— Да, и, по-моему, ты зря тратишь время, пытаясь убедить меня в обратном.

Видя полное равнодушие, с которым была произнесена эта фраза, Ксариэль обиженно сверкнула своими ярко-желтыми глазами и, отвернувшись, снова надулась.

— И что, никто больше не пытался воспользоваться этим браслетом? — продолжил расспрашивать Элмио. Ему, в отличие от увигелис, легенда Янтарной Жрицы показалась на редкость интересной.

— Насколько мне известно — нет, — капитан отрицательно покачал головой. — Не представляю, как можно без высокой плазмы использовать древний магический артефакт. Имея способности к магии, не каждый бы с таким разобрался. Хотя все же с уверенностью нельзя сказать, что со дня ухода своей создательницы браслет никак не влиял на жизни хранивших его людей. Они всегда вели уединенный образ жизни и предпочитали держаться ото всех подальше. — Клэйрохс замолчал и почему-то еще раз бросил недобрый взгляд на лисенка.

— Интересно… — Элмио на секунду задумался, но тут же был сбит с толку странным подозрением в глазах капитана. — Слушай, а чего ты на него так уставился?

— Не знаю, — Клэйрохс нехотя отвел взгляд в сторону от маленького зверька. — С ним что-то не так.

Элмио аккуратно погладил спящего малыша, не заметив в нем ничего странного или необычного.

— А все-таки, как так получилось, что все человечество окончательно перестало пользоваться высокой плазмой? — заинтересованно спросил он. — Не могли же люди, имея всякие там магические общины, просто от скуки забросить ее и добровольно вернуться в каменный век.

— Возможно, когда они потеряли все, у них уже не было иного выбора, — задумчиво произнес Клэйрохс. — С тех пор, как человечество утратило свои магические способности, люди больше не могут к ним вернуться.

— Почему это?

— Мир изменился, да и сами люди тоже.

— И как же это произошло?

— Существует много разных версий. Одни утверждают, что по вине людских магов на плотный мир обрушился серьезный катаклизм, после которого человеческие тела просто перестали быть восприимчивыми к магической энергии. Другие, что смерть Пламенного Дракона — Хранителя Врат между мирами — стала причиной истощения потока высокой плазмы, непрерывно льющегося из тонкого измерения в плотное, и это привело к такому исходу. Третьи считают, что не было никакого катаклизма и высокая плазма никуда не девалась. Просто в один прекрасный день в плотный мир, охваченный войной и беспочвенными распрями, явились Рабы Хаоса и запечатали человеческую возможность пользоваться магией. — Клэйрохс потрепал по лохматой шее своего золотого волка и с мрачной интонацией подытожил — В общем, есть много теорий на этот счет. Но, к сожалению, все они оставляют после себя множество вопросов, — он на миг умолк и внимательно посмотрел Элмио в глаза. — Например, как кто-то с человеческой кровью в жилах может вернуть утраченную древнюю способность?

Элмио отвел в сторону взгляд, стараясь не думать о заданном невзначай вопросе. Он попытался скрыть свое волнение, уставившись на спящего лисенка и время от времени поскрипывающее седло. Но любопытство заставило его вернуться к расспросам:

— А кто такие эти Рабы Хаоса?

— Никто точно не знает, — капитан воинов совета снова пожал плечами. — Эти твари приходят из Хаоса. Иногда они являются простым смертным, ради выполнения каких-то высших замыслов или особых миссий. Иной раз, просто выступают в роли незримых наблюдателей. Единственная вещь, которая про них известна наверняка: уже давно между Рабами Хаоса и Великим Советом существует договор, согласно которому эти жуткие создания подчиняются Советникам и по их воле следят за всеми важными личностями в империи. Считается, они смотрят, правильно ли те исполняют взятые на себя обязательства и держат ли данные именем Великого Совета клятвы. Рабы Хаоса — это самая страшная сила в Империи Духов, да и, наверное, вообще в целом мире.

— А ты встречался с ними? — после нескольких секунд размышления спросил Элмио, решив, что обладателя такого звания, как капитан, вполне можно отнести к категории важных личностей.

— Думаю, что да… — как-то неуверенно ответил Клэйрохс. На мгновение в его голосе проскользнула некая тень обреченности. — Встречу с Рабом Хаоса никто не может запомнить — такова воля Великого Совета. Говорят, они просто забирают воспоминания о своем визите и возвращают только при очередной встрече, если заключенный договор или данная именем Великого Совета клятва были нарушены.

Элмио всерьез задумался, вспоминая свой странный сон, после которого у него получилось вызвать высокую плазму, да и вообще четко видеть проявление какое-либо магии возле себя.

— А что будет, если кто-нибудь запомнит, как их видел?

— Это невозможно. Рабы Хаоса служат Совету с очень давних пор. Договор такого уровня нарушить нельзя никаким сторонним вмешательством. Ведь для сущностей Хаоса вообще нет такого понятия, как «невыполнение обязательств». Слишком они отличаются от смертных. Это другой уровень бытия.

— Как понять, другой уровень? — неуверенно переспросил Элмио, чувствуя, что не уловил сути. — Что вообще такое Хаос?

— Хаос — это все и ничто, — размыто ответил капитан. — Это Великое Вселенское Небытие. Так просто не объяснишь. Одним словом: есть миры, а есть Хаос.

— Эй, — внезапно окликнула их Ксариэль, отвлекая обоих от долгого разговора. — Скоро темнеть начнет.

После замечания Клэйрохса об артефактах она все время ехала впереди — на приличном расстоянии, и подгоняла своего волка каждый раз, когда тот пытался сбавить шаг и приблизиться к своим лохматым собратьям.

— Дальше лес будет только гуще, — важно добавила увигелис, забыв про недавнюю обиду. — Предлагаю остаться на ночлег прямо здесь.

Клэйрохс отвлеченно осмотрелся, затем придержал своего золотого волка.

— Вообще-то, я рассчитывал проехать немного дальше, — произнес он, ощупывая подбородок. — Впрочем, неважно. Если не хотите заходить в самую чащу, — остановимся здесь.

Чтобы не останавливаться посреди зарослей колючей травы, сильно напоминающей репейник, капитан воинов совета взял курс к ближайшему пригорку. Там, возле старого пня, открывалась крошечная полянка, обрамленная густо разросшимся кустарником и сокрытая в тени нескольких высоких деревьев.

Элмио слез со своего золотого волка вслед за Клэйрохсом и Ксариэль. Стараясь не потревожить спящего лисенка, он сделал это как можно аккуратней: дождался, пока огромный зверь послушно присел, и только после этого спрыгнул на усыпанную опавшими листьями землю.

В воздухе ощущался приятный запах свежести. Пахло зеленью и молодой смолой. В тени вилась мошкара. На лес постепенно опускались сумерки.

Золотые волки, уже без своих седел, начали устало потягиваться и обнюхивать место стоянки. Ксариэль куда-то ушла — сказала, приметила неподалеку дикую сливу. А Клэйрохс, тем временем, занялся костром: смахнул в сторону листья и бросил прямо в землю горящий сгусток высокой плазмы. Красные язычки пламени тут же вспыхнули на сырой почве без всякого хвороста или сухой коры.

Элмио несколько секунд удивленно таращился на необычный огонь, источающий только жар и никакого дыма, затем уселся неподалеку и посадил проснувшегося лисенка себе на колени. Пухленький зверек уже совсем привык к юноше и теперь ласково вилял перед ним пушистым хвостом.

Повозившись с ним немного, Элмио ощутил глухое урчание в животе и понял, что уже давно серьезно голоден. Собственно, это было не удивительно, ведь за весь прошедший день он так толком ничего и не съел.

Решив, что вечерний привал — лучшее время для хорошего перекуса, Элмио собрался было достать немного еды, как вдруг почувствовал за спиной подозрительную легкость. Недолго думая, он стащил с себя заплечную сумку и, распахнув ее, заглянул внутрь. Пара крошек валялась на дне абсолютно пустого кожаного мешка.