– Кристиан! Кристиан! – Ее настойчивый голос вытягивает меня из глубин ночного кошмара и отчаяния. – Я здесь, здесь, – кричит она.

Я просыпаюсь. Ана, вцепившись мне в плечи, трясет меня, лицо искажено мукой, в широко открытых глазах стоят слезы.

– Ана. – Мой голос – сиплый шепот, во рту привкус страха. – Ты здесь.

– Конечно, я здесь.

– Мне приснился сон.

– Знаю. Я здесь, с тобой.

– Ана. – Я произношу ее имя как заклинание, как талисман против черной, удушающей паники.

– Шш, я здесь. – Она обвивается вокруг меня, и ее тепло проникает мне в душу, отгоняя мрачные тени, отгоняя страх. Она – солнце, она – свет. Она моя.

– Пожалуйста, давай не будем ссориться. – Я обнимаю ее.

– Ладно.

– Обеты. Никакого подчинения. Я смогу. Мы найдем выход. – Слова срываются с моих губ в вихре эмоций, смятения и тревоги.

– Да. Найдем. Мы всегда находим выход, – шепчет Ана, и ее губы прижимаются к моим, успокаивая, возвращая в настоящее.

Доктор Флинн потирает подбородок, и я не могу понять, то ли он пытается выиграть время, то ли искренне заинтригован.

– Она пригрозила уйти?

– Да.

– Всерьез?

– Да.

– Поэтому ты капитулировал.

– У меня не было выбора.

– Кристиан, выбор есть всегда. Ты считаешь, Анастейша вела себя неразумно?

Я встречаюсь с ним взглядом и хочу крикнуть «да», но в глубине души понимаю, что Ана – человек разумный.

Это ты неразумен, Грей.

Безрассудство – твое второе имя. Эти слова Аны преследуют меня. Она сказала их давным-давно.

Господи, моя склонность видеть во всем плохое порой бывает сущим наказанием.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спрашивает Флинн.

– Тревогу, – шепчу я, и мое признание, как удар под дых, выбивает почти весь воздух из легких.

Она могла уйти от меня.

– А, ощущение незащищенности и брошенности вновь выступают на первый план.

Я молчу, наблюдая за лучиком послеполуденного солнца, который освещает горшочки с миниатюрными орхидеями на его журнальном столике. Что я могу сказать? Мне не хочется признавать это вслух. Это делает мои страхи реальными. Ненавижу это ощущение слабости. Уязвимости. У Аны достаточно власти, чтобы ранить меня и нанести смертельный удар.

– Это вызывает у тебя сомнения насчет свадьбы? – спрашивает Джон.

Нет. Возможно.

Я боюсь, что она причинит мне боль.

Как было тогда, когда она ушла.

– Нет, – отвечаю я, потому что не хочу потерять ее.

Он кивает, словно это именно то, что он ожидал услышать.

– Ты от многого отказался ради нее.

– Да. – Я прячу снисходительную улыбку. – Она хороший переговорщик.

Флинн вновь потирает подбородок.

– Тебя это возмущает?

– Да. Отчасти. Я стольким жертвую, а она отказывается уступить хотя бы в одном.

– Ты, судя по всему, зол на нее.

– Да.

– Не думал о том, чтобы ей это сказать?

– Как я зол? Нет.

– Почему?

– Боюсь, скажу что-нибудь, о чем потом пожалею, и она уйдет. Один раз она уже уходила.

– Но ты тогда сделал ей больно.

– Да. – Воспоминание о ее залитом слезами лице и горьком упреке все еще свежи у меня в памяти. Ты чертов сукин сын.

Меня передергивает, но я прячу это от Флинна. Всякий раз, когда я вспоминаю тот случай, чувство стыда буквально захлестывает меня.

– Я больше не хочу причинять ей боль. Никогда.

– Это хорошая цель, к которой стоит идти, – говорит Флинн. – Но тебе надо найти здоровый способ выражать и направлять свой гнев. Ты долго направлял его на себя. Слишком долго. – Немного помолчав, он продолжает: – Ты знаешь, как я на это смотрю, Кристиан, поэтому не буду сейчас повторяться. Жизнь не всегда идет по тому пути, какой ты наметил. Главное – не пропустить эти поворотные моменты. Иногда лучше проиграть бой, чтобы выиграть войну. Слушать и слышать друг друга, идти на уступки – вот что такое брак.

Я фыркаю, вспомнив одно давнее электронное письмо Аны.

– Что смешного?

– Ничего.

– Ты должен верить в себя и в нее.

– Брак – это гигантский прыжок веры, – бормочу я.

– Именно. Для всех. Но ты справишься, у тебя все для этого есть. Сосредоточься на том, чего ты хочешь достичь. Думаю, отчасти у тебя это уже есть, потому что в последнее время ты выглядишь счастливее.

Я встречаюсь с его взглядом.

– Это всего лишь незначительная преграда, – говорит он.

Надеюсь, что так.

– Увидимся на следующей неделе.

Смеркается, и мы с Элиотом стоим на террасе нового дома, любуясь видом.

– Понимаю, почему ты покупаешь этот дом. – Элиот восхищенно присвистывает сквозь зубы. Мы оба с минуту молчим, впитывая великолепие сумерек над заливом: опаловое небо, оранжевая дымка на горизонте, темно-пурпурные воды. Красота. Покой.

– Потрясающе, правда? – бормочу я.

– Да. Отличное место для красивого дома.

– Который ты будешь перестраивать. – Я ухмыляюсь, и Элиот шутливо тыкает меня в ребра.

– Рад, что могу помочь. Объем работ тут внушительный, обойдется в кругленькую сумму сделать этот дом экологичным. Но, эй, ты можешь себе это позволить. Я поговорю с Джиа на следующей неделе, посмотрю, что она придумала и возможно ли это осуществить.

– Я завершу сделку по покупке где-то в конце июля. Потом нам всем надо будет тут встретиться.

– Можно и раньше. Какими бы ни были результаты осмотра участка, вряд ли тебя это остановит.

– Ты прав. Посмотрю свой график. Когда у тебя будет время?

– Для чего?

– Для строительства, балда.

– А. Ну, если проект «Спокани Иден» пойдет по плану, может, в начале осени? – он пожимает плечами.

– Все идет нормально?

– Да. – Элиот выглядит довольным собой.

И это понятно. Это амбициозный проект, по завершении он станет демонстрацией всех умений Элиота в области экологического строительства.

Он сдвигает кепку за затылок и хлопает в ладоши.

– Слава богу, уже пятница. Давай вернемся к тебе и дернем по пивку. – Закатив глаза, я иду за своим старшим братом за угол дома, где на подъездной дорожке стоит моя машина.

– Интересно, что делают наши женщины? – говорит Элиот по дороге в «Эскалу».

– Укладывают вещи Аны, надеюсь. – Я бросаю взгляд на Элиота. Он сидит, задрав свою чертову ногу на приборную доску, и смотрит в окно с видом полнейшего безразличия.

Бог мой, я ему завидую.

– Может, едят пиццу, пьют слишком много вина и обсуждают нас, – острит он.

Надеюсь, они не обсуждают нас!

– Или смотрят игру, – смеется он.

– Кейт любит бейсбол?

– Да. Она вообще любит спорт.

Кто бы сомневался. Меня в который раз удивляет, как они с Аной могут быть подругами. Ана не особо интересуется спортом, хотя недавно мы оба с удовольствием смотрели игру «Маринеров».

– Так, значит, ты считаешь Кейт своей женщиной? – с любопытством спрашиваю я.

– Сейчас – да.

– У вас с ней несерьезно?

Он пожимает плечами.

– Она классная. Посмотрим. Она не капает мне на мозги, представляешь?

– Слава богу, нет, – бормочу я себе под нос и качаю головой. Это, пожалуй, самые «длительные» отношения из всех, какие у него были.

– Давай заедем в бар, – предлагает Элиот.

– Нет, я не пью за рулем.

– Слабак, ты водишь прямо как отец.

– Отвали, трепло. – Я жму ногой на газ, и машина с ревом несется в сторону города.

– Ты нашел того урода, который угробил твою вертушку?

Я вздыхаю.

– Вертолет, Элиот. Нет. И это злит меня до чертиков.

– Черт, кому могло это понадобиться?

– Не знаю. Мои ребята ничегошеньки не нашли. Я жду отчет из НСБТ. Они не торопятся. Мне пришлось усилить охрану. Я отрядил двух парней присматривать сегодня за Аной и Кейт.