Проехав вдоль реки, охотники снова поднялись в Большой город, к крытому каменному мосту на Сокольничий остров, где возвышался Кремль и располагалась ставка Ордена. По бокам проезда, уткнувшись в перила, были понатыканы тенты, под которыми торговцы разложили на прилавках свой нехитрый товар — в основном, озимая репа да тёплые вещи.

— Не изволишь ли шерстяные рукавички, красавица? — крикнул крупный красноносый мужчина в кафтане зелёного сукна. — По ночам ещё стыло бывает!

Лада сделала вид, что не слышит, и вскоре они с Дроганом уже подъезжали к ставке Ордена Охотников. Из-за невысокой каменной стены, окружавшей задний двор, доносились удары сталью по дереву и слышалось тяжёлое дыхание. Оставив лошадей на коновязи, Дроган толкнул тяжёлую входную дверь и вошёл в приёмную. Лада — следом.

Внутри шёл ожесточённый спор. Напротив входа стоял массивный письменный стол, заваленный грудами свитков. За ним сидели круглолицый бородатый монах в простой чёрной рясе и отрок чуть старше десяти. Напротив, опершись обеими руками о столешницу, стоял невысокий, но крепко сбитый человек в кольчуге.

— Я требую деньги целиком! — кричал он немного визгливым голосом. — Все десять гривен! Это какой-то грабёж!

Монах тяжело вздохнул и ровным голосом, судя по всему — не в первый раз, ответил:

— По договору вам причитается по две гривны на человека. Поскольку твоих знакомых поблизости я не наблюдаю, полная сумма составляет две гривны.

— Да что ж ты за человек-то такой! Как ты себе это представляешь? Друганов моих буквально растерзали у меня на глазах! Мне нужны их деньги!

— Ещё раз приношу свои соболезнования, но ничем не могу помочь. Я связан буквой договора. Согласно ей, ты можешь либо забрать свою награду в две гривны, либо оставить её нам, чтобы мы провели подобающую панихиду по твоим павшим товарищам.

— Обойдутся, — буркнул наёмник, сгрёб лежавшие на столе серебряные стержни, и стремительным шагом пронёсся мимо Дрогана, хлопнув дверью.

— С какими людьми приходится работать! — монах тяжело вздохнул, закатив глаза.

Дроган рассмеялся и шагнул вперёд.

— И не говори! Я смотрю, ты даже похудел от нервов!

— Убери руки от моего живота, невежественный мирянин. Прости, Создатель, его глупые богохульные слова против верного Твоего слуги! Не ведает сей грязный варвар, что говорит!

Монах улыбнулся и пожал протянутую руку Дрогана, коротко поклонился Ладе. Мальчишка рядом с ним приветливо помахал рукой.

— Как прошла поездка? Наш информатор дал хорошую наводку?

— Да, есть, что рассказать, — ответила Лада. — Ярополк у себя?

Пальцем, похожим на небольшую сардельку, монах ткнул в сторону двери у себя за спиной. Дроган кивнул и направился к ней. Поднявшись по каменной лестнице, охотники вошли в тесную комнату, заставленную стеллажами с книгами и свитками. Это место можно было бы принять за келью учёного монаха, но здесь располагался кабинет главы Ордена охотников Миргородского княжества, Ярополка. Сам он сидел за широким письменным столом напротив двери. За его спиной было огромное, во всю стену, окно, из которого открывался великолепный вид на город.

Ярополк уже разменял четвёртый десяток лет. Длинные светлые волосы стягивал простой кожаный обруч, усы и борода были аккуратно пострижены. На худом вытянутом лице лежала печать времени — глубокая сеть морщин, усталый взгляд и плотно сжатые губы. Как только дверь открылась, светло-голубые, почти бесцветные, глаза уставились на вошедших. И тут же словно сменилась маска на представлении уличных артистов — Ярополк улыбнулся, и от сурового, побитого жизнью вояки не осталось и следа. Он встал и протянул руку Дрогану, приветствуя его, как старого друга. Во взгляде появилась жизнь и искра, даже кожа будто разгладилась.

— Лада, всегда удивлялся твоей способности так прекрасно выглядеть с дороги! — пробасил он. — Вижу, вы в очередной раз вернулись с триумфом. Ну, и с чем вам пришлось столкнуться?

Ярополк внимательно выслушал рассказ охотников, время от времени задавая уточняющие вопросы. Чем дольше он слушал, тем мрачнее становилось его лицо, пока, наконец, оно не вернулось к привычному мрачному выражению. Когда Лада закончила говорить, Ярополк кивнул, и повернулся к окну, заложив руки за спину. Некоторое время глава Ордена стоял молча, будто пытаясь разглядеть далёкую деревню Чёрный ручей.

— Столь мощный демон в дне пути от столицы, немыслимо! — наконец пробормотал он и снова затих на некоторое время. Охотники ждали, когда Ярополк продолжит, и вскоре тот произнёс: — Мы постепенно проигрываем. С каждым годом Навь становится всё сильнее. Твари, о каких мы и помыслить не могли, когда я только поймал свою первую ведьму, вылезают из своих нор.

Такое отчаяние слышалось в его тихом голосе, что Ладе стало не по себе. Невольно она шагнула вперёд.

— Ярополк, ты всегда был лучшим из Ордена. Если в тебе угаснет надежда, её не останется для всех нас. Что бы ни случилось, ты не должен сдаваться.

Старый воин обернулся. Губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались потухшими.

— Ты права. Не время опускать руки, ещё так много работы, — он провёл рукой по волосам, и улыбка померкла. — Наверное, просто давно не спал. Если у вас всё, можете ступать. Отдохните хорошенько. Думаю, новая работа не заставит себя ждать.

Дроган уже повернулся к выходу, когда Лада спохватилась и достала из своей сумки старый свиток.

— Вот, посмотри. Не встречался ли тебе этот символ? Мы нашли его в подземелье под кладбищем.

Ярополк едва взглянул и покачал головой.

— Поговори с Тихомиром. Он отдыхает на заднем дворе.

Попрощавшись, охотники вышли.

— Ну, не буду мешать твоей встречи с отцом! — воскликнул Дроган, жмурясь от солнца, когда они оказались на улице.

— Ты просто хочешь отправиться в таверну.

Воин усмехнулся и подмигнул.

— Не без этого, сестрёнка, не без этого! Расскажешь потом, что удалось выяснить.

Насвистывая фривольный мотив старой докерской песенки, Дроган повернулся и зашагал вниз по улице. Проводив его взглядом, Лада прошла вдоль забора к воротам заднего двора. Массивные створки сейчас были распахнуты. Внутри стояла повозка. Трое послушников суетились вокруг установленной в ней клетки, пытаясь закрепить крюк примитивного деревянного крана. За прутьями решётки виднелся силуэт женщины в лохмотьях, неподвижно лежавшей на полу.

Оглядевшись, Лада заметила в стороне монаха. Он был крайне худ, похожая на иссохший пергамент кожа плотно обтягивала выпирающие кости. Глаза закрывала чёрная повязка с разлохмаченными краями. Старик сидел в тени, откинувшись на спинку небольшого деревянного кресла. Рядом была его верная трость с набалдашником в виде головы пса.

— Здравствуй, отец, — тихо сказала Лада, приблизившись.

Монах повернул голову и улыбнулся, узнав голос.

— Ты вернулась, девочка. Хорошо. Всё в порядке? Ты и этот олух обошлись без потерь?

— Пара новых шрамов, отец. Ничего серьёзного.

Отец Тихомир кивнул и протянул руку. Лада коснулась губами перстня с символом Создателя на безымянном пальце.

— Отец, в походе я встретила один символ. Он был начертан на старом свитке. И его же нанесла на своё тело девушка-демонопоклонница. Возможно, знак не несёт никакого смысла, но я хочу убедиться.

— Опиши, как он выглядит, — кивнул старик.

— Это — широко распахнутая пасть с множеством острых треугольных клыков. Она короткая, полукруглая, будто человеческая, а не звериная. Если ты не вспомнишь, возможно, в библиотеке или храмовых архивах что-то найдётся?

Лада замолчала, ожидая ответ. Старик не шевелился и не произносил ни слова. Это продолжалось так долго, что охотница уже протянула руку, чтобы коснуться монаха, когда тот вдруг заговорил.

— Отправляйся к себе. Пока что отдыхай. Я пришлю за тобой, когда буду готов ответить. До того времени я сам должен кое-что узнать.

Лада привыкла беспрекословно слушаться своего старого наставника. Поднявшись, она поклонилась ему, хоть тот и не мог этого видеть, попрощалась, и пошла к воротам. Обернувшись, охотница видела, как послушники опускают клетку внутрь проёма в земле. Женщина держалась за прутья и молча, с тоской во взгляде, глядела в небо.