я не велю умирать раньше волоха, попробуйте мне только ослушаться!..

Волох присматривался. Осторожная тварь мотала круги по поляне, выискивая бреши в строю. Резкий разворот на изогнутых ногах и… Бернис едва уловил поступь монстра, а волох уже взмыл в небеса, раскинул в стороны когтистые лапы, утробно взревел. Граф только и смог, что покрепче клинок ухватить. На голову точно небо упало, опрокинуло, стукнуло воина оземь. Бернис летел, кувыркался и бился о Старый Тракт, будто сухой лист в ураган. Доспехи жалобно скрипели и рассыпались. Приземлился воин тяжело. Повезло налететь на кустарник да плюхнуться в густую траву. Меч потерялся, нога пылала огнём, а голова разрывалась на части, будто по ней тарабанили дятлы.

Встать не вышло. Бернис с трудом облокотился на руки, поднялся на четвереньки и лишь так сумел осмотреться. Тракт усеяли тела его воинов. Люди вяло старались подняться: кто болезно стонал, кто рычал, кто пытался ползти — но мертвецов граф не заметил. К ним подбегали стражники и споро уносили раненных на носилках. Ворота раскрылись.

У кромки леса кипело сражение. Сир Андрей и воины его свиты ловко теснили потрёпанного волоха. Шерсть твари была вся измазана чёрной кровью, правая лапа отвисла, перерубленная у локтя. Сир Роман и сир Дмитрий неистово размахивали мечами, раз за разом дружно доставая монстра молниеносными выпадами. Торрек колдовал чуть позади, делал пассы руками, сковывал магией проворную тварь, чтоб не сбежала. Спустя удар сердца сир Андрей бросил в монстра полупрозрачный вихрь. Неведомая сила ударила волоха в грудь и отбросила обмякшего монстра в гущу леса. Тварь врезалась в млис и припала к земле. Разгром довершил сир Борис. Он настиг волчью голову, проткнув мечом глаз. Волох забился в припадке и скоро затих.