В конце концов, в их разгорающийся спор вмешался Клэйрохс, долгое время терпеливо наблюдавший за всей этой ссорой. Он сказал, что в Лориунн они не заедут в любом случае, кто бы что ни говорил. Последнее слово всегда оставалось за ним. И в этот раз он явно не был склонен пренебрегать предупреждением Смотрящего. Так что, в итоге было решено никуда не заезжать, продолжая заменять еду Питательными Сферами. Даже Белоуха пришлось кормить таким способом, хотя он поначалу сильно сопротивлялся.

Сам Элмио смирился с отсутствием нормальной пищи намного быстрее своего пухлого четвероногого питомца. Его мысли последнее время занимали другие проблемы. Он думал о встрече с принцем, о Милливэриуме, в который они ехали уже на протяжении нескольких дней. Смотрящего сам он больше не видел, да и ночные кошмары перестали его мучить. Теперь чаще всего ему снился Хайлерос или что-нибудь, связанное с миром духов. С каждым таким сном Элмио все сильнее убеждался в том, что ему очень нравится здесь. Даже переживания по поводу потерянной памяти постепенно отошли на второй план. Как будто все так и должно было быть, как сейчас. А все, что происходило до этого, словно рассеялось, как зыбкая тень. С магией он уже немного освоился и начал учить силианглит. Может быть, нанесение энергетических знаков было вовсе не легким занятием, и по большей части Элмио было лень в это как следует углубляться… Но все равно, от каждой удавшейся попытки использовать высокую плазму в качестве настоящей магии он испытывал внутреннее удовлетворение. Это чувство не хотелось терять.

К пятому дню бесконечные скачки на пурпурных ящерах и временные остановки, чтобы «насытить» нуждающийся в энергии организм, стали уже обыденностью. Элмио даже перестали раздражать его гаольрамтовые башмаки. А вот Ксариэль, напротив, стала слишком сильно беспокоиться по этому поводу. Теперь редкое мычание пурпурных ящеров действовало ей на нервы. Клэйрохса ее ворчание и нытье по этому поводу весьма раздражало, из-за чего они нередко цапались. Так, за все время пути, он успел с ней серьезно поругаться минимум раз десять. И это при том, что вспыльчивая увигелис каждый раз ухитрялась найти способ помириться с капитаном воинов совета. Элмио, конечно, не мог не заметить, с каким трудом она решалась на то, чтобы извиниться за сказанную колкость или просто признать, что была неправа. Но ради того, чтобы проделанный ей путь не был напрасным, Ксариэль шла на такие жертвы. И, как ни странно, это всегда срабатывало. То ли Клэйрохса по-прежнему беспокоило чувство долга, то ли у них с Ксариэль все обстояло не так просто, как выглядело со стороны. Точно Элмио определить не мог. И, хотя их путешествие в столицу Империи Духов длилось уже достаточно долго и вполне могло надоесть, он не чувствовал, что устал от своих спутников. Наоборот, их ругань и ссоры даже казалось ему забавными, а к всему остальному он уже привык.

По истечении шестого дня пути, капитан воинов совета объявил, что ночевки на этот раз не будет. До границы северной части Империи Духов оставалось рукой подать. И, если все пройдет гладко, до Милливэриума они доберутся как раз к рассвету.

— Ну, слава Солнцу! — Утомленная дорогой Ксариэль вздохнула с облегчением, а затем пренебрежительно пнула своего ящера в бок. — Я так устала от этой бесконечной поездки! Ни передохнуть толком, ни поесть! Даже привести себя в порядок нельзя. Ужас! Если так пойдет дальше, я покроюсь морщинами и, вопреки законам природы, окончательно состарюсь…

— Ты лучше подумай, как мы будем объяснять Савагонру твой неожиданный визит на его территорию, — напомнил о проблеме Клэйрохс. Сам он, видимо, об этом размышлял уже давно.

— Не знаю, но думаю, он сможет войти в мое положение, — тон увигелис внезапно сделался очень грустным и даже подавленным. — Конечно, у нас с ним были некоторые разногласия, но моя бедная сестра так нуждается во мне… Савагонр просто обязан понять меня и пропустить. — Ксариэль отвернулась от пристального взгляда капитана, и, похоже, даже всплакнула. — Я нужна ей, понимаешь?

Клэйрохс промолчал, решив оставить все свои мысли по этому поводу при себе. Так что после ее печальных слов наступила тишина, и теперь все ехали кто с задумчивым, а кто с грустным видом, каждый размышляя о своем. Элмио тоже молчал, хотя поговорить ему все же хотелось. Вот только он не находил слов, как описать свои переживания, которые все ярче и ярче всплывали у него в душе по мере приближения к столице Империи Духов.

Во-первых, он не хотел расставаться с Белоухом, у которого лапка уже практически зажила и восстановилась. Маленький лисенок так к нему привык, что иной раз начинал жутко капризничать, когда Элмио отпускал его с рук на землю.

— ‹‹‹Что теперь с ним будет?››› — думал юноша об избалованном малыше.

Но, конечно, Элмио переживал не только из-за этого. Вторая и более веская причина крылась в цели его визита в столицу Империи Духов. Ведь он не знал, для чего потребовался принцу, и мог только гадать, как тот отреагирует на просьбу помочь ему со странным воспоминанием — его детским сном. Захочет ли принц связываться с Богиней Снов? И вообще, разрешат ли ему остаться здесь, в мире духов, еще хотя бы на какое-то время? Или сразу же отправят обратно? По поводу возвращения, Клэйрохс уже предупреждал, что при таком раскладе со всеми воспоминаниями, связанными с этим миром, Элмио придется распрощаться. И похоже отговорить капитана от таких радикальных мер не будет никакой возможности. Вот от всех этих мыслей голова у Элмио шла кругом.

Заметив на себе его взгляд, Клэйрохс обернулся.

— Тебя что-то тревожит?

— Я думал про Белоуха… — спавший на руках юноши лисенок уткнулся носом в его рубашку и беззаботно сопел.

— Да, с ним ты, конечно, не можешь заявиться к принцу.

— Может, я смог бы его кому-то оставить? — Поникшим тоном спросил Элмио, понимая, что вряд ли когда-нибудь еще увидит малыша. — Чтобы с ним хорошо обращались.

— Я не могу взять его себе, — вздохнув, ответил Клэйрохс. С тех пор, как Белоух помог им в сражении с обезумевшей самкой ящера, капитан стал относиться к нему без лишнего пренебрежения. — У меня слишком много дел.

— Да, я понимаю. — Элмио тоскливо погладил торчащее белое ухо своего пушистого друга. — Ксариэль, а может, ты смогла бы его взять? Ты же говорила, что собираешься завести себе папоротникового лиса.

— Боюсь, что мои мечты не всегда воплощаются в реальность, — она отрицательно помотала головой. — Я ведь тоже воин совета, как-никак.

— Что же делать? — уже без всякой надежды, словно у самого себя, спросил Элмио. — Я же не могу его просто так бросить.

— Возможно, моя сестра согласилась бы его взять, — задумчиво предположила Ксариэль. — Она работает в небольшой торговой лавке и, к тому же, живет совершенно одна. С лисенком ей будет веселее выздоравливать.

— Я буду просто счастлив, если она возьмет его! — Элмио чуть не подпрыгнул от радости за своего питомца, которому, возможно, не придется жить на улице. — Ксариэль, поговори с ней, пожалуйста!

— Насколько я помню, — Клэйрохс, сделав весьма удивленный вид, повернулся в сторону рыжеволосой спутницы, — ты говорила, что твоя сестра — воин совета, и пострадала, выполняя серьезное задание. Может быть, я что-то упустил?

— Да нет, все это так, но понимаешь… — Ксариэль сделала паузу, словно ей было неловко объяснять все подробности. — Она не входит в число истинных воинов и работает под прикрытием. У нее на службе и так очень редко возникают открытые столкновения, а теперь, пока она окончательно не поправится, я думаю, все ее время будет занимать только торговая лавка. Поэтому Белоух точно не помешает.

— Надеюсь, — Элмио покрепче прижал лисенка к себе.

А Клэйрохс, выслушав ответ своей рыжеволосой спутницы, только промолчал, и в следующий раз заговорил только минут через пятнадцать.