— Да! Поверь, это единственный выход! Когда я узнал, я все думал, как можно тебя обезопасить. Я сам не ожидал, — он как-то сдавленно, нервно засмеялся, — Что буду думать только об этом. Что готов буду пойти против планов отца, рискнуть его расположением… Но оно того стоит, — упрямо нахмурившись, прошептал он, — Так что ты можешь быть со мной откровенна.

Он смотрел на меня испытующим взглядом, продолжая нашептывать, в какой я опасности, как он волнуется, как он перебирал варианты, но только этот показался ему надежным… Как его родители тоже не были влюблены, но очень друг с другом счастливы. Тут я чуть не засмеялась — знала я, как первые годы брака они друг друга едва переносили! Да вся столица знала. Просто они за столько лет общего дела и общих детей привыкли. Он предлагает и мне тоже… привыкнуть?

Я не удержалась и нервно захихикала, стараясь не смотреть ему в глаза. Вот это ситуация!

Наверное, вот тут-то моя нервозность и улетела. Я успокоилась, потому что, кажется, наконец поняла, в чем дело. Выйти за него замуж, значит?

Я вспомнила, как мы в юности почти ненавидели друг друга. Как он скрипел клыками на любой намек на нашу возможную помолвку. И, кажется, он уже успел забыть, почему мы так не ладили. Почему он — вполне резонно — считал, что мне нечего делать рядом с наследником. А он всегда считал себя наследником, даже несмотря на то, что вовсе не был старшим. Даже тогда, когда его никто не считал всерьез возможным претендентом на трон, сам он даже сомнений не допускал в том, где ему положено оказаться по итогу.

А я — простая женщина с непростой фамилией. Я не умею и не принимаю решений, которые могли бы отразиться на всей стране — я исполняю приказы. Я не изучала должным образом географию и историю, этикет и иностранные языки. Я не изучала, как плести интриги — да я в приличном обществе, что слон в посудной лавке! Я не изучала все это принципиально. Я делала все, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что мне на троне делать нечего ни при каких обстоятельствах. За мной не пойдут даже самые ярые противники императора, ведь я невыносима. Или, по крайней мере, умею такой быть.

И для Сильвана я поначалу была как бельмо на глазу. Я буквально всем своим существом занижала его шансы — с каждой новой выходкой только больше. Любая связь со мной его раздражала.

Да, со временем мы нашли общий язык, а потом и сдружились и, надо сказать, довольно крепко. Но даже так — публично он держал дистанцию. И никогда, ни при каких обстоятельствах Сильван, которого я знаю, не стал бы делать мне предложение, если бы это было ему не выгодно. Даже если бы он влюбился без памяти — не стал бы.

— Так он давно знает.

— Что?

Сильван потешно хлопнул ресницами.

— Его Величество все знает уже много лет, — я округлила глаза, пытаясь состроить удивление и выдумывала на ходу, чтобы сбить его с толку. — Ох, Сильван, я, конечно, словами передать не смогу, как благодарна тебе за заботу, но… боюсь, ты ошибся, — я улыбнулась и покачала головой, — Если Его Величество чем-то и недоволен, то тут дело в другом. За корону он бы меня пришиб еще в младые лета — зачем ждать? Может ему не понравилось, что я немножко приврала, когда платила налоги? Так я это не со зла, у меня просто свадьба на носу!..

— Соль! — он зашипел раздражено, и образ отчаянного влюбленного слетел с него, будто шелуха, — Сколько раз тебя пытались убить за последние несколько недель? А ты шутки шутишь?! Я тебе даю отличную возможность спастись!

Я тоже перестала строить из себя хорошую актрису, сползла улыбка, обнажая усталость и раздражение и покачала головой.

— А что мне остается, когда ты мне мозги выкрутить пытаешься? Сильван… — я опять мотнула головой, будто вытряхивая окончательно все сомнения, — Нет, Ваше Высочество. Я все понять не могла, откуда столько ласки для скромной меня… А ты, оказывается, — я била наугад, — Брата встречать готовишься? Его собираются вернуть в столицу, да?

Его лицо исказилось злостью, и я поняла, что угадала.

Я даже не обижалась на Сильвана. А зачем? Я всегда знала, что он за человек.

— Я не собираюсь рвать свою помолвку, чтобы только ты мог утереть нос брату. И даже будь все это правда, будь эти покушения делом рук твоего отца, а не твоих, — я опять била на одних догадках, но он даже не спорил, подтверждая молчанием мои слова, — Я бы ни за что не стала женой мужчины, для которого даже семья — пешки в игре. Мне такого хватило в жизни.

Он крупно вздрогнул и как-то нервно мотнул головой, но в его глазах опять засветилось эта упрямая уверенность в своем праве. В своем праве буквально на все в этом мире. Я помолчала немного, вздохнула устало и потерла глаза. В них будто песка насыпало. Сильван все молчал, только сверлил меня взглядом и холодно, неуступчиво улыбался.

— Я все это понимаю и не осуждаю тебя… — он усмехнулся, показывая что думает о моей «милости», но я продолжила говорить то, что собиралась, — Ты мне и таким нравишься, знаешь? Но есть определенные границы, — я тоже улыбнулась без всякой теплоты, — Переход которых закроет перед тобой двери в жизнь одного из немногих людей, которые любят и принимают тебя вот таким.

Я развернулась, чтобы выйти в зал. Шагать было почему-то тяжело.

Я не была уверена, что Силь меня услышал. Но уже то, что я понимаю, что происходит, делало жизнь значительно легче. На душе было гаденько, но в плеч будто свалился огромный груз и…

— Что ж, жаль, — перебил он мои мысли, — Но не волнуйся. Мы и правда сможем быть счастливы. Ведь ты и правда меня понимаешь, да?

Да, вот этот тон был мне знаком намного лучше. Спокойный, высокомерный, уверенный в себе не по праву рождения в правящей семье, а по натуре.

Я не стала спрашивать, о чем он говорит — мне хватило одного этого тона в первом же звуке первого же слова, чтобы молча метнуться в сторону и пригнуться к полу, уходя от сетки-заклятья, ограничивающей возможности к обороту. Такие использовали на преступниках, и использование подобных заклинаний в повседневной жизни на подданных, не подозревающихся в тяжких преступлениях, само по себе считалось преступлением. Но зачем-то же он родился принцем, да?

Я ушла от сети, конечно… Но боже мой! Я была гвардейцем под его началом, и Сильван знал меня, как облупленную — знал мои реакции. А еще он был сильнее меня. Пусть не от природы, а от труда — но сильнее. И полог тишины все еще работал. Так что у меня, кажется, были огромные неприятности…

Проигрыш

Недавно Сильван получил письмо от брата. Вместе с подосланным убийцей, конечно! Да, так они с Фериром развлекались последние годы. Зачем дергать нормальных посыльных, когда можно передать сообщение и заодно убрать обнаглевшую шваль? Вот и они решили как-то негласно — не за чем!

«Посыльный» Ферира, на этот раз довольно непростой господин — даже слегка черканувший Сильвана ножичком по ноге! — сбежавший с каторги, передал ему, что скоро Сильвану придется расплатиться по счетам.

К счастью, Силь готовился к этому заранее, предполагая, что брат в опале долго не просидит. И вернется, конечно, с планом ладно бы мести, но и укрепления своих позиций. Последнее их закулисное сражение за место наследника Силь, конечно, выиграл с разгромным счетом! И очень этим гордился, но почивать на лаврах не собирался. Если бы он был таким наивным идиотом, то ему бы вообще не стоило претендовать на место императора. Но он не был. Поэтому к возвращению брата весь свет — и не только в их стране! — должен будет говорить только о Сильване и только в положительном ключе. Мужчина собирался основательно и бесповоротно затмить собой всех, потоптаться на шансах Ферира так, чтобы тот еще долго ничего не смог поделать. Чтобы даже его сторонники хорошенько задумались над тем, у кого действительно больше шансов победить.

Сильван набросал пару планов, но… все они были не тем. Не вдохновляли, не зажигали восторгом, когда он представлял себе результат.