Он скинул со спины рюкзак и вытащил уже знакомую аномалию в пробирке — в запечатанном стеклянном сосуде металась яркая искра.

— Последняя, — посетовал проводник. — Надо будет понаделать новых, как на Росток вернемся. Или хотя бы в лагерь ученых.

Он размахнулся и запустил аномальную гранату точно в центр кляксы. Вспыхнуло пламя — и обоняния коснулся запах горящей плоти. За несколько секунд обширная рукотворная аномалия полностью выжгла биомассу вместе с трупами снорков, оставив лишь подобие большого кострища.

— Насмотрелись? Идем дальше, нам еще искать вход.

Вход в лабораторию мы, как ни странно, нашли очень быстро — в подвал вела единственная лестница, которая привела нас к лифту. Лифт, естественно, давно не работал, но, слава проектировщикам, в шахте была предусмотрена лестница. Оставалось лишь надеяться, что скобы выдержат.

— Отличная перспективка, — Воробей посветил вниз. — Кто желает стать первопроходцем-смертником?

Естественно, вызвался я. Ступеньки выдержали, и, спустя несколько минут, я оказался внизу.

Как ни странно, здесь работало аварийное освещение — и красный свет придавал окружению весьма зловещий вид. Я попал в длинный прямоугольный зал, опоясанный галереей. На ней никого не оказалось, а вот неподалеку от шахты лифта бродили два кадавра. Пожалуй, будет лучше, если они не будут здесь бродить.

Отрастив когти, я бросился в атаку.

— Ура-аа, — промычал один из противников, но не успел поднять оружие: одним ударом я его обезглавил. Второй разделил его судьбу несколько мгновений спустя.

— Эй, мутаген, — послышался из шахты голос Игоря. — Я спускаюсь. Что внизу?

— Все чисто.

Через несколько минут наша команда вновь была в полном составе, и мы приступили к осмотру зала. Судя по карте, проход дальше был в дальнем конце помещения, но прежде, чем продолжать путь, все же стоило осмотреться.

Вообще, судя по карте, Х-16 не выглядела таким лабиринтом, как лаборатория в Темной Долине — путь в ней был только один, к большому круглому помещению, которое было отмечено, как пульт управления.

Здесь мы тоже увидели тела военных и монолитовцев — видно, шел бой за контроль над лабораторией, и, возможно, именно в ходе него из-за чьих-то опрометчивых действий произошел сбой в работе установки. Теперь это мрачное место стало последним пристанищем для пришедших сюда людей.

В целом лаборатория напоминала Х-18 — те же решетчатые полы, бетон и ржавый металл. Аномалий было много — в узком коридоре мы, например, едва не угодили в «Жарку, — а вот мутантов мы почти не встретили, если не считать нескольких снорков. Кадавров тоже оказалось мало. Должно быть, отчаянных безумцев, решивших спуститься в эти катакомбы, находилось немного, а снаружи зомби никак попасть сюда не могли. В любом случае, это было к лучшему, бой с большим количеством тупых, но живучих нелюдей в замкнутом пространстве не сулил нам ничего хорошего.

К счастью, из небольших стычек мы вышли, избежав урона. Не хотелось бы навсегда остаться в этой огромной братской могиле, этом подземном склепе из ржавого металла и растрескавшегося бетона…

Нет смысла описывать каждый поворот коридора, каждое помещение. Все они казались мне практически одинаковыми. Несколько раз мы видели уже знакомые автоклавы — в этот раз пустые. По-прежнему попадались трупы солдат и бойцов «Монолита», а также, кроме них, чьи-то растерзанные останки и фрагменты тел. Вряд ли бы их сейчас опознали даже друзья. Скорее всего, трупы лежали здесь уже очень давно, а воздух в лаборатории был весьма влажным.

Судя по карте, мы уже приближались к пульту управления. И, как я заметил, по мере приближения к цели нарастали головная боль и ритмичный гул в ушах. Я поинтересовался у товарищей, ощущают ли они то же самое — оказалось, что да.

Все верно — профессор Сахаров предупреждал нас о том, что по мере приближения к сердцу установки мощность поля будет нарастать — значит, действовать надо как можно быстрее. В очередной раз я возблагодарил судьбу и Зону за то, что нам почти не приходилось вступать в схватки с мутантами и кадаврами, теряя драгоценное время.

— Шевелимся, — Змей словно прочитал мои мысли. — Но по сторонам смотрите.

Последний коридор мы преодолевали бегом — к счастью, кадавры нам в нем не встретились. Вот небольшая лестница — всего один короткий пролет. А вот уже видна арка дверного проема, за которым, если верить карте, находился пульт управления установкой.

— Наза-ааад, — раздалось уже почти привычное мычание, стоило нам сунуться в проем. Зомби в военной форме стоял в нескольких метрах от нас. Он все еще держал в руках автомат Калашникова, но не успел пустить его в ход — выстрел Меченого вышиб протухшие мозги из головы бывшего солдата, и наполовину обезглавленное тело, перевалившись через ржавый парапет, упало вниз — и секундой позже вверх взметнулись факелы нескольких расположенных рядом «Жарок».

Боль в голове мешала нормально думать. Помещение, кажется, было светлее, чем остальная лаборатория. «Жарки» внизу сильно нагревали воздух.

Посреди круглого зала возвышалась высокая конструкция, напоминающая огромную цилиндрическую колбу из толстого стекла. Ее окружали три яруса кольцеобразных мостков, соединенных лестницами.

— Ага! — тут же доложил наблюдательный Воробей. — Вижу первый пульт!

Я тоже его заметил — небольшая панель управления со сразу бросающимся в глаза рубильником. Еще два таких же должны быть на двух верхних уровнях, четвертый — на главном пульте у верхнего выхода из зала.

Кровь молотом стучала в висках. Головная боль и не думала ослабевать.

— Я останусь у этого пульта, — вызвался молодой сталкер. Змей в ответ глянул на детектор жизненных форм:

— Рядом никого, давайте, шевелитесь! Я беру на себя второй уровень. И осторожней, тут наверняка все к чертям проржавело.

Третий рубильник достался мне, честь же вырубить адскую установку выпала Меченому.

— Отлично, будем действовать по твоему сигналу.

Воробей остался возле нижнего пульта, мы же направились наверх. Змей не зря предупреждал нас об опасности обрушения — старый металл гудел под ногами, невольно напоминая о туннеле в катакомбах Агропрома, в котором я едва не навернулся в кислоту.

Оставив на втором ярусе свободовца, я и Меченый продолжили подъем. Достигнув третьего уровня, я подбежал к «своему» пульту — и только сейчас разглядел, что именно находилось в центральном резервуаре. И на несколько мгновений застыл с открытым ртом и расширенными глазами, забыв про истекающее время и дикую головную боль.

В исполинской стеклянной колбе, заполненной какой-то жидкостью, висел гигантский, в человеческий рост, мозг, опутанный множеством проводов и трубок разной толщины. От него отходили какие-то отростки, время от времени вздрагивающие.

— Алекс, к пульту! — мигом сориентировался Меченый. — Потом насмотримся на эту херню!

Тон сталкера требовал беспрекословного подчинения, и я, отвернувшись от мозгов в банке, бросился к пульту, краем глаза успев заметить, как друг поднимается по лестнице к главному рубильнику.

Очертания предметов перед глазами начинали расплываться.

— Я на месте! — раздался голос Игоря спустя несколько мучительных секунд. — Начали, Воробей, не спи!

Внизу послышался щелчок, за ним последовало восклицание молодого сталкера:

— Первый есть!

Кажется, металлический настил под ногами слегка вздрогнул. Уровнем ниже свободовец громко помянул чью-то мать и кишки какого-то императора.

— Второй есть! — еще один щелчок, уже выше, и подчеркнуто-бодрый голос Змея. В колбе появились пузырьки воздуха. — Алекс, давай!

Превозмогая разрывающую голову боль, я протянул руку к рубильнику. Тот поддался неожиданно легко. «Щупальца» мозга резко дернулись.

— Меченый! — хрипло крикнул я, опираясь руками о пульт. — Готово, вырубай эту хрень!

Еще один щелчок. Боль и гул отступили…

…Чтобы спустя мгновение вернуться с утроенной силой. Мозг в колбе завертелся перед глазами и исчез в темноте.