Лада разделяла тревогу товарищей. Ратибор виделся ей единственной путеводной нитью, способной вывести из окружавшего лабиринта интриг неизвестного врага.

Солнце спряталось за крышами и лишь последними лучами подсвечивало кобальтовое небо, когда на пороге таверны показался Ратибор. Воровато оглядевшись по сторонам, он прихватил со стены факел и, хромая, двинулся вниз по улице, не заметив притаившихся в грязном проулке наблюдателей. Выждав немного, те отправились следом. Освещённая пламенем фигура княжьего посланника была хорошо видна впереди. На миг тот остановился рядом с нищим калекой, бросил ему монету, и свернул в узкий боковой проход между домами.

— Милсдари, не подадите на пропитание? — просипел попрошайка, когда Лада проходила мимо.

— Денег нет, — буркнул Дроган.

— А у того господина, за которым вы идёте, нашлись. Может, и вы мне подкинете? Или позвать его, спросить, не найдётся ли у него для старика ещё монеток?

Мормагон молча бросил серебряную векшу и свернул вслед за Ратибором.

— Вот она — цена доброго дела. Мелкая серебряная монета, — тихо проворчал он.

— О чём ты? — спросила Лада.

— Ратибор бескорыстно дал ему денег. Нищий увидел, что мы крадёмся следом. Мало ли, может, хотим прирезать в переулке его благодетеля? Но вместо того, чтобы предупредить, этот бродяга просто продал его за ещё одну векшу. Недорого же он оценил человеческую жизнь.

— Часто она стоит и того меньше, — подал голос Дроган. — Не шумите, а то и за нас недорого возьмут.

Он толкнул деревянную калитку между домами и вышел на небольшую площадку, заросшую травой и молодыми деревцами. Впереди возвышалась городская стена. Справа, на заднем дворе какого-то дома, был небольшой навес, под которым стояли освещённые факельным светом бочки. Два человека в тёмных плащах копошились рядом. Один из них обернулся, и Лада поймала взгляд внимательных глаз, с подозрением осматривавших её. Незнакомец был небрит, кожа потемнела от грязи и частых возлияний. Охотница могла поклясться, что его рука под плащом легла на кинжал или длинный нож. Она отвернулась и двинулась в противоположную сторону. К небольшой двери в задней стене соседнего дома. Ратибора не было видно, и этот путь — единственный, какой он мог выбрать.

И правда — дверь оказалась не заперта. За ней была небольшая комната. Окна заколочены, штукатурка осыпалась. В дальнем углу на полу лежал соломенный тюфяк. Это место напоминало склад старьёвщика — вдоль стен, без разбора, были навалены какие-то тюки и ящики, несколько лавок стояли друг на друге. Обогнув старый комод, Лада увидела ведущую наверх лестницу. Над ней, с антресолей, выглядывали проржавевшие котлы, разбитые стулья и другой хлам, ценный разве что для совсем отчаявшихся людей. В воздухе стоял запах прелой соломы и старого дерева.

Наверху скрипнуло и раздался женский крик. Дроган мигом кинулся к лестнице, Мормагон и Лада едва поспевали следом.

Верхняя комната оказалась почти пуста, если не считать простой лежанки, сваленных в углу сумок и троих людей. Ратибор стоял с обнажённым мечом. Напротив, в углу, замерла молодая девушка, которую закрывал спиной юноша, сжимавший в руке кинжал. С первого взгляда было понятно, насколько ничтожны его шансы в бою с таким опытным рубакой, как Ратибор.

— Что здесь происходит? — тихо произнесла Лада.

— А вы какого лешего здесь забыли? — отозвался Ратибор, не оборачиваясь.

Его противник переводил затравленный взгляд с княжьего посланника на новоприбывших.

— Мне кажется, это не ответ.

— Да мне до одного места, чего тебе кажется! А впрочем, — Ратибор задумался, — оставайтесь. Будете свидетелями свершившегося правосудия.

— Это ты называешь правосудием? — подал голос юноша.

Голос его был тихим, но твёрдым.

— Молчи, пёс! Не дорос ещё, что б со мной пререкаться.

— В чём ты их обвиняешь?

— Ну, коли хочешь знать, слушай. Видишь ту девку? — спросил Ратибор, указывая остриём меча. — Я любил это отродье! Мы были помолвлены, и шло уже дело к свадьбе, как накануне она сбежала! Опозорила меня перед честными людьми! Сам князь должен был у нас гулять, а теперь? Втихаря, ночью, с этим выродком!

— Никогда я не любила тебя, Ратибор! — подала голос девушка из-за спины своего защитника. — Да разве ты слушал? Всё одно твердил — о свадьбе. А я воли хотела. Настоящей любви! Но что ты, что отец. Для вас я красивая игрушка, товар!

— Молчи, сука! Ежели б ты по-человечьи ко мне пришла, разве стал бы я тебя держать?

— А неужто отпустил бы? После того, как столько денег за меня уплачено?

Ратибор горько усмехнулся.

— Как уж теперь узнаешь?

— И чего ты хочешь? — спросила Лада.

Лицо княжьего посланника ожесточилось.

— Она навлекла позор на меня и на отца своего. Поговорили мы с ним. Такое пятно можно смыть только кровью. Порешу их обоих — и дело с концом.

— Отец, — охнула девушка.

— Одумайся, Ратибор! — проговорил Дроган. — Пристало ли княжьему посланнику опускаться до того, чтобы резать беззащитных женщин и юнцов?

Тот покачал головой.

— Тебе, безродному наёмнику, не понять законы чести. Всё решено.

— Друг мой, прояви милосердие. Смывать позор кровью больше пристало язычникам.

Лада поймала взгляд Ратибора. На миг в нём промелькнуло сомнение. Но лишь на миг. Затем он вновь поднял меч.

— Я не позволю тебе убить невинных!

Воин лишь невесело усмехнулся и сделал шаг к побледневшему юноше. Лада видела, как отвернулся Дроган. Как нахмурился не проронивший ни слова Мормагон, обычно такой красноречивый. Она не поняла, как эфес кинжала оказался в её руке. И в следующий миг бросилась наперерез. Промелькнуло удивлённое лицо Ратибора, когда острое лезвие вонзилось в основание шеи, не прикрытое кольчугой. Воин упал на колени, заливая грязный пол кровью. На миг Лада замерла, тупо уставившись на кинжал в своей руке. Затем её швырнуло в сторону — Дроган склонился над умиравшим воином, отбросив названную сестру с дороги. Взглянул на рану, попытался зажать, но видно было — сам не верит, что раненного можно спасти.

— Отлично всё старик подстроил, — прохрипел Ратибор. — Сказал, где их искать…

Больше он не успел произнести ни слова. Его глаза закатились, грудь опустилась в последний раз. Молитва застряла в горле Лады. Посланник князя умер на руках её названного брата.

— Что ты наделала? — глухо спросил Дроган.

Лада покачала головой, глядя на труп. Это не был первый раз, когда она отняла жизнь. Но впервые охотница нарушила священный Завет, убив невиновного человека.

— Ты не могла поступить иначе, — тихо произнёс Мормагон. — Тогда Ратибор убил бы этих людей.

— Молчи, — сказал Дроган. — Как молчал всё это время. А ты, сестрёнка, подписала нам смертный приговор. Теперь мы не только не знаем, кто свидетельствовал против нас, но и виновны в убийстве приближённого князя Мирослава. Он такого нам не спустит.

— Послушай, друг, — заговорил спасённый Ладой юноша. — Думаю, есть выход для всех нас. Никто вас здесь не видел. Разве что кроме местных, но те не привыкли помогать людям князя. А мы с Олеськой уедем из города, из княжества.

Он оглянулся на девушку. Та кивнула, соглашаясь.

— Никто не узнает. Спасибо вам, что спасли.

Дроган кивнул и закрыл Ратибору глаза.

— Сейчас же собирайте вещи и бегите.

— Так ворота закрыты…

Мормагон с Дроганом переглянулись. От внимания Лады не ускользнуло, что последний избегал смотреть ей в глаза.

— Я расскажу вам про один тайный проход… — начал воитель.

Тишина была давящей. Лада оттёрла кровь, но всё ещё видела её на своих руках, словно наяву.

— Так что там сказал Ратибор перед смертью? — спросил Мормагон.

— Что старик всё подстроил.

— Какой старик? — нахмурился музыкант.

— Так он называл Тихомира.

— Ты же не думаешь… — начала Лада, но Дроган остановил её, подняв руку.