Как ни парадоксально, с учётом стольких проявлений любви Роб и члены семьи опасались, что похороны, назначенные на воскресенье, превратятся в «цирк». Хотя они предпочли бы церемонию в узком кругу, об этом пришлось забыть: полиция готовилась к наплыву тысяч человек. Однако маленькая церковь Толошна, где должно было проходить отпевание, могла вместить не больше сотни.

В назначенный день было столько камер и цветов, как на похоронах всемирной знаменитости. На тихих, узких, сверкающих чистотой улицах посёлка жители выстроились в цепь. Они знали её просто как «мадам Одри» — вечно улыбающуюся звезду, «блистательную комету, излучавшую яркий свет», которая сама ходила по магазинам и не гнушалась работой в саду. На всех лицах была написана скорбь. На площади перед церковью пожилые женщины в золоте, мехах, чёрных очках и удобной обуви (в душе — поклонницы Одри) были явно разочарованы отсутствием звёзд. Жителей посёлка растрогала простота церемонии. Депутат местного городского совета заявил, что было решено не устраивать никакой помпы, «поскольку мы поняли, что она хотела бы обычную яму на кладбище, как для простых смертных».

За гробом из светлого дуба, провожая его к церкви, медленно шли 120 приглашённых. Роб — высокий, полный достоинства, с седой бородой — нёс гроб вместе с Андреа, Шоном, Лукой, братом Одри Яном и Юбером де Живанши — кутюрье, делавшим эскизы нарядов Одри более тридцати лет. Позади следовали другие близкие люди, в том числе Мел (в плотном коричневом пальто, защищавшем от холода, и явно удручённый), директор ЮНИСЕФ Джеймс Грант, Роджер Мур с женой Луизой, вдова Юла Бриннера и принц Садруддин Ага-хан, Бегум[62] и коллега по ООН, который произнёс одну из речей.

Единственной кинозвездой, присутствовавшей на церемонии, стал француз Алён Делон, прибывший в церковь с опозданием. Несколько дней спустя он возмущённо рассказывал журналу «Эль»: «Я не знал мадам Одри Хепбёрн лично, но глубоко ею восхищался. Она так много дала мне в профессиональном и человеческом плане, что я счёл своим долгом присутствовать на её похоронах. Там было только два актёра: Роджер Мур и я. Неужели наша профессия настолько бесчувственная? Для меня стало шоком, что ни одна актриса не потрудилась приехать и отдать ей дань уважения. Кто был там, кроме родственников? Юбер де Живанши — её портной; Александр, её парикмахер, и я... её колбасник. Поставщики!»

Венки, лилии, гвоздики, сплетённые с маргаритками, и море розовых роз закрыли целую стену в церкви. Среди всех этих великолепных цветов находился один букет, который растрогал бы Одри больше других. На фиолетовой ленте было написано «ЮНИСЕФ», а дальше шли простые слова: «От всех детей мира». Орган заиграл прелюдию Баха, её подхватили нежные голоса детей. Церковь была усыпана розовыми и белыми цветами — любимые цвета Одри, — присланными королевской семьёй Нидерландов. Давний друг Мартин Шрёдер принёс букет белых тюльпанов «Одри Хепбёрн» — сорт, созданный специально для актрисы.

С неторопливым достоинством пастор Морис Эндигер, венчавший Одри и Мела Феррера, крестивший Шона и согласившийся вернуться к своим обязанностям, хотя уже удалился от дел, поднялся по ступеням на кафедру и заговорил о духовной красоте Одри. 83-летнему пастору эта речь далась нелегко. Голос его прерывался, он выдерживал паузы, чтобы утереть слёзы платочком, особенно когда напомнил, что подруга Одри Элизабет Тейлор, не присутствующая из-за болезни, сказала, что Бог «приобрёл ещё одного ангела». Тут его лицо внезапно озарило зимнее солнце: «Она ангел в библейском смысле этого слова. Даже в пучине болезни она ехала к детям Сомали, лаская их своими руками. И её улыбка отражалась на лицах этих детей». Самый трогательный момент настал, когда Шон раскрыл своё сердце и обратился к воспоминаниям. «Мама верила в любовь, — спокойно сказал он. — Верила, что любовь всё исцелит, уладит и поправит в конце концов».

Во время службы мало говорилось об актрисе. Собравшиеся оплакивали мать, подругу, посла ЮНИСЕФ. Мало кто до неё проявлял подобную самоотверженность. Позже, на кладбище, многим близким людям было трудно говорить. Они по очереди выходили к могиле и бросали на гроб белый тюльпан. Мел, бывший рядом с Одри с первых её шагов на Бродвее до моментов голливудской славы, уже не сдерживал горя. Он разрыдался на краю могилы, и Роб обнял его. Роджер Мур прошептал молитвы, бросил единственную розовую розу и поцеловал обоих сыновей Одри. Именно исполнитель роли Джеймса Бонда просто и лаконично выразил всеобщее чувство пустоты: «Мир стал беднее от её кончины, но стал богаче оттого, что знал её».

В завершение Юбер де Живанши сказал: «Я снова думаю об этих похоронах, которые так похожи на неё: совсем простые, непосредственные, в присутствии всех, кто её любил, знаменитых и безвестных. Я слышу безыскусные слова пастора — того самого, который венчал её и крестил её детей; слышу редкостные слова из проповеди Садруддина Ага-хана, слышу слова любви, которые достало сил произнести её сыну Шону. Все соединились в любви и нежности. Несмотря на суровость жизни, Одри сумела сохранить в себе частицу детства. И всю свою жизнь она хотела одарить нас этим волшебством. Именно это превратило её в фею, добрую волшебницу, дарящую любовь и красоту. Такие феи никогда не уходят насовсем».

ОДРИ ХЕПБЁРН[63]

1929, 4 мая — в Брюсселе у финансового маклера Джозефа Хепбёрна-Растона и баронессы Эллы ван Хеемстра родилась дочь Эдда Кэтлин (Одри).

1934 — начала учиться в школе-интернате в английском городке Элэм в графстве Кент.

1935, 17 мая — уход отца из семьи.

1938 — развод родителей.

1939 — после вступления Англии во Вторую мировую войну вернулась в Голландию.

Начала заниматься балетом в Консерватории Арнема в классе Виньи Маровой.

1940, 10 мая — немецкая оккупация Арнема.

1942 — конфискация немцами всего имущества семьи ван Хеемстра.

1943 — помогала движению Сопротивления в качестве курьера.

1945, март — чудом избежала принудительных работ на немцев, более трёх недель скрываясь в подвале.

5 мая — освобождение Арнема англо-американскими войсками.

Начала работать санитаркой в санатории для голландских солдат.

Переехала с матерью в Амстердам, стала заниматься балетом в классе Ольги Тарасовой.

1948 — дебютировала в фильме «Голландский за семь уроков»[64].

Конец года — переехала с матерью в Лондон, стала посещать уроки балета у Мари Рамбер.

22 декабря — танцевала в кордебалете на премьере мюзикла Жюля Стайна «Высокие ботинки на пуговицах» в лондонском театре «Ипподром».

1949, май — прекратила занятия в балетной школе Рамбер.

18 мая — премьера шоу «Соус тартар» в Кембридж-театре в Лондоне (продюсер Сесил Ландо).

1950, 21 апреля — премьера шоу «Соус пикан» в Кембридж-театре в Лондоне (продюсер Сесил Ландо).

Начала встречаться с бизнесменом Джеймсом Хансоном.

1951, осень — во время съёмок в Монте-Карло познакомилась с писательницей Колетт.

3 октября — прибыла в Нью-Йорк для участия в бродвейском спектакле и съёмок в Голливуде.

24 ноября — сыграла заглавную роль в спектакле «Жижи» в «Фултон-театре» на Бродвее по роману Колетт (постановщик Раймон Руло).

Начало декабря — помолвлена с Джеймсом Хансоном. Фильмы «Смех в раю», «Зёрнышко дикого овса», «История молодых жён», «Банда с Лавендер-хилл», «Дитя Монте-Карло».

1952, 13 апреля — сыграла в эпизоде шоу «Дождливый день на пересадочной станции Парадиз».

15 декабря — расторгла помолвку с Джеймсом Хансоном.

Фильм «Засекреченные люди» (режиссёр Торольд Диккинсон).