И он падает, неспособный больше причинять кому-либо зло.

— Денис! — Кричу, кидаясь на землю, склоняюсь над мужем, и слёзы катятся из глаз градом.

Денис смотрит на меня. Хватает ртом воздух, который окрашен металлическим запахом крови. И закатывает глаза, теряя сознание.

— Денис! Ты не можешь умереть! Ты обещал, что не бросишь меня! — Рыдаю я, не решаясь дотронуться до него. — Пожалуйста, Денис, не умирай. Я не могу без тебя!

Пространство вокруг заполняется людьми. Мужчинами.

Один пожилой джентельмен садится на корточки рядом с Денисом, деловито ощупывает его шею, рассматривает тело.

— Скорую сюда, живо! — Гаркает он.

Всё вокруг приходит в движение. Я горестно всхлипываю, не решаясь ничего говорить.

— Давай, соколик, приходи в себя! — Говорит мужчина, склоняясь над Денисом и хлопает его по лицу. — Царапина пустяковая.

Я смотрю в посеревшее лицо мужа и не понимаю, почему этот пожилой мужчина не прекращает лупить Акманова.

— Что вы делаете? — Вырывается у меня. — Прекратите! Ему же больно! В него стреляли!

Мужчина смотрит на меня с любопытством, но игнорирует мои слова.

— Даже не вздумай умирать тут, рыцарь! — Говорит Денису. — Ишь, как буквально исполнил своё обещание!

— Какое… — Сбивчиво уточняю у него, — обещание?

— Что сам сдохнет, а тебя в обиду не даст, — усмехается мужчина, поднимая глаза на меня. — Любишь его?

— Люблю, — от неожиданности его вопроса моментально выдаю ответ.

— Вот и чудненько, — кивает он и, словно только сейчас заметил, внимательно осматривает меня. — Сама в порядке?

— Да, — выдыхаю я. — Денис… Он прикрывал меня.

У меня на языке вертится столько вопросов! Но к нам приближаются фельдшеры, и я молча смотрю, как они с деловитым видом приводят в чувства Дениса при помощи нашатыря.

Он морщится и открывает глаза.

— Лукерья, — Акманов приподнимается на одном локте. — Где моя жена? С ней всё в порядке?

— Я здесь, Денис, — подаюсь вперёд и порывисто обнимаю его. — Слава Богу, ты жив! Я так испугалась!

— Луковка, — выдыхает он. — Слишком сильно не прижимайся…

Я непонимающе смотрю на него, отодвигаясь. Изучаю дырку на толстовке в центре его грудной клетки и жалобно всхлипываю.

— Чёрт! — Взвывает Денис. — Маленькая моя, всё хорошо.

Пожилой мужчина обхватывает мои плечи и заставляет встать, силой оттаскивает в сторону, позволяя врачам вплотную заняться Денисом.

Они разрезают кофту моего мужа, осматривают и обрабатывают руку, но я даже не смотрю на рану.

Я не могу отвести взгляда от… бронежилета.

А Денис смотрит на меня.

Когда с рукой покончено, врачи снимают бронежилет, и я судорожно втягиваю воздух с шипящим свистом. В районе солнечного сплетения расплылся тёмно-фиолетовый синяк.

— Что это? — Спрашиваю я, обращаясь к пожилому мужчине.

— В месте удара пули возник кровоподтёк.

— Если бы не жилет, он бы умер?

— Вполне вероятно, — пожимает он плечами.

— Откуда у него бронежилет? — Тихо спрашиваю я. — А пистолет?

Мужчина тяжело вздыхает.

— Ну он же знал, куда едет.

— Знал? — Переспрашиваю, резко теряя интерес.

Мне не нравится ничего из происходящего.

Я обращаю всё внимание на Дениса. Он разминает место вокруг синяка, слушая наставления врача.

— Пожалуй, откажусь, — хмыкает он.

— Не дури, соколик. — Напрягается мужчина рядом со мной. — Тебе требуется госпитализация.

— Нет, Олег Владимирович, — хмуро бросает Денис. — Я в норме. При всём уважении, я не нуждаюсь в лечении и меня ничего не беспокоит. В плане здоровья — ничего.

Он выразительно смотрит на мужчину, а потом переводит взгляд на меня. Я растерянно смотрю в ответ.

— Денис?.. Ты уверен? Выглядит жутко…

— Луковка, — выдыхает он. — Лукерья, со мной всё в порядке.

Ему помогают подняться на ноги, и он бледнеет. Я понимаю, что ему больно. Вот же упрямец! Зачем отказываться от госпитализации?

— Как ты, Акманчик? — Спрашивает один из мужчин. — Крепко досталось? Ты, конечно, Тихомирову в десяточку пробил. Не зря нормы часов выстреливал в учебке.

Мужчина смеётся, но Денис не улыбается в ответ.

— Ступай, Лёха, — тихо просит он. — Потом поболтаем.

— Как скажешь, майор, — усмехается тот и смотрит на меня. — Гражданочка, здравствуйте.

— Здравствуйте, — киваю я, и он уходит.

Пожилой мужчина смотрит то на меня, то на Акманова. При нём я не хочу задавать каких-либо вопросов. А он не торопится оставлять нас наедине.

— Собственно, можно ехать в управление, — констатирует он. — Чего тянуть, да, Акманов?

— Конечно, полковник, — скрипит зубами мой муж. — Давайте уже покончим с этим делом.

Пошатываясь, он проходит мимо меня, даже не взглянув.

Вот и всё.

Теперь, кажется, до меня всё дошло и устаканилось. И я проглатываю горький ком сожалений и заставляю себя пойти следом за ним.

Всю дорогу я тихо сижу на заднем сиденье автомобиля. За рулём — пожилой мужчина, который задаёт Акманову, сидящему справа, вопросы.

Я не слушаю их разговор. Смотрю в окно. И не понимаю, что мне делать дальше. Правда обрушивается на меня, и я потеряна. Все слова, что я слышала за последние четыре месяца вдруг приобретают смысл. И, самое страшное, что все действия теперь тоже обретают смысл. Вполне определённый. А так же находятся ответы на многие вопросы.

Надеюсь, что мне вернут документы, а на моих счетах ещё остались средства. И тогда я смогу решить, как поступить.

Денис открывает мне дверцу, и я выхожу, осматриваясь.

Мы на территории огромного здания на Лубянке. Тяжело сглатываю.

— Всё в порядке, Лукерья? Ты хорошо себя чувствуешь? — Спрашивает Акманов.

— Не знаю, — качаю головой.

— Не волнуйся, это не надолго, — он мягко улыбается и берёт меня под локоть. — Идём.

Он идёт чуть впереди, а я — за его спиной. И я чувствую себя привычно защищённой, окутанная его силой, пропитанная его запахом, примагниченная его тестостероном.

По пути он здоровается за руку с несколькими мужчинами. Кто-то игнорирует моё присутствие. Кто-то, напротив, поглядывает с интересом. Акманов напряжён. Его движения резкие, напористые. Я удивлена, что он так стойко переносит последствия ранений. Для меня это странно. И пугающе. Как многого я не знаю об этом человеке!

Когда мы наконец входим в кабинет, там уже сидят знакомый мне полковник Метлицкий, пожилой мужчина со склада и ещё несколько незнакомцев. Акманов выдвигает для меня кресло и помогает сесть за стол.

Все молчат. И я испытываю дискомфорт. Но за моей спиной стоит Денис. Его правая рука лежит на спинке кресла, а пальцы легонько касаются моей шеи.

Дверь в кабинет открывается снова. Я удивлённо смотрю на Михаила Юрьевича Авдотьева. Он улыбается мне.

— Лукерья Лукьяновна, здравствуйте! Рад видеть вас в добром здравии!

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич! — Вежливо отвечаю ему.

Он смотрит за мою спину. На Акманова.

— Денис Сергеевич, всё прошло успешно? — В его голосе обеспокоенность.

Он видит перевязанную руку Дениса. В порядке ли он на самом деле? Или терпит, потому что… Потому что здоровье — последнее, что его волнует? Тогда, что волнует его? Не хочу думать и размышлять об этом.

— Лукерья Лукьяновна, вижу, что вы несколько обескуражены, — говорит мне Метлицкий. — Разрешите представить, полковник Миронов Олег Владимирович, подполковник Драганов, майор Варфоломеев, майор Савостьянов, майор Грибов, капитан Чернозёмцев, — он представляет каждого из мужчин по кругу, — майор Акманов, сотрудники Федеральной службы безопасности, и подполковник Авдотьев, сотрудник Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Все мы, так или иначе, были задействованы в деле «ЭлАСи Логистик», компании, которую вы получили в наследство от своего отца.

Я возмущённо выдыхаю. Снова! Снова всё дело в этой дурацкой компании! Вся моя жизнь разрушена из-за отца, которого я даже никогда не знала!