— Понятно, — почесал затылок Медведь. — Ну что, давайте смотреть?

— Да, я готов, — ответил я, запуская процесс.

Картинка ожила. Циркуль навис над Тимом, они о чём-то ругались. Видимо я сделал что-то неверно, так как звука практически не было. В следующий миг иллюзия застыла и сменилась новым кадром. Теперь Тим был свободен, а Циркуль, напротив, скован прочным плетением. А дальше…

— Господи, — в ужасе выдохнул Старый, рассматривая расправу. — Вы только взгляните на его глаза, — указал он на Тима. — Да он обезумел.

— Циркуль всё-таки доигрался, — печально проговорил Медведь. — Мы должны вернуть Тима. Ему нужна помощь.

— Вернуть, — вспыхнул Крас. — Помощь?.. да он убил одного из нас. Мы должны его наказать.

— Ты видел, с чего всё началось, — спокойно проговорил Калаш.

— Да плевать. Это убийство!

— Мы не станем его возвращать, — безапелляционно проговорил я, заставив ребят замолчать. — Только что я отозвал погоню. К утру Кос и его следопыты будут в крепости.

— Как отозвал? — выдохнул Медведь.

— Скажем так — они увидели одинаковую галлюцинацию с довольно чёткими инструкциями от меня.

— Но зачем? — снова вспыхнул Крас. — Зачем ты его отпускаешь? Он должен понести наказание за свой поступок.

— Понесёт, — строго проговорил я. — Но не сейчас. Не до него нам.

— А Борис? — Сжал кулаки до хруста Калаш. — Его мы тоже отпустим?

— Это не твоя забота, — ответил я.

— Что?..

— Ты меня слышал, — сказал я. — Борис мой. Я достану этого подонка на краю света, даже не сомневайтесь. Я заставлю эту падаль страдать!

— Но…

— Этот вопрос исчерпан, — стоял я на своём.

— Кажется, я что-то видел за дверью, — неуверенно проговорил Медведь. — Мы можем переместиться туда?

— Да, конечно, — проговорил я, направляясь в коридор. Иллюзия двигалась передо мной.

— Это Борис, — налились кровью глаза Калаша. — Этот ублюдок всё видел, он мог помешать…

— Вот почему он взял пистолет Тима, — задумчиво проговорил Медведь. — Он хотел подставить беднягу. Свалить на него ещё и убийство капитана.

— Но это нелепо, — бросил Шева. — Мы бы никогда не поверили, что Тим мог убить Игоря Викторовича…

— Он спятил, ты сам видел, — проговорил Старый. — А на Бориса никто бы и не подумал, так что… — Развёл он руками.

— Что будем делать дальше? — обронил Рыжий.

— Пойдём в обеденный зал, — ответил я, сворачивая иллюзию. — Я очень устал, к тому же мне ещё столько нужно вам рассказать, что голова кругом идёт. Пусть накроют стол — я неделю не ел, как-никак — и вина захватите… бочонок.

Дальше я вышел из тренировочного зала и побрёл по пустым коридорам. Пора было возвращаться к делам.

В комнате было жарко. Несмотря на распахнутое широкое окно и гуляющий ветерок, разбросавший по дому свежесть солёной воды, Лейме хотелось раздеться. Смена климата далась её высочеству тяжело. Никогда раньше не покидавшая севера… да что там севера — и за пределы Алланти-то Лейма никогда прежде не выезжала, — принцесса жутко болела. Неизлечимая хворь приковала её к постели на долгих три лисана. Иногда её так сильно знобило и лихорадило, что её высочеству казалось, будто она больше никогда не встанет на ноги и не исполнит задуманное. Но Керит смилостивился над своей дочерью и спустя целую зиму даровал ей долгожданное излечение.

Планы пришлось отложить.

Всё время болезни за принцессой ухаживала юная Гисла. Девица оказалась приятной жизнерадостной спутницей, которая не только управлялась у постели больной, но и стала её отдушиной, интересной собеседницей и даже подругой. Сегодня Лейма была не в духе. Ей предстояло сложное дело. Принцесса сидела у зеркала, а Гисла, вооружившись мягким гребнем, зачёсывала пышные волосы госпожи. Закончив с причёской, девица задорно прощебетала:

— Готово, ваше высочество, — разошлись её губы в невинной улыбке. — Уж теперь-то ни у одного мужчины от Алланти и до Галоса не возникнет сомнений в том, кто самая прекрасная женщина на всём белом свете.

— Только от Алланти и до Галоса? — улыбнулась принцесса. — Вот как?

— Кхм… простите, ваше высочество, — смутилась Гисла. — Просто других мест я не знаю.

— Хи-хи, не переживай, милая, скоро узнаешь, — взяла Лейма помощницу за руку. — Однажды мы с тобой вернёмся домой, но перед тем вдоволь насмотримся на диковинные места нашего мира.

— Домой? — повторила за Леймой девчонка и глаза её вспыхнули страхом.

— Ты не хочешь вернуться в Алланти?

— Простите, ваше высочество, но у меня нет дома. Я сирота, родителей убили разбойники, а родная тётка, приютившая меня после их гибели, продала меня барону Литису. Мне некуда возвращаться.

— Он тебя обижал? — нахмурилась Лейма. — Посягал на твоё тело?

Девица покраснела и опустила глаза. Лейма поняла всё без слов.

— Больше тебе нечего бояться, — мягко проговорила Лейма. — Теперь ты служишь мне и ни один мужчина никогда тебя не обидит. И дом твой всегда будет там, где буду жить я.

— Вы очень добры, ваше высочество, — поклонилась Гисла, краснея ещё больше.

В дверь постучали. Спустя мгновение она бесцеремонно раскрылась и в комнату принцессы вошёл Бибур — командир отряда наёмников. Широкоплечий верзила никогда не озадачивал себя тактом и Лейма уже давно перестала лелеять надежды обучить хамоватого рубаку хорошим манерам.

— Твоё высочество, — небрежно поклонился наёмник, — твои гости уже заждались.

— Пусть подождут ещё несколько хисок. Проследи, чтобы никто не смог ускользнуть.

— Как скажешь, — хмыкнул наёмник и вышел из покоев принцессы.

Лейма встала, в последний раз придирчиво осматривая свой лик. Волосы Гисла собрала в сложной причёске, скреплённой золотой диадемой. Длинные серьги переливались бликами бирюзовых топазов, голубое колье обрамляло тонкую шею и знатно очерчивало изящную грудь, а чёрное платье с пышным подолом, расшитое пёстрыми лентами, выгодно подчёркивало осиную талию и стройные ноги принцессы.

— Я готова, — выдохнула Лейма и, гордо выпятив грудь, направилась к двери. Гисла посеменила следом за госпожой.

На первом этаже был накрыт пышный стол, за которым разместились четверо керрийских дворян. Лейма на миг остановилась на лестнице, наблюдая за гостями. Граф Барка, седовласый старик с заискивающими глазами, медленно потягивал вино, довольно умело имитируя безудержный интерес к словам собеседника. Его сосед, барон Корка, пылкий, заносчивый мужчина скорый на резкие замечания, но в то же время довольно трусливый, что-то втолковывал старику, не замечая его скучающей физиономии. На противоположной стороне стола сидел герцог Митрис. Этот напыщенный индюк смешил Лейму и раньше. Герцог любил говорить сам с собой. Порой его собеседникам было совершенно невозможно уловить нить беседы, так как герцог их будто не слышал, отвечал невпопад и минимум трижды задавал одни и те же вопросы. Сегодня жертвой толстяка стал барон Чиприз — кузен барона Литиса — бывшего хозяина имения, захваченного Леймой по приезду в Галос. Худосочный и низкий барон неустанно кивал, даже не пытаясь вести осмысленный разговор. Все изгнанники были одеты в дорогие, но в то же время довольно лёгкие платья по последней моде Галоса, чему Лейма позавидовала не на шутку. Ей в керрийском наряде было очень жарко.

Барон Литис дожидался Лейму у лестницы. Три седмицы назад старый распутник своим поведением и безграничной угодливостью заслужил милость принцессы, она разрешила ему покинуть конюшни и перебраться обратно в дом.

— Ваше высочество, — угодливо склонился барон, подавая руку принцессе. — Все в сборе, как вы и велели.

— Они уже знают, кто их созвал?

— Нет, ваше высочество, эти люди думают, что я просто пригласил их отобедать в моём доме.

— Отлично, — прошептала принцесса. — Тогда давайте приступим к нашим делам.

В следующий миг барон Литис оставил принцессу у лестницы и направился за стол. При виде хозяина изгнанники встали. Граф Барка первым заметил неладное и удивился, когда барон занял место рядом с ним, а не во главе стола.