— Саймон приказал сложить трупы здесь, — пояснила Зои. — Лучше ничего не придумали. А так и Синедрион не сможет использовать холм как прикрытие, если вздумает напасть на город.

В голове рефреном крутились слова Зака: «А что ты предлагаешь им в качестве альтернативы? Ты предлагаешь войну. Тысячи умрут».

Я не заметила тел, которые мы с Эльзой заворачивали в саваны.

— А где дети?

— Их кремируют. Инспектор хотел, чтобы их принесли сюда же, мол, сжигать их — пустая трата времени и горючего. Но Дудочник не согласился. Сейчас его солдаты собирают погребальные костры, но внутри — у северной стены.

Дудочник не раз спасал мне жизнь, но никогда я не чувствовала такой благодарности, как сейчас.

Следуя дальше, я старалась не оглядываться на непогребенных, однако снег в округе продолжал рассказывать о том, что произошло. Брызги крови рядом со сломанным мечом. Одинокий ботинок. Эльза сильнее вцепилась мне в талию, когда под копытами лошади хрустнул красный лед.

Наконец с облегчением я заметила первые обгоревшие стволы, пронзающие снег.

— Долго еще никто не придет сюда на пикник, — заметила Эльза, когда мы перешли опушку бывшего леса. — Вы двое действительно хорошо потрудились.

Лес — лишь начало обугленного следа, который я оставила на земле. Теперь еще полусожженные тела и те, кто погиб на Острове. Похоронили ли их солдаты Синедриона после резни, или мертвецы так и лежат во дворе, обнажая кости под небом? И трупы детей, завернутые в белое, сложенные в повозке, как свечи в ящике. Мой близнец это совершил, не я. Но они были связаны со мной так же неумолимо, как и он. Возможно, Зак не ошибся, когда назвал меня на дороге отравой. Трудно поспорить, учитывая, сколько смертей за мой тянулось. Я словно ходячий лазутчик мертвых земель рассыпала пепел на своем пути.

Дыхание Эльзы пахнуло теплом мне в ухо.

— Когда лес горел, несколько дней мы едва могли дышать из-за плотного дыма, хотя ветер дул с севера. Но пожар затормозил Синедрион. Огонь и протесты на рыночной площади смогли отвлечь солдат, и мы многим помогли бежать из города. По крайней мере кое-кому, кого разыскивал Синедрион по разным обвинениям, удалось уйти, когда начались беспорядки. — Она прижалась щекой к моей спине. — Увидев огонь, я поняла, что это вы с Кипом.

Мы долго искали дерево. Эльза направила нас к восточной стороне леса, но годы и огонь так изменили местность, что она не могла распознать обычные ориентиры. Спешившись, мы оставили лошадей охране и принялись бродить между черных пней и нескольких деревьев, которые выстояли в пламени.

В конце концов Эльза его обнаружила. Если бы небольшие деревья вокруг него не погибли в пожаре, целовальный дуб не выглядел бы так своеобразно. Теперь он стоял почти один — самое большое дерево, куда ни глянь. Как и окружающая растительность, оно обгорело, но толстый ствол так просто не спалить. Мы приблизились к нему, охранники встали кругом спинами к нам, чтобы следить за обстановкой.

Выжженная кора расщепилась мелкими угольками. Ствол казался огромным: даже втроем взявшись за руки, мы не смогли бы его обхватить. У основания я заметила полость — метра полтора в ширину и почти столько же в высоту. Наподобие пещеры, в которой могли улечься, плотно прижавшись друг к другу, два человека. Крона дерева выше двух метров сгорела и теперь округлую полость, оставшуюся без крыши, заваливал снег.

— Прости, — сказала я.

— Касс, моего мужа пытали, а затем казнили. Утопили детей, убили Нину. — Эльза пожала плечами и едва заметно покачала головой. — Сгоревшее дерево уже не может причинить мне боль.

Зои опустилась на четвереньки и заглянула в щель. Залезла внутрь и оставалась там несколько минут, исследуя пространство.

— Если Джо и оставил там хоть что-то, сейчас из-за вашего огненного шоу здесь этого нет. — Она отступила, отряхивая колени. — Если на полке что-то и было, то сплыло. Самой полки тоже нет. Все дерево обуглено: и снаружи, и внутри.

— Значит, придется копать. — Я встала на колени, понимая, что действовать придется только левой рукой.

Снег и верхний слой грязи поддались легко, но откопав слой сантиметра в четыре, мои ногти наткнулись за твердый промерзлый грунт.

Вздохнув, Эльза опустилась на колени рядом.

— В утешение могу сказать, что Джо был слишком ленив, чтобы закопать клад как следует. Если здесь что-то и есть, то вряд ли очень глубоко.

Зои устроилась по другую сторону от меня, и мы продолжили работу втроем.

Полость была довольно узкой — особенно не развернешься, — а мерзлая земля едва поддавалась. Спустя несколько минут я уже не чувствовала пальцы от холода. Примерно через час мы раскопали в основании дерева яму тридцать сантиметров глубиной и почти столько же шириной.

Мои застывшие кончики пальцев не почувствовали сундук, когда мы достигли цели, но послышался изменившийся звук — наши ногти царапнули по ржавой жести. Мы удвоили усилия, и откопали крышку, затем пришлось потрудиться, чтобы достать сундук из ямы. Широкий, большой, примерно метр на полтора, и такой тяжелый, что я испугалась, что внутри все промокло. Металл потерял полированную гладкость, которую, наверное, когда-то имел. Теперь его покрывали ржавчина, охра и зеленая патина, которая заскрипела под нашими ладонями, когда мы смахнули ветки и грязь с крышки. Замка не было, однако ржавчина запечатала сундук. Зои потребовалось несколько минут, чтобы сначала пройтись ножом по всему периметру, а затем метко пнуть, и крышка приоткрылась.

Я отшатнулась, сев на пятки, и потянула за собой Зои:

— Сначала пусть заглянет Эльза.

— Не волнуйся, — откликнулась та. — Вряд ли тут хранятся любовные послания. Я знаю своего Джо — наверняка это заначка-контрабанда, которая меня не касается.

Эльза еще раз провела по крышке рукой, на этот раз медленно. Потом откинула ее под хриплый вздох петель.

Ящик оказался набит бумагами. Стопками разрозненных страниц, скованных плесенью и временем. Почему же я не почувствовала сундук, пока мы копали? Может, потому, что плесень, ржавчина и вода источили его настолько, что он в моих ощущениях слился с землей?

Эльза поддела самую первую страницу. Она разбухла от сырости и треснула, когда согнулась.

Эльза зачитала вслух, запинаясь на незнакомых словах:

— Первый год, двадцать третье октября. Меморандум 14б Временного правительства Ковчега: протокол безопасности.

— Черт побери! — воскликнула Зои. — Нужно подогнать повозку и отвезти документы Дудочнику. Сейчас же.

Мы отослали одного из охранников в город за повозкой. Когда мы доставили сундук в Нью-Хобарт и выгрузили его в конторе мытарей, уже стемнело. Нам не удалось бы скрыть свою находку от Инспектора — его солдаты охраняли городские ворота. Но когда мы собрались в зале заседаний и я открыла сундук, верхняя губа Инспектора дернулась от отвращения.

— Не хочу к этому даже прикасаться. — Он отпрянул, когда все остальные наоборот подались вперед.

— Муж Эльзы умер не потому что прикасался к этим бумагам, — заметила я. — Его ваш Синедрион запытал до смерти. Если не желаешь знать, что здесь, нам не по пути.

Дудочник взял верхний лист и зачитал вслух, запинаясь и останавливаясь на незнакомых словах и в местах, где бумага была потрачена плесенью или просто рассыпалась:

— Первый год, двадцать четвертое ноября. Меморандум 14б Временного правительства Ковчега: протоколы безопасности.

[…] и сохранение безопасности Ковчега остается нашим главным приоритетом. Тем не менее, состояние выживших на поверхности (в частности, процент выживших, чьи повреждения сетчатки глаз практически лишили их зрения — 65% — см. доклад Экспедиции 2) позволяет сделать вывод, что существующие меры безопасности весьма адекватны.

— Не может быть, — пробормотал Инспектор.

Мы уже рассказывали ему о документе из Ковчега, который хранился у Салли, но я понимала его неверие. Наш мир был построен на пепелище времен До. Казалось невероятным, что какая-то часть До сумела выжить после взрыва, пусть даже ненадолго — такое осознавалось с трудом.