— В карету ее несите, в карету, князь! — бежал рядом с ним король, показывая на свою карету, стоявшую неподалеку. Через несколько минут они уже мчались к дворцу, князь держал принцессу на коленях, сам уже изрядно мокрый. Он прижимал ее к себе, с тревогой вглядываясь в побелевшее лицо с бескровно-серыми губами. Король сидел напротив и понимал, что случилось что-то ужасное. В комнаты Разумовский внес ее торопливо, отдавая распоряжения фрейлинам и графу Истомину:
— Принцессу раздеть и уложить в постель. Полностью просканировать, вывести результат, наметить лечение. И быстрее, все быстрее.
Он повернулся к Зигфриду:
— Благодарю вас, Ваше Величество, за помощь. Теперь мы займемся состоянием Валерии своими способами. Я буду вам докладывать.
Король откланялся и вышел с беспокойством в душе, которое передалось ему от князя, человека всегда сдержанного и невозмутимого.
Сканирование магически и с помощью сложных медицинских приборов не давало ответа о причинах болезни принцессы. Оказались нарушены защитные функции организма. Складывалась немыслимая и противоречивая картина: усилились сердечные ритмы, сердечно-сосудистая система будто перестраивалась на тело большей массы. Печень и почки уплотнились, словно пораженные неизвестной болезнью. Анализ крови выдавал невозможные показания биохимического состава. Мария с Ангелиной принялись вводить различные противовоспалительные составы, пытались воздействовать на тревожащие своим состоянием органы потоком силы — все было напрасно, организм принцессы отторгал все воздействия, становилось только хуже.
Уже сутки жизнь Валерии протекала поочередно то в приступах страшного жара, при котором она теряла сознание и бредила, то во внезапном облегчении ее состояния. Тогда она, совершенно обессиленная лежала в постели, фрейлины обтирали ее влажными полотенцами и меняли на ней сорочку, перестилали постельное белье, пропитанное потом. Она почти не разговаривала, будто сознание ее своей большей часть существовало далеко от этой комнаты. Не принимала пищи, только жадно пила воду, которую так быстро терял во время приступов организм. Князь, не отходивший от нее, пытался говорить с ней, но не преуспел. На все его слова и вопросы Валерия лишь слабо шевелила губами и пыталась улыбаться, что выходило у нее очень плохо. Уголки губ, подрагивая, упорно не желали складываться в улыбку, изображая жалкую и немного жуткую гримасу.
Так прошло три дня. Ни князь, ни фрейлины, ни прибывший во дворец Дэйко не смогли установить причину болезни принцессы и не определились с лечением. На четвертый день, казалось, наступил кризис. Валерия была уже обессилена настолько, что с трудом открывала глаза, температура ее тела резко понизилась, но и в этом состоянии обильный пот выступил на нем. В очередной раз сменив принцессе постельное белье и сорочку, фрейлины пошептались с Разумовским, он вышел и немного погодя вернулся с королем. Зигфрид с неожиданной робостью приблизился к постели Валерии, присел на стоящий рядом стул с высокой спинкой и взял ее за за руку. Узкая ладонь показалась ему хрупкой, он поднес ее к губам и мягко прикоснулся к ней поцелуем. Сейчас он никак не мог представить, что тонкая, беззащитная девушка, лежащая перед ним, двумя неделями раньше была замечена им в жаркой схватке с двумя сильными мужчинами. Бледная, с большими зелеными глазами, ласково глядевшими на него, она была прекрасна и будто уже не принадлежала этому миру. Сглотнув комок в горле, король тихо спросил:
— Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество?
— Спасибо. — также тихо ответила Валерия. — Теперь уже немного лучше. Я понимаю, когда это случается. И мне жаль… Я так много не успела сделать… Я не оправдала надежды своего народа, не помогла своим соотечественникам на нашей новой родине… Я не узнала поцелуев любимого мужчины, не вышла замуж, не родила ребенка. Жаль. Так получилось. Пока еще есть время, я могу хотя бы пожелать вам, Ваше Величество, стать счастливым. Нужна будет помощь — обращайтесь к моему брату, Александр вам поможет.
Она улыбалась, глядя ему в глаза своей неземной улыбкой и сердце молодого короля дрогнуло от боли, от чувства светлой привязанности к этой необычной девушке. Он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее прохладным губам, сначала нежным, легким поцелуем, потом целовал ее по-настоящему жарко, как целуют любимых женщин. Казалось, Валерия забыла о том, что нужно дышать, а когда Зигфрид оторвался от ее губ, она подняла руку и, счастливо улыбаясь, прикоснулась к ним своими пальцами.
— Да, это прекрасно! Благодарю вас, Ваше Величество! — проговорила она.
— За что? — смеясь, ответил король. — За счастье поцеловать вас? За это я должен быть благодарен судьбе. Я понимаю, сейчас не совсем время и совсем не время… я запутался, но, принцесса, вы выйдете за меня замуж?
Он достал из кармана камзола кольцо и протянул его Валерии. Девушка изумленными глазами смотрела на короля, потом искорка немыслимого счастья загорелась в них и она, протянув ему руку, выдохнула:
— Да! Да!
Зигфрид надел кольцо ей на палец и поцеловал ее ладонь. Крепко удерживая ее в своей руке, он развернулся и громко позвал:
— Князь! Прошу вас с фрейлинами пройти в комнату!
Взволнованные Разумовский и Мария с Ангелиной зашли в спальню принцессы и король торжественно объявил им:
— Я только что сделал предложение принцессе и она приняла его. Мы обручились, будьте свидетелями этому событию. Теперь Валерия — моя невеста.
Валерия улыбалась, глядя на всех счастливыми глазами, фрейлины молчали, лишь князь ответил:
— Я поздравляю вас, Ваше Величество и Ваше Высочество! Неожиданно, но мы рады вашему счастью.
Про себя же князь обреченно подумал, что это может скрасить последние часы жизни Валерии. Он уже потерял надежду спасти ее. Каждый день докладывал Александру о состоянии его сестры, его консультировали лучшие маги-медики, но никто не мог определить, что стало причиной болезни принцессы, у всех это был первый случай в практике.
Валерия вскоре уснула и король ушел. Когда часа через четыре он вернулся, она еще спала. Зигфрид с князем устроились в углу комнаты и вели неспешный разговор. Князь принес королю большой альбом с красочными изображениями видов новой земли, на которой обосновались его соотечественники, Терра Летиция, Земля Радости, назвали они ее. С восторгом рассматривал король безбрежные леса и долины, высочайшие горы, мощные реки и стремительные водопады. Эта земля была прекрасна и велика, его сердце щемило от ее просторов и красот. Заглядевшись, он не заметил, как резко повернул князь голову на неожиданный шорох со стороны спальни принцессы, как застыли в изумлении фрейлины. Принцесса, одетая в легкую сорочку с кружевами, оттолкнувшись одной ногой от пола, легким прыжком красиво перелетела через пару кресел и стол, мягко опустилась перед князем и радостно рассмеялась:
— Князь, князь, посмотрите в окно! На улице падает такой чудесный снег! Какие крупные, прекрасные снежинки! Вот только котенок под фонарем слишком мал. Принесите его в дом, иначе он замерзнет!
Прерывисто вздохнув, Валерия закрыла глаза и повалилась на руки подхватившему ее князю.
— Дурак, какой я дурак! — закричал Разумовский, унося девушку в спальню. — Она увидела через стену! Метаморфоз! Ангелина! Мария! Готовьте тотальную поддержку! У Валерии метаморфоз! Простите, Ваше Величество, мы сейчас займемся состоянием принцессы, я навещу вас позднее, когда станет ясно, к чему мы придем.
Он выглянул за двери и приказал одному из охранников:
— Под окном, около фонаря, сидит котенок, принесите его в комнату.
Остаток вечера и ночи фрейлины, князь и приехавшие с кораблей медики провели около принцессы, применяя медицинские и магические процедуры. У принцессы раньше времени случился метаморфоз, предсказанный после ее рождения. Она менялась, приобретая новые свойства, физические и магические. Почти четверо суток девушка справлялась с этой нагрузкой без посторонней помощи, теперь они применяли все средства, разработанные и утвержденные для такого случая, но не могли предугадать, насколько пострадал ее организм за прошедшее время метаморфоза. К утру ее состояние стабилизировалось, приборы уже не выдавали истеричные и противоречивые показания, она уснула. Отправились отдыхать, кое-как расположившись в покоях, все остальные.
