— И сейчас я верну передатчик обратно в твой телефон. Говорить безопасно можно будет только в кабинете, в машине и в спальне. Больше нигде, поняла?

— Да, Денис. Я поняла. А что мы будем делать со складом?

— Завтра объявим, что на проблемных складах временно приостанавливается работа, и начнём свою инвентаризацию.

— Это не опасно?

— Боюсь, что у нас нет другого выхода. Пора кончать с этой историей.

— Мне так страшно, Денис, — признаюсь я. — Мне кажется, что что-то случится…

— Не думай о плохом, Луковка. Я позабочусь о тебе, а всё остальное просто выброси из головы.

Денис целует меня, обнимает, делает всё, чтобы я расслабилась и забыла о тревогах. Но это не так-то и просто.

Я боюсь не за себя.

Я боюсь потерять его.

Внутри меня всё распирает от злости. Я просто поверить не могу, что какой-то ушлёпок посмел дотронуться до моей жены! Посмел коснуться её своим грязным ртом! Посмел потревожить её покой!

Но и Лукерья хороша! Молчать о том, что какой-то упырь осмелился ей докучать, что сбылись мои худшие опасения и на неё всё-таки вышли люди, работающие с её отцом, что ей угрожали, что на неё давили! У меня просто нет слов!

А те, которые вертятся на языке до самой глубокой ночи, за гранью всех возможных приличий. Явно не предназначены для маленьких ушек моей жены.

— Завтра я буду занят, — говорю ей перед сном. — Что бы ни происходило, кто бы и что тебе ни говорил, ты сидишь дома и носа в офисе не показываешь. Допустимый максимум — это поход до матери. Поняла?

— Поняла, — часто кивает Лукерья. — Но она мне всё равно будет не рада…

— Луковка, обстоятельства несколько изменились, — напоминаю ей, — теперь у мамы нет выбора. Если ты нуждаешься в компании и боишься оставаться одна в доме…

— Да, Денис. Я буду у Риммы Германовны, — торопливо перебивает меня девушка, и я крепко прижимаю её к себе.

— Испугалась, маленькая? Всё хорошо, скоро всё закончится, — успокаиваю я и целую её макушку. — Все твои проблемы уйдут. Вот увидишь.

Горло сдавливает от осознания этой простой истины. Ведь и правда скоро всё закончится, и Лукерья сможет вернуться к своей прежней жизни.

— Хорошо бы, — тихо вздыхает она, не зная о моих печалях, — ты сможешь взять отпуск, когда со всем разберёшься? Хотя бы ненадолго? Хочу ехать с тобой, куда глаза глядят. Обещай, Денис! Обещай, что мы сядем в машину и поедем в маленький автотрип! Только вдвоём! Хотя бы на пару дней!

— Если ты продолжишь этого хотеть, Луковка.

— Ты должен пообещать, — требует она, — тогда точно исполнишь.

Что же она делает со мной? Под грех подводит!

— Обещаю, — выдыхаю тяжело и протяжно. — Я обещаю, всё будет так, как ты захочешь.

— Хорошо, — она расслабленно потягивается. — Я тоже тебе обещаю, что бы ни случилось, мы поедем в это путешествие!

Когда жена наконец засыпает, я иду в кабинет и просматриваю записи с камер: сначала с тех, что находятся в доме и по периметру, затем — прихваченные из офиса.

И здесь, и там явно побывал один и тот же человек. Мужчина в тёмной толстовке, капюшон скрывает лицо, от камер ловко отворачивался, среднего роста и телосложения. Таких — большинство.

И если можно было списать на то, что это сотрудник офиса и по незнанке влез в мой дом, то на что списать, что он скрыл своё лицо от каждой камеры на моей территории?

Следовательно…

А следовательно, вывод, который из этого напрашивается, мне вот вообще ни разу не нравится.

Не обращая внимания на позднее время, я набираю номер единственного человека, которому могу довериться в этой ситуации, единственному, которому могу доверить безопасность Лукерьи.

— Ты на часы смотрел, Дениска? — Гаркает полковник Миронов.

— Олег Владимирович, у нас проблема, — нервно выдыхаю в ответ. — В управлении завелась крыса. Кто-то из наших ведёт двойную игру.

— Ты совсем, что ли, с ума сошёл? — Голос старика звучит обиженно.

— Дядя Олег! — Раздосадованно отвечаю ему, — Лукерье угрожают. Шантажируют. Манипулируют ею, ссылаясь на угрозы жизни и здоровью Евангелины и… меня.

— Это может быть кто-то с фирмы её отца, — крякает полковник. — Я уверен, что ты ошибаешься. Кто из управления в здравом уме попрёт против тебя и сунется к твоей семье?

— Вы представляете о какой сумме идёт речь? Хватит на сто безбедных жизней. Можно дрогнуть, — глухо говорю ему, — к тому же, он знал, где расположены камеры, Олег Владимирович. В моём доме и на территории, понимаете? Точно знал, раз успешно скрыл своё лицо. У меня на руках десятки снимков неясной фигуры в чёрном… И ни единого намёка на то, кто этот человек…

Миронов долго думает. А я терпеливо жду.

— И что ты мне предлагаешь? — Выдаёт наконец он. — Устроить пытки? Вызывать на допросы сотрудников? Подключать внутреннюю безопасность?

— В это дело было посвящено не так много человек…

— Денис? — Слышу за спиной испуганный голос Лукерьи. — Денис, где ты?

— Чёрт, прошу прощения, Олег Владимирович, — торопливо завершаю разговор, — я зайду к вам завтра с утра.

— Что, Дениска, — понимающе усмехается полковник, — гражданка Акманова зовёт?

— Так точно, — усмехаюсь в ответ. — До завтра, дядя Олег.

Лукерья распахивает дверь кабинета и щурится от яркого света. Я прикрываю крышку ноутбука, потому что жена устремляется ко мне.

Маленькая, перепуганная, в хлопковой ночнушке, с босыми ногами, растрёпанными волосами, без грамма косметики. Совсем ещё девчонка.

Она забирается прямо ко мне на колени, обвивает моё тело руками, ложится головой на плечо и часто дышит в мою шею.

— Обними меня, — говорит срывающимся голосом. — Обними, Денис! Мне так страшно! Почему ты оставил меня одну? Обещай, что ты никогда не оставишь меня одну, Денис! Обещай!

Обнимаю её. Успокаивающе поглаживаю трясущуюся спину, сжимая до хруста челюсть.

— Прости меня, Луковка, — говорю ей, — я обещаю, что не оставлю тебя, пока ты нуждаешься во мне. Я обещаю тебе, что решу твои проблемы так быстро, как только смогу. Скоро всё закончится, и я найду этого шутника.

И, когда я его найду, он пожалеет, что сунулся в мою семью!

Утром я дожидаюсь, пока Лукерья не проснётся, и лишь убедившись, что она в полном порядке, уезжаю на работу. Отчего-то я уверен, что сразу после завтрака, сразу, как закроются ворота за мной, она побежит в соседний дом.

А потому ещё раз звоню матери.

— Денис?

— Мам, если Лукерья придёт…

— Она уже здесь, всё в порядке, — перебивает мать. — Они с Линой затеяли пиццу, потом хотят печь печенье… В общем, не волнуйся. Девочки под присмотром.

— Ладно, — протягиваю с сомнением, и мама вздыхает.

Судя по звуку, отходит подальше от моей жены.

— Денис, я не собираюсь мучить, убивать и издеваться над Лукерьей. И не собираюсь ей хамить и грубить. — Заявляет она. — Это не значит, что я смирилась с твоей безответственностью и безалаберностью! Но ты прав, ты уже большой мальчик и вправе сам совершать необдуманные поступки, принимать ошибочные решения и расхлёбывать самостоятельно все последствия. В этом я тебе мешать не буду. Ты, кажется, добился своего. Эта девочка влюбилась в тебя. И только время покажет, настолько ли сильно, чтобы понять и принять ту единственную правду, которая неминуемо вскроется. Если ничего не изменится по окончании дела, так и быть, я безоговорочно капитулирую и приму твой выбор. А нет… Ну что ж, я тебя предупреждала.

— Спасибо, мама. — Бормочу я в ответ. — Ты всегда умеешь поддержать добрым словом.

— Когда у тебя будут свои дети, ты поймёшь, что я думаю и защищаю в первую очередь тебя. Всегда. Даже если тебе не нравится то, что я говорю.

— Иногда мне кажется, что ты первая, кто порадуется моей разрушенной жизни, если…

— Когда, Денис. — Глухо перебивает она. — Когда, а не если. Я бы никогда не простила такого твоему отцу. Как бы сильно не любила. Но, возможно, она лучше меня?