— Успокойся сестра. Я тоже следую заветам Создателя. Давайте быстрее.

Дроган запрыгнул внутрь, и, пока его спутники забирались следом, вставил одно весло в уключину. Как только Снуд отвязал лодку, вторым веслом воитель оттолкнулся от причала, и мощными гребками погнал судёнышко вдоль берега, подальше от посторонних глаз.

— Как думаете, много людей нас видело?

Мормагон беспокойно ёрзал на банке, сжимая в руках мешок с поклажей.

— Кто бы ни видел, теперь уж не важно. Тревогу не подняли. Если дружинники и узнают, что мы здесь проходили и взяли лодку, откуда им знать, куда мы направились? Может, дальше по реке? Ищи нас теперь по всему Простору.

— Ну, что ж тут сказать? Многое я повидал, но, честно говоря, бегство от князя — для меня что-то новое.

Дроган налёг на вёсла. В тишине они проплыли по мелководью мимо мельничной запруды, через узкий проток, где, постаравшись, можно было одной рукой коснуться поросшей мхом городской стены, а другой — осыпавшегося крутого склона с торчащими корнями. Когда берега разошлись, впереди, на скале, они увидели угловатый каменный замок. Он возвышался над заливом, пронзая чистое лазурное небо золочёными шпилями.

Такова была резиденция епископа. Возможно, самого влиятельного человека в Миргородском княжестве.

— Туда.

Снуд указал на песчаную косу под отвесными береговыми скалами. Городские стены здесь отступали — сама природа воздвигла непреодолимую преграду. Невозможно было подняться по влажному от речной воды камню. С этой стороны город казался неприступным.

Если бы не маленькое отверстие, черневшее у самой земли. От случайного взгляда его надёжно скрывали кусты, и, не подведи Снуд беглецов вплотную, те никогда не заметили бы вход в пещеру.

— Здесь я должен с вами проститься. Удачи вам. Надеюсь, мы ещё встретимся.

— Как же мы найдём дорогу?

— Вот карта. Никому её не передавайте. А лучше — уничтожьте, как только окажетесь в городе. Да пребудет с вами благословение Создателя.

Попрощавшись, беглецы на четвереньках пробрались в небольшой зал у входа, вымазавшись в глине. Лада могла посочувствовать контрабандистам, вынужденным пробираться этим путём, если бы не их тёмное ремесло.

Свет дня позади сразу же померк. Дроган запалил факел. Пламя потрескивало во влажном воздухе, разбрасывая вокруг искры.

— Лошадей жалко, — вздохнул Мормагон, оглядываясь назад.

И Лада молча с ним согласилась.

Первое тело лежало шагов через сто. Дроган присел рядом и перевернул его лицом вверх. Это мало помогло — крысы успели хорошо подкрепиться, и большая часть плоти уже наверняка лежала где-то в тёмных туннелях в виде испражнений. Рёбра и кости черепа были обнажены. Единственный уцелевший глаз белёсым пятном вырисовывался на тёмном от грязи и запёкшейся крови лице.

Лада взглянула на музыканта, ожидая, что того вырвет. Но Мормагон присоединился к Дрогану, внимательно осматривая труп.

— Похоже, его загрызли крысы.

— Контрабандист?

Мормагон с сомнением покачал головой.

— Сложно сказать. Одежда на нём была самая обычная, какую большинство горожан носят. С другой стороны, а как должны одеваться преступники? Верно, так же, как и добропорядочные люди. Из личных вещей ничего не осталось. Его обобрали.

— С чего ты взял?

— С ним особо не церемонились. В ухе была серьга — её просто вырвали. Ремень разрезан — видно, с него сняли сумку, а заодно прихватили пряжку и хвостовик.

— Значит, в его смерти виноваты всё-таки не крысы? — уточнила Лада.

— Не, — подал голос Дроган. — Мормагон прав. Когда серьгу вырвали, он был уже мёртв. Смотри — крови на ухе почти нет.

Лада кивнула.

— Значит, крысы убили этого человека, а потом кто-то пришёл, и забрал вещи.

Музыкант поднялся.

— Примерно так и было. Может, контрабандисты, когда проходили, увидели труп и решили «чего добру пропадать?».

— Ты очень наблюдателен для простого музыканта.

Мормагон театрально развёл руки.

— Как я уже говорил, дорога многому учит, ежели хоть что-то есть под сводом твоего черепа, что способно эти знания воспринимать.

Дроган поморщился, словно под нос ему сунули нюхательной соли.

— Вот неплохой ты мужик, но говоришь иногда так, что в морду тебе сунуть хочется.

Музыкант посмотрел на товарища с демонстративным осуждением и покачал головой.

— Это ведь ещё разобраться надо, у кого морда, а у кого и лицо.

— Пошли, — коротко велела Лада, и беглецы продолжили путь по тёмным туннелям.

Факел выхватывал из мрака сочащиеся влагой неровные стены. Иногда казалось, будто они сжимаются, грозя раздавить смертных, осмелившихся вторгнуться во владения вечной ночи. Ноги скользили по рыжей глине. Воздух был стылым и сырым — Лада едва сдерживалась, чтобы не закашляться. Вокруг царила совершенная тишина, если бы не звуки, которые производили пробиравшиеся по туннелям люди. Каждый вздох, шорох одежды или шёпот горное эхо подхватывало и разносило вокруг. Словно предупреждая своих нечестивых детей, засевших в беспросветном пространстве — «вот идут смертные! Берегитесь, ибо они несут огонь!».

Лада мотнула головой, отгоняя сонмы подступающих видений. И едва не упёрлась в широкую спину Дрогана, замершего впереди.

— Что там?

— Ещё один мертвяк.

— Всё то же самое, что и с предыдущим, — сказал Мормагон. — Один в один.

Быстро осмотрев тело, беглецы двинулись дальше. Вскоре они насчитали уже шесть мертвецов на разных стадиях разложения. От кого-то остался лишь скелет с лоскутами сгнившей плоти, кто-то погиб совсем недавно. Насколько Мормагон сумел определить, все были убиты и объедены крысами, а затем обобраны.

— Двигаемся тихо, — прошептал Дроган. — Если встретимся с теми, кто хозяйничает в туннелях, я хотел бы иметь хоть какой-то шанс на преимущество.

Впрочем, возможность застать кого-то врасплох была невелика. Свет факела и позвякивание кольчуги воителя выдавали их загодя. К счастью, шедший во главе Мормагон вовремя заметил, как кто-то впереди быстро затушил факел при их приближении.

— Что там? — спросила Лада.

Мормагон погасил свет, и темнота навалилась со всех сторон. Ладе показалось, что какой-то ночной демон тут же вцепился ей в горло и принялся душить. Но это была лишь минутная слабость.

— Группа людей, — прошептал музыкант. — Которые явно не хотели, чтобы мы их обнаружили.

В туннеле воцарилась тишина. Пользуясь передышкой, Лада на ощупь зарядила свой самострел.

— Эй! — донеслось из темноты. — Ладно, хорош играться. Мы зажигаем факел, давайте тоже.

— На счёт три, — предложил Дроган.

— Ладно.

После третьего счёта в темноте одновременно вспыхнули огни. Незнакомцы приближались. Во главе шёл невысокий толстяк с широкой сальной улыбкой. Большие пальцы его были заложены за широкий кушак, на других поблёскивали золотые перстни и кольца. Голову покрывал потёртый кожаный чепец. За ним, чуть сбоку, шагал высокий тощий человек с факелом в руке. Скулы так сильно торчали на худом лице, что оно напоминало череп. К тому же, части зубов явно не было на месте, так что рот немного провалился, усугубляя сравнение. Остальные трое в этой группе ничем не выделялись — обычные громилы из трущоб. Все, кроме главаря, были вооружены окованными медью дубинками. У того же к кушаку был прицеплен кинжал в чеканных серебряных ножнах.

— Приветствую коллег по цеху! — главарь улыбнулся ещё шире. — Не видал вас до этого. Меня звать Мокоша. С кем имею, так сказать?

— Простые странники, знаешь ли, — ответил Дроган раньше, чем его спутники открыли рот.

— Секретничаем? Понимаю, понимаю. Этими проходами кто попало не пользуется.

— Напротив. Как я смотрю, здесь необычайно людно. Только большинство молчит. И не дышит.

Мокоша расхохотался. Его брюхо и подбородки тряслись, словно кто-то дёргал огромного слизня.

— Верно, такие у нас встречаются, — наконец, выдавил он, утирая слёзы в уголках глаз.