— Никто не знает, как именно Великое Древо пытается нам помочь, — Клэйрохс вздохнул. — Некоторые вещи, которые происходят с нами после визита к нему, сложно понять. Но все они направлены на благо, в этом я уверен.

Стоя к нему спиной, Элмио продолжал какое-то время молча вглядываться в ночь.

— Я бы не хотел вспоминать то, что должен был помнить всю жизнь вовсе не потому, что мне хочется сбежать от своего прошлого, — словно не своим голосом заговорил он. — А потому, что никто не смеет копаться в моей душе и плевать на то, что мне дорого, просто ради сбора какой-то информации!

— Тебе надо было возвращаться в свой мир.

— Да не такой ценой, Клэйрохс! — Элмио резко обернулся и от переполнявшей его решимости аж изменился в лице, на мгновение будто став старше. — Если я могу разобраться в своем прошлом — я должен это сделать, но взамен я не собираюсь терять свое настоящее! За то, что тебе дорого, нужно бороться! Не знаю, что я ценил раньше больше всего на свете, но теперь я понимаю: дороже всего наша память. Ведь лишь она, по сути, имеет значение. Что толку в прожитой жизни, если ее даже нельзя вспомнить? Потеря памяти равносильна потере самого себя и всех своих близких в придачу. Вот почему я не захотел вернуться назад, в свой мир. Потому, что все пережитое мной здесь тоже перестанет существовать, как перестало существовать там! Лучше умереть, но до последнего сохранить воспоминания о своей жизни и о себе. По крайней мере, тогда в ней будет какой-то смысл.

Воцарилась тишина, прерываемая только шорохами Белоуха в траве. Лисенок, похоже, нашел какую-то мышь или большого жука и теперь отчаянно пытался вытащить находку своей мохнатой лапкой из маленькой норки в земле.

Клэйрохс молча сидел на траве, погруженный в тяжелые размышления. Его серые глаза уставились куда-то в пустоту, а темно-русые волосы, спадающие ниже плеч, тихонько вздрагивали от прохладного ветра.

Элмио тоже был задумчив и вдобавок мрачен. Его мысли отдалились от настоящего и ушли к тем размытым событиям, что произошли в его детстве. В какой-то момент он вспомнил про Богиню Снов, о которой как-то упоминал капитан, и ощущение тягостной безысходности понемногу начало отступать перед тонкой ниточкой неуверенной надежды.

— ‹‹‹Хоть бы появилась возможность, поговорить с ней›››, — думал Элмио, размышляя о загадочной Богине. — ‹‹‹Может быть, она объяснит мне хоть что-нибудь про эти сны›››…

— Эй! — раздался знакомый женский голос. — Я все-таки это сделала, хотя было и нелегко!

Клэйрохс и Элмио одновременно повернулись в сторону светящегося магического огонька. Ксариэль, вся перепачканная и взъерошенная, вела под уздцы двух золотых волков.

— А я смотрю, от тебя появился какой-то толк, — отойдя от тяжелых раздумий, Клэйрохс подошел к девушке и погладил одного из волков по его пушистой морде.

— Третьего, к сожалению, найти не удалось, — пожаловалась увигелис с легкой иронией, ведь все прекрасно понимали, что в ночном лесу найти даже одного золотого волка это большое достижение. — Что будем делать?

Клэйрохс оглядел обоих ездовых хищников и подозрительно сощурился.

— Я так понимаю, именно твоего зверя здесь недостает?

— Ну и что? — Ксариэль возмущенно уставилась на него. — Не собираешься же ты заставить меня бежать за вами следом?

— Пожалуй, все-таки нет, хотя картина вышла бы занятная, — улыбнулся капитан, не обращая внимания на ее раздражение. — Я думаю, мы ограничимся тем, что вам с Элмио придется ехать на одном волке.

— А почему бы вам не уступить место даме, и самим не сесть на одного волка? — недовольным тоном поинтересовалась Ксариэль.

— Потому, что и он, и я весим существенно больше, чем ты. Волку будет тяжело бежать.

— Волку в любом случае доставит много хлопот везти двух наездников, поэтому какая разница?

— Мы хоть до ближайшего города дотянем? — вмешался Элмио.

Взяв на руки Белоуха, он подошел к ездовым животным и внимательно осмотрел их шерсть, изрядно потускневшую и свалявшуюся за время беспорядочной беготни по ночному лесу. Оба волка устало озирались по сторонам. Казалось, они даже умудрились попасть в переделку с местными хищниками, отчего оба выглядели довольно потрепанными и слегка побитыми.

— Думаю, не дотянем, — Клэйрохс взглянул на едва светлеющее небо. — Зато мы можем немного изменить маршрут, и еще до полудня сменить средство передвижения. Заодно своими глазами увидишь, кто такие диллуры.

— Значит, мы возьмем пурпурных ящеров? Отлично! — Ксариэль от радости хлопнула Клэйрохса по плечу. — Не думала, что ты предложишь что-нибудь подобное. Обожаю этих шипастых здоровяков! Ради них можно и в огненные земли наведаться!

От ее внезапного восторга Элмио только насторожился. Название «пурпурные ящеры» ему не внушало доверия, а если на них еще и предстояло ездить верхом…

— Чего стоишь? — Ксариэль от нетерпения довольно сильно пихнула его в бок. — Садись на волка, я долго ждать буду?

Элмио потер ушибленное место и с сомнением пробормотал:

— Я думал, ты сядешь спереди.

— Ага, разбежался! Ты и так в седле еле держишься, а сидя сзади, вообще будешь слетать на каждом повороте.

— Зато, по крайней мере, мне никто не будет дышать в затылок! — огрызнулся Элмио и упрямо надулся.

— Ну, все, хватит спорить, — прервал их Клэйрохс. Он уже сидел верхом на своем волке. — Элмио поедет спереди. И давайте, пошевеливайтесь.

Ксариэль с довольной ухмылкой стала наблюдать, как юноша принялся неуклюже карабкаться на спину золотого волка. Затем она одним махом запрыгнула в седло позади Элмио и, довольно плотно прижавшись к его спине, сунула ноги в стремена.

Около часа с небольшим они ехали по ночному лесу довольно бодрой рысцой, аккуратно обходя стороной самые густые заросли. А когда на небе четко проступили первые солнечные лучи, Элмио почувствовал, как золотой волк под их с Ксариэль тяжестью начал понемногу уставать и сбавлять темп. Клэйрохс, увидев это, досадно вздохнул, понимая, что ошибся в своих расчетах. Оставалось только поменяться волками и позволить уставшим животным окончательно перейти на шаг.

К тому времени, как солнце взошло, а воздух наполнился голосами утренних птиц, лес снова начал редеть. Вокруг попадалось все больше мертвых деревьев с опавшими листьями, а мох у их торчащих из почвы корней так и вообще исчез. Земля становилась сухая и твердая, в некоторых местах даже потрескавшаяся.

Несколько раз Элмио замечал, как под лапами волков пробегали какие-то маленькие, похожие на тушканчиков, зверьки. Белоух, высунувшись, грозно на них тявкал. Его лай оказался таким писклявым и забавным, что Ксариэль, помирившись с Элмио, вовсю гладила лисенка по пушистой серовато-зеленой шерстке и приговаривала, какой он хорошенький. Белоух изредка отпихивался своей здоровой лапкой, но чаще просто щурил от удовольствия маленькие глазки и кряхтел.

— Какой же он милашка! Обязательно заведу себе такого же, — увигелис ласково потрепала мордочку лисенка и его смешно торчащее белое ухо. — Он же просто чудо! Интересно, почему раньше никто не додумался приручать этих забавных зверьков?

— Потому что раньше идиотов было меньше, — пробормотал Клэйрохс, которого уже порядком достали все эти щенячьи повизгивания.

Элмио забрал у Ксариэль пушистого малыша и, посадив к себе на колени, с укором взглянул на капитана воинов совета.

— Слушай, ну вот зачем ты так? — Юноша осторожно придержал Белоуха, который начал увлеченно возиться с собственным хвостом и чуть не свалился на землю. — Как ты умудряешься во всем всегда находить плохое? Ты вообще когда-нибудь кого-нибудь любил?

— Может, когда-то кого-то и любил, — раздраженно отозвался Клэйрохс. — Тем не менее, из-за этого мне не приходило в голову подбирать в лесу блохастых дармоедов и носиться с ними часами напролет.

— Белоух, к твоему сведенью, несколько раз очень мне помог! — возмущенно отметил Элмио. — И ты сам должен помнить, что именно он вовремя отвлек того иланра из Хайлероса, который на нас напал!