До селения двуликих добирались около часа. Несколько десятков небольших домов вразброс располагались у подножья невысокой горы, густо поросшей чахлой травой и невысоким кустарником. Огромные серые валуны, когда-то бывшие частью этой горы, рассыпались среди домов по всему поселку, придавая ему дикий колорит. Казалось, здесь не было ни одного жителя, однако, спустя несколько минут после их прихода, из домов стали по одному, по двое выходить жители. В человеческой форме их тела не были особенно высокими. У женщин были длинные, ниже поясницы темные волосы, у мужчин они чуть доставали до плеч. Цвет глаз у большинства был светлый, от желтого до всех оттенков зеленого. Изредка попадались светло-карие. Одежда двуликих была скудна. Женщины носили однообразные серые платья прямого покроя длиной чуть ниже колен, мужчины — штаны из такой же серой ткани и рубахи без рукавов. Из чего изготавливалась ткань было неясно, похоже, что ее сплетали из каких-то растительных волокон. Примитивны были посуда из обожженной глины и ножи, сделанные из костей каких-то животных.

Конечно, более глубокое изучение жизни двуликих специалистами откроют много интересного, но поверхностный взгляд со стороны приводил к мысли, что эта ветка в развитии человечества являлась тупиковой. Жизнь здесь застыла, эволюция дала сбой и народ двуликих попросту влачил жалкое существования, постепенно вымирая.

Они пробыли в поселении сутки, потом в нем появилась группа этнографов Ираклия Гаридзе, а Валерия получила сообщение от брата, в котором Александр просил ее временно прервать экспедицию из-за некоторых важных обстоятельств. Спустя несколько часов они прибыли во дворец для обсуждения этих самых обстоятельств. Астарта, после некоторых размышлений, решила сопровождать их.

Александр собрал их в своем кабинете. Выражение озабоченности исчезло с его лица, едва он увидел сестру. Он крепко обнял Валерию, затем, отстранив немного от себя, придирчиво осмотрел ее и остался доволен:

— Хороша! Тебе идет на пользу полевая работа, посвежела, выглядишь прекрасно!

Его взгляд быстро пробежался по остальным участникам экспедиции и остановился на Астарте. Он склонил голову в приветственном поклоне и с уважением произнес:

— Великая Богиня! Будь моей гостьей. Наш народ сочтет за большую честь принимать тебя на этой земле. А пока, если тебе интересны наши дела, побудь на этом совещании. Присаживайся.

Александр придвинул Астарте кресло, поглядывая на нее с явно мужским интересом. Богиня, нежно розовея румянцем, кивнула молодому королю и села в кресло рядом с ним. Валерия осмотрелась, ее спутники уже расселись по местам и были готовы слушать Александра. Взгляд ее остановился на Алексе Шермане, сидевшем, как обычно, со снисходительно-насмешливым видом. Ей захотелось погладить его по голове, она мысленно прикоснулась к нему и в ее мозгу будто раздался обреченный стон::

— Что я делаю? Зачем я лезу к ней со своими предложениями? Зачем мне женщина, от которой неизвестно, что можно ожидать, с этим ее чертовым метаморфозом! А если она согласится — как мне поступать дальше? Жениться? Но я не хочу этого! Не хочу снова попадать к женщине в зависимость, мучится от этого! Меня тянет к ней, но я не люблю ее! Она права, для страсти найдутся другие женщины, есть и красивее и ласковей, там будет простая физиология, никаких обязательств, никаких душевных терзаний. Я идиот, абсолютный идиот!

Валерия осторожно отстранилась от ощущений Шермана, невесело усмехнулась, глядя на него:

— Какой превосходный лгун! Лжет, не меняя выражения лица. Какая тренировка! Поистине, великий опыт!

Ей казалось, что она не испытывала боли от своего открытия, однако же что-то острое болезненно царапнуло ее внутри. Она постаралась тотчас же забыть об этом, переключаясь на информацию, которую сообщал им Александр. Все дело обстояло в том, что графу Разумовскому в последнем сеансе связи с Даварией король Ференц Кроненберг пожаловался на плохое самочувствие, которое не поддается лечению королевскими лекарями. Кроме того, оживились на границе их соседи, накапливая военную силу.

— Он просит помощи и я принял решение отправить ему два корабля в поддержку. Выход из порта — завтра. Короля Зигфрида мы оповестили, сегодня к вечеру он прибудет к нам. Руководить группой будет Андрей Разумовский, часть вашей экспедиции я намерен тоже включить в нее.

На столе перед королем прямо из воздуха материализовалась записка. Он опустил глаза, читая ее. Писала Валерия:

— Саша, если для тебя не имеет большого значения, оставь Шермана для какого-нибудь важного задания в Либерии, не включай его в состав группы!

Внизу была нарисована умильная рожица. Через полчаса Александр определил состав группы, уходящей в Даварию. Шерман, не услышав своей фамилии, промолчал и вышел после совещания, не глядя на Валерию. Александр чуть позже спросил у сестры, почему она не желала его присутствия на кораблях.

— Полно тебе, Саша, беспокоится об этом. Бедный граф сначала сделал мне предложение, а потом измучился мыслями, а вдруг я соглашусь. Он держится особняком от меня, снова принялся язвить и насмешничать. Пусть успокоится, не хочу терзать его, не допускаю даже мысли об этом.

И вот уже мчаться корабли по безбрежному океану. В Даварию они должны были прибыть через сутки. Из-за работы ускорителей Бергмана никто не мог видеть океанских красот, корабли летели в коконе магических потоков, защищающем материю от разрушения. Все, кто находился на палубе, видели вокруг стену плотного тумана, в котором порой сверкали искры синего и алого цвета и мелькали языки желтого пламени. Побочным воздействием ускорителей на людей было сильное обезвоживание, жажда мучила каждого и все ходили со стаканами воды в руках.

Валерия в легком светлом платье сидела на стуле, отпивая глоток за глотком прохладную воду. Палуба была почти пуста, большинство предпочитало коротать время до прибытия в Даварию в каютах. Недалеко от нее сидел лицом к ней Роберт Калхой со стаканом воды в руке, перед ним — Изабель Веласкес, изъявившая желание отправиться на помощь даварскому королю. Время от времени до Валерии доносился мягкий, грудной смех Изабель. Девушка явно флиртовала с Калхоем, тот же сидел со своей обычной вежливой улыбкой и было неясно, испытывает ли он такой же интерес к Изабель, как та к нему. Валерия мысленно дотянулась до Калхоя, слегка погладила его по голове, прислушалась.

— … сидит, такая замкнутая и отрешенная. Так хочется сесть рядом, взять ее руки в свои ладони, смотреть ей в глаза… Несбыточные мечты! Валерия! Интересно, как зовет ее брат? Лера? Видно, что Александр любит сестру. Я тоже люблю ее, но иначе, она — моя единственная…

Валерия отстранилась от мыслей Калхоя, для нее стали неожиданностью его чувства к ней. Бывший разведчик с детства привык скрывать свои эмоции от окружающих, хотя он был бы удивлен, узнав, что расслабился среди своих настолько, что для наблюдательных людей его влюбленность в принцессу давно уже не была секретом. Об этом не подозревала разве что сама девушка. Она опустила глаза, раздумывая об услышанном. Наверное, не стоит так часто пользоваться таким даром, это несколько усложняет жизнь, ей не нужна лишняя информация. Да и не понравится никому, что она может вот так просто узнать любую сокровенную мысль каждого человека. Даже брату она еще не смогла признаться в открывшемся даре. Среди магов было немало тех, кто владел ментальными способностями, но все они могли в разной степени влиять на мысли и чувства других людей и читать образы, возникающие у них в голове. Эти образы могли быть разной степени четкости, их надо было понять, разобраться в значении, создать связную картину. Вот так напрямую, дословно слышать каждую мысль — об этом сама Валерия никогда не слышала даже упоминаний. Пожалуй, Алекс Шерман был прав, опасаясь последствий метаморфоза у нее, кто знает, что может открыться в ней дальше?