— Никогда о таком не слышал, — удивленно вскинул брови профессор Круглов.

— Потому что мало кто о них знает — но научная миссия их нередко использует. И сталкеры некоторые. Так на них внимания не обращают, а если шумиха поднимется, то и прирезать за эти камушки могут. Кстати, есть одно интересное свойство: Доктор говорил, что для того, чтобы с мутантами разговаривать, это дело всегда при себе иметь надо, а вот с людьми немного по-другому работает: пару месяцев с этим камушком походите в любой стране — и уже без артефакта их язык, как родной, понимать станете. Вот только есть один минус — от него голова болит. Не сразу, но минут через двадцать начнется, — сталкер окинул взглядом своих людей и спасенных. — Все здесь? Отлично. Сейчас мы не станем пробиваться на Янтарь — пока что отведем вас на нашу базу, пока путь свободен, а наемники не вызвали подкрепление.

— Интересно, кто же нас так вовремя прикрыл? — подал голос один из бойцов.

— Я бы не стал на него полагаться, — отрезал седой. — Он не спас нас или ученых. Он всего лишь убил наемников — так что нет никакой гарантии, что позже он изберет своими целями нас. Враг нашего врага — наша следующая проблема.

Откуда-то с севера послышались громовые раскаты. Дана посмотрела на небо, видимое через оконный проем — и удивленно выдохнула: такого ей видеть еще не приходилось. С момента крушения девушка ни разу не смотрела на небо — не до того было, да и вряд ли, по мнению Даны, оно могло чем-то отличаться от неба за Периметром. Оказывается — могло. Воистину завораживающее зрелище: облака казались тяжелыми и твердыми, словно нависшая над Зоной монолитная гранитная плита. На севере пугающее низкое небо подернулось багровыми прожилками — словно вкрапления драгоценных минералов в гранитной скале… Или потеки крови.

— Товарищ капитан! — тут же обратился к седому спасший Дану боец. — Выброс!

Выброс? Теперь Дане стало страшно. Из Интернета и рассказов о Зоне она знала об аномальных бурях, но не вполне представляла себе, что это такое, разве что знала, что выбросы смертельно опасны. И вот теперь она увидела начало — или просто предвестие? — выброса собственными глазами.

— Вижу, — седой хмуро кивнул. — Уходим. Здесь не стоит искать укрытие.

— Но ведь… но ведь сегодня не должно было быть выброса! — удивленно воскликнул Круглов.

— Мы уходим на нашу базу, — командир сталкеров даже не обернулся на ученого. — Все разговоры — там. Выдвигаемся немедленно.

Спустя полчаса

Когда разношерстная группа достигла баррикад, за которыми, как поняла Дана, начиналась подконтрольная группировке территория, аномальная непогода разбушевалась не на шутку. Накатил тяжелый гул, особенно чувствительный из-за проклюнувшейся головной боли. Земля едва ощутимо подрагивала под ногами. По небу словно расползлась гигантская красная клякса, и теперь это зрелище выглядело весьма зловеще. Нет, в иное время Дана нашла бы его весьма красивым и завораживающим, но сейчас на первом месте стояло желание остаться в живых и сохранить рассудок. На инструктаже в научном городке вновьприбывшим рассказывали о выбросах, сотрясающих Зону и убивающих или сводящих с ума все живое на своем пути.

Седой остановился возле стены — спустя миг Дана увидела малоприметную дверь. Наверно, не укажи на нее командир отряда, и девушка прошла бы мимо.

— Сюда, быстро! — велел седой, предварительно что-то передав по рации. Дверь открылась — за ней оказался еще один человек в черном комбинезоне.

Первыми внутрь пропустили ученых. Прямо за дверью начиналась узкая темная лестница, ведущая вниз. Освещения практически не было, если не считать проникающего снизу слабого света, но сейчас Дану это не волновало.

Лестница привела ее в подвальное помещение с низким потолком. До противоположной стены было метров десять, столько же на вид и между боковыми стенами. Здесь стояли грубо сколоченные низкие скамьи, собственно, представляющие собой все убранство убежища. Скудное освещение ограничивалось тремя висящими на шнурках лампочками.

Здесь уже находились четверо сталкеров в уже почти привычных черно-красных комбинезонах. Видимо, эти четверо несли дежурство у баррикад, но во время выброса на открытом месте не постоишь.

— Садитесь, в ногах правды нет, — седой запер дверь и махнул спасенным в сторону скамей. — Здесь безопасно.

Несмотря на заверение командира отряда, Дана боялась. Гул нарастал, и девушка обхватила себя руками за плечи, чувствуя мелкую дрожь. Никто не разговаривал — видимо, все готовились к аномальному катаклизму.

— Выброс — штука, конечно, неприятная, — видимо, страх Даны перед надвигающейся бурей не остался незамеченным для парня, который привел ее к остальным после крушения, а теперь сидел рядом. — Его все по-разному переносят: у кого кровь из носа идет, кто блюет, кто сразу вырубается, а кто-то и вовсе не чувствует. Но ничего, не смертельно. В убежище, в смысле, не смертельно, — тут же пояснил боец. — Если кто под выброс попадет на открытой местности — все, хана. А может, говорят, и в тварь какую-нибудь перевернуть.

— Но ведь сегодня не должно было случиться выброса! — вклинился кто-то из незнакомых Дане ученых. Другой боец снисходительно хмыкнул в ответ:

— Эка невидаль! — он махнул рукой. — Вы, наука, что ж, о выбросах внеплановых не слыхали никогда? Случаются ведь регулярно, заразы.

Потом все замолчали — прямо над ними прогремел гром, прекрасно слышимый даже в подвале. Пол и стены подвала ощутимо задрожали. С потолка посыпалась пыль.

Гул сменился мерзким писком в ушах. Дана стиснула зубы и зажмурила глаза. К горлу подкатила тошнота, голову будто сдавили тисками. Послышался жуткий, леденящий душу вой — трудно было определить его источник, казалось, он раздавался прямо в голове.

Появилось ощущение свободного падения, и Дана вцепилась руками в край скамьи. Дерево грубое, шершавое. Девушка сосредоточилась на этой мысли, стараясь не думать о том, что чувствует тот, кого выброс застал вне укрытия — перед тем, как умереть.

Казалось, это длилось целую вечность — а потом резко прекратилось. Только раскаты грома все еще доносились сквозь толстый слой бетона.

Дана, все еще зажмурившись, медленно выдохнула. Затем разжала пальцы и, наконец, открыла глаза, мысленно возблагодарив судьбу за то, что в подвале было такое тусклое освещение.

Девушка прислушалась к своим ощущениям. Ее немного трясло, но этим все и ограничивалось, если не считать головной боли. Впрочем, последнее, скорее, являлось последствием ношения артефакта.

«Что ж, первый выброс пережила, — с иронией подумала Дана. — Отличный, мать его, первый день в Зоне!»

— Тебя звать-то как? — обратился к ней боец, рассказывавший ей о выбросе несколько минут назад.

— Дана Мерсер, — слова сорвались с языка раньше, чем Дана успела подумать и назвать фальшивое имя. Видимо, после всего пережитого она ослабила бдительность — и теперь проговорилась, причем совершенно незнакомому человеку. Девушка тут же оглянулась — но нет, все же назвалась она тихо, и, кажется, кроме собеседника, никто ее не услышал. — То есть…

— А я-то думал, кого ты мне напоминаешь, — парень хмыкнул. — Меня Бульбой тут все зовут, — и прищурился. — Нет у тебя, случаем, брата? Александром звать. Голубоглазый и вечно в капюшоне. Не волнуйся, — он успокаивающим жестом перебил собравшуюся было что-то возразить Дану. — Не выдам.

— Ты… знаешь Алекса? — наконец, тихо спросила Дана, не зная, что еще сказать. Боец в ответ кивнул:

— Знаю. Славный он малый, брат твой. И нас здорово выручил. Правда, потом загремел на Арену ненадолго… Ну, это длинная история.

Дана окинула взглядом всех сидящих в помещении — нет, никто явно не собирался покидать убежище. Да, кажется, на инструктаже говорили, что не стоит покидать убежище сразу после выброса без острой на то необходимости.

— Никто, вроде, никуда не торопится, — парировала она. Собеседник снова хмыкнул: