Алвин пока не задумывался, как Диспар отреагирует на происшедшее. Его сейчас интересовал только робот. Он чувствовал, и в этом Рорден был с ним заодно, что слышанный им в Шалмиране рассказ был лишь частью гораздо большей истории. Сначала Рорден был настроен скептически и считал, что «великие» — не более, чем один из бесчисленных религиозных мифов. Правду же знал только робот, но он отказывался ее открывать.

— Наша беда еще в том, — заметил Рорден, думая о том, как разрешить эту проблему, — что в мире больше не осталось инженеров.

Алвин был удивлен: хотя общение с Хранителем записей и значительно обогатило его словарь, все еще встречались древние слова, значение которых он не понимал.

— Когда-то инженеры, — объяснил Рорден, — придумывали и создавали машины. Мы не можем представить себе жизнь без роботов, однако все машины когда-то были изобретены и использовались инженерами, пока ими не был создан робот-инженер и потребность в инженерах-людях исчезла. Я думаю, что так все и произошло, хотя, конечно, это в основном догадки. Все машины, которыми мы пользуемся, существовали еще до начала нашей истории, а многие исчезли еще раньше.

— Это были самолеты и космические корабли? — спросил Алвин.

— Да, — согласился Рорден, — и еще гигантские коммуникаторы, которые могли поддерживать связь с звездами. Все эти вещи исчезли, когда в них отпала необходимость.

Алвин покачал головой.

— Не верится, — сказал он, — что исчезновение космических кораблей можно объяснить так просто. Но вернемся к нашей проблеме. Не думаете ли вы, что робот-инженер может помочь нам? Я, конечно, никогда его не видел и немногое о нем знаю.

— Помочь нам? Каким образом?

— Трудно сказать, — неуверенно произнес Алвин. — Может быть, он заставит робота выполнять все мои приказы. Он ведь ремонтирует роботов. Я думаю, это будет своего рода починка.

Рорден улыбнулся: идея была слишком наивной, чтобы быть эффективной. Однако это историческое исследование Алвина основательно захватило его, помочь решить проблему хотелось, а сам он не мог пока предложить ничего лучшего.

Он направился к Ассоциатору, над которым парил робот и начал набирать свои вопросы на клавиатуре, тут ему в голову пришла мысль взглянуть на происходящее со сторон и он расхохотался.

— Алвин, — проговорил он сквозь смех, — боюсь, нам еще многое предстоит узнать о машинах. — Он положил руку на гладкое тело робота. — У них отсутствуют многие человеческие чувства, и нам вовсе не обязательно было советоваться шепотом.

Алвин с Рорденом отправились к роботу-инженеру, прихватив с собой карту подземного города машин. Они шли по залитому ярким светом коридору, который им казался бесконечным.

Через несколько сотен ярдов коридор привел их в огромный круглый зал диаметром более мили, свод которого поддерживали колонны. Здесь, судя по картам, находились Главные Роботы, величайшие из всех машин, которые следили за Диспаром. В залитом ярким светом зале стояли сотни белых сооружений, столь неожиданных здесь, что Алвину показалось, что перед ним действительно подземный город. Несомненно, это была самая большая полость, когда-либо созданная человеком. Нигде не было заметно того, что он ожидал увидеть — знакомого блеска металла, с которым человек привык отождествлять своих слуг.

Здесь был представлен результат эволюции почти столь же долгой, как человеческая. Ее начало терялось в тумане древних веков, когда человечество впервые научилось использовать энергию и наполнило мир грохочущими двигателями. Пар, вода, ветер — все отжило свое время, и было забыто. Веками использовалась химическая энергия материи, пока тоже не была заменена. С развитием техники одно поколение машин сменилось другим. Очень медленно, миллионы лет, инженеры шли к созданию идеальной машины, бывшей сначала мечтой, затем отдаленной возможностью и, наконец, реальностью.

Машина не должна сдерживать движущихся частей. В этом было конечное выражение идеала. Чтобы его достичь, человеку понадобились сотни миллионов лет.

Нужный им робот был не так велик, как многие из его соседей, но Алвин с Рорденом рядом с ним чувствовали себя карликами. Изогнутые горизонтальные линии пяти ярусов придавали ему вид какого-то склонившегося зверя, и, переведя взгляд на своего робота, Алвин подумал: «Как странно, что их обоих называют одним и тем же словом».

Футах в трех от земли, по всей длине сооружения, проходила широкая прозрачная панель. Алвин прижался лбом к странному, удивительно теплому материалу и заглянул в машину. Сначала он не увидел ничего, затем, прищурив глаза, смог различить тысячи тусклых огоньков, расположенных один за другим в объемной решетке так же странно и непонятно для него, как непонятны были звезды для древних людей.

Рорден присоединился к нему, но, сколько они ни вглядывались, ни расположение огоньков, ни их яркость не изменились. Наконец Алвин оторвался от машины и повернулся к Рордену.

— Что это? — в замешательстве спросил он.

— Если бы нам удалось заглянуть в собственные мозги, они показались бы нам такими же загадочными. Робот кажется неподвижным, потому что мы не знаем способ его мыслей.

Впервые Алвин взглянул на длинное авеню титанов с некоторым пониманием. Всю свою жизнь он без удивления принимал чудо синтезаторов — машин, создававших бесконечный поток всего, в чем нуждался город. Тысячи раз он наблюдал процесс возникновения вещей, никогда не задумываясь, что где-то должен находиться образец появившейся вещи.

Так же, как человеческое сознание может занимать одна единственная мысль, так и эти великие мозги могли понимать и вечно хранить самые сложные идеи. Образцы создаваемых вещей хранились в этих бессмертных умах, ожидая лишь человеческой волн, чтобы материализовать их.

Прогресс шагнул немыслимо далеко за границы возможного с тех пор, как первый пещерный человек терпеливо изготавливал из упрямого камня свои копья и ножи.

— Сейчас нам нужно войти в контакт с этим существом, — сказал Рорден. — Он абсолютно ничего не знает о человеке, поэтому мы никак не можем связаться с ним. Если моя информация верна, где-то здесь должна находиться интерпретирующая машина. Этот такой робот, который может перевести команды человека на язык, понятный роботу-инженеру. Он представляет собой чистый интеллект, почти без памяти, так же, как другой — чистую память с относительно низким уровнем интеллекта.

На мгновение Алвин задумался, потом показал на своего робота:

— Почему бы нам не использовать его? Мышление роботов очень прямолинейно. Не думаю, чтобы Учитель предусмотрел подобную ситуацию, он не откажется выполнить наши указания.

Рорден улыбнулся.

— Согласен, но поскольку есть машина, специально предназначенная для этой цели, не лучше все же использовать ее?

Интерпретатор представлял собой маленькую, напоминающую подкову конструкцию, в центре которой находился экран, вспыхнувший при их приближении. Из всех стоящих в зале машин он единственный отреагировал на появление людей приветствием, которое выглядело несколько высокомерно: на экране появились слова: «Изложите вашу проблему. Пожалуйста, думайте отчетливо».

Алвин начал говорить. Хоть он и общался с роботами множество раз, сейчас он чувствовал, что обращается к чему-то большему, чем просто машина. Пусть это существо было безжизненным, но оно обладало разумом, возможно, во много раз превышающим его собственный. Это была странная мысль, однако она не особо угнетала его — что значит один разум сам по себе, какая от него польза без всего остального присущего человеку?

Он закончил, и в зале вновь воцарилась тишина. Через некоторое время на экране появились слова: «Ремонт невозможен. Робот неизвестного типа».

Алвин почувствовал жестокое разочарование, но в это время загорелась вторая надпись: «Копирование выполнено. Пожалуйста, проверьте и распишитесь».

Одновременно над горизонтальной панелью, которую Алвин не заметил, вспыхнул красный свет. Он удивленно нагнулся к ней, но возглас Рордена заставил его обернуться. Рорден указывал на робота-инженера, у которого несколько минут назад Алвин оставил свою машину. Сейчас в воздухе парили две машины, и невозможно было сказать, где оригинал, а где копия.