— Думаю, нам и этих вполне достаточно, — сказала Зои. Она вытерла обе стороны лезвия о снег, оставив на нем две кровавых полосы.

Пригнувшись, мы побежали, вздрагивая от свиста стрел над головой. Мы стремились добраться до Саймона, который укрывался в канаве всего метрах в пятидесяти от южных ворот. С ним сидели еще человек десять. Один мужчина ругнулся, выплюнув в снег два выбитых зуба. Раненая в голень женщина накладывала на рану тугую повязку, крепко прикусив губу, чтобы не стонать от боли.

Саймон быстро ввел нас в курс дела:

— Эскадрон Виолетты дважды устанавливал лестницы, и оба раза их сбивали. Я отозвал людей Чарли от западной стены — слишком уж она укреплена, а поджечь ее не получилось. Они присоединятся к Виолетте ради еще одной попытки на юге, где сторожевые башни дальше всего друг от друга, а стена повреждена огнем.

— А Дерек? — спросил Дудочник.

Саймон обтер лицо и коротко покачал головой.

— Убит у стены со всем отрядом, хотя они успели разжечь несколько костров. — Рука Саймона с мечом опухла и посинела, кожа на раздутой плоти слишком туго натянулась.

— Но вот это сделал не эскадрон Дерека, — заметил Дудочник, указывая на город. В самом его центре, высоко над стеной, в небо поднимались клубы дыма.

— Внутри что-то происходит, — сказал Саймон. Несмотря на струйку крови на щеке и ушибленную руку, он выглядел оживленнее, чем когда-либо на моей памяти после Острова. — Должно быть, работники нашли ваши послания и присоединились к нам.

— Это объясняет, почему Синедрион не бросил на нас все силы, — произнесла Зои. — Но городские омеги немногим способны помочь в бою. У них даже оружия нет.

Она была права. Я представила жителей Нью-Хобарта, вооруженных кочергами и кухонными ножами, противостоящими профессиональным солдатам с мечами.

— Нам нужно войти в город, пока их всех не перебили, — сказала я. Голос прозвучал визгливее, чем хотелось бы.

— А мы тут, по-твоему, что пытаемся сделать? — буркнула Зои.

Дудочник оглянулся на равнину между городом и сожженным лесом. Большинство наших солдат нашли себе какое-никакое укрытие и затаились. Некоторые скрючились за трупами лошадей или солдат, наблюдая за обнесенным стеной городом. Солдаты Синедриона тоже перегруппировались и отступили к воротам, хотя у западных все еще шел бой.

— Нам нужно прорваться в южные ворота, пока солдаты Синедриона отвлечены происходящим в городе. Поставь лучников за теми валунами, пусть нас прикроют. — Дудочник указал на большие камни на равнине к западу от нас. — И отзови бойцов от восточной стены — нам понадобятся все.

Значит, вот оно. Финальный бросок. За стеной жители Нью-Хобарта сражаются и умирают. Равнина за нами усеяна трупами наших и вражеских солдат. Их близнецы, где бы они ни были, этим утром не проснутся. С рассветом сюда слетятся стервятники.

Под руководством Саймона и Дудочника наши оставшиеся люди начали собираться за холмом сразу к югу от стены. Некоторые стрелы долетали и сюда, но я обнаружила, что, если сосредоточиться, у меня получается чувствовать их приближение еще до свиста, и это дает нам пару дополнительных секунд на спасение. Даже те люди, которые в лагере посматривали на меня неодобрительно, теперь прислушивались к моим предупреждениям.

На подготовку к атаке ушло полчаса. Несколько всадников выехали из города наперерез нашему эскадрону, спешившему присоединиться к основному войску, но мерзлая земля была скользкой для лошадиных копыт, а в эскадрон входили четверо лесорубов с топорами, которые смогли задержать солдат Синедриона и тем самым позволили остальным добраться до холма.

— Сколько у нас осталось людей? — спросила я у Дудочника.

Он окинул собравшихся взглядом.

— Больше половины.

Слова не требовались, и так все было ясно. Недостаточно. Но мы сражались лучше, чем я смела вообразить. Уже продержались дольше, чем сулили мне худшие страхи. Возможно, Дудочник был прав: войску требовалась вера в победу. И она помогла. Лесорубы, которые только что преграждали пути десяти конникам, отличались от как в воду опущенных вояк вчера в лагере. А люди в городе не только получили наше сообщение, но и ответили на него, подняв восстание. Возможно, этого и недостаточно. Но Дудочник был прав — даже среди льющейся крови здесь маячила надежда.

Все выстроились в шеренги, и мы с Дудочником и Зои снова оказались впереди. Когда Дудочник закричал: «В атаку!», отряд сорвался с места и выбежал из-за холма. Время, которое прежде летело так быстро, казалось, замедлилось. Мне его хватало, чтобы расслышать все: собственное шумное дыхание, стук ножей Дудочника друг об друга, поскрипывание свежего снега и хруст наста под ногами.

Я предупредительно крикнула, когда почувствовала приближение стрел, но нам негде было укрыться, а при беге сплоченными рядами не получалось и уклоняться. Женщина слева от меня упала, когда стрела пронзила ее лицо. Звук, с которым наконечник вошел в плоть, напомнил удар топора о дерево. За спиной раздавались отдельные вопли других, кому не повезло.

Град стрел прекратился только в ста метрах от стены, когда мы схлестнулись с солдатами Синедриона. После рассредоточенного боя на равнине здесь схватка шла на небольшом пятачке. Дважды мне приходилось отскакивать от мечей наших же солдат. Дудочник и Зои сражались спина к спине: никаких лишних движений, ничего случайного или нечаянного. Каждый взмах меча и удар локтем был отточенным и преднамеренным. Все, к чему они прикасались, начинало кровить.

— Не отходи далеко, — прокряхтел Дудочник, косясь на меня в пылу схватки с высоким солдатом.

Я держалась как можно ближе к ним, нанося собственные удары только в тех случаях, когда точно ничем не помешала бы близнецам. Но через несколько минут солдат Синедриона оттеснил Зои, и она налетела на Дудочника и упала. Она приземлилась на спину, умудрившись не выронить меч, но ее противник воспользовался преимуществом и пнул Зои в челюсть с такой силой, что ее голова запрокинулась, обнажив горло. Когда солдат занес над ней меч, я рубанула его по шее.

Я слишком долго путешествовала с охотниками и избавилась от брезгливости. Я ощипывала голубей, свежевала кроликов, объедала с косточек все съедобное, включая почки, печень и другие потроха. Во время бойни на Острове я видела, как убивают людей, и чуяла густой железный запах крови. Но это было чем-то совершенно иным. Я чувствовала сопротивление его кожи, то, как плоть расступается под острием меча, и наконец вибрацию при вхождении лезвия в кость.

Я услышала три крика: умирающего мужчины наяву, его сестры в голове и собственный, звучавший дольше остальных.

Я выдернула клинок. Мужчина упал, словно мой меч был крюком, на котором висело его тело.

Что-то во мне надломилось. Все видения, мучившие меня в последние месяцы, вновь обрушились на мою голову, беспорядочно перемешиваясь внутри черепной коробки. Взрыв. Ряды резервуаров, теперь охваченные огнем. Заполненный кровью кратер Острова. Взрыв.

Дудочник схватил меня и тряс, пока я наконец не перестала кричать.

— Сосредоточься на том, чтобы остаться в живых, — сказал он и оттолкнул меня, готовый к новой схватке. Я на подкашивающихся ногах отступила, сжимая в трясущихся руках меч.

Я уже ответственна за бесконечное множество смертей. Но этот опыт был кардинально новым. Движения моих рук и моего меча убили человека. Смерть была окончательной, абсолютной и интимной, будто поцелуй. Ее никак не изменить. Его близнец, где бы она ни была, тоже умерла, даже не зная причины.

— Соберись, Касс! — крикнула мне Зои. Я подняла глаза. Она снова стояла на ногах, а изо рта у нее текла кровь. Весь перед рубашки ею пропитался. Воротник задубел и стоял колом. Даже на ее зубах краснели пятнышки крови. Чувствовала ли Зои ее вкус? Что же с нами случилось? Раньше я работала в поле и выращивала овощи. Теперь, на этой ледяной равнине, я собирала кровавую жатву.