Безверхий и Суркис находились тогда в нормальных отношениях, и Безверхий сам называл имя нового президента: Григорий Суркис. Себя же он видел в сложившейся ситуации в роли вице-президента. Но спустя несколько дней Безверхий от собственного предложения отказался и заявил, что по-прежнему намерен возглавлять клуб. Вовсе не исключено, что заявление об этом он сделал после консультаций с Лобановским, продолжавшим пристально следить за динамовскими делами издалека и верившим тем людям, которые оставались в клубе после его отъезда. Без него не делался в «Динамо» ни один серьёзный шаг.
Информационное пространство Украины, и не только футбольное, буквально взорвала заметка агентства «Укринформ», опубликованная в газетах 20 июля 1993 года:
«Вчера отстранён от должности президента ФК “Динамо” (Киев) Виктор Безверхий. Решение принято на экстренном собрании игроков и тренеров, которые заявили, что неправильная финансовая и хозяйственная политика превратила “Динамо” в банкрота. Клуб сейчас в астрономических долгах, в том числе и в валютных. Признаны невыгодными ряд контрактов на переход футболистов команды в зарубежные клубы. Вчера же по решению динамовцев создано акционерное общество “Футбольный клуб ‘Динамо’ (Киев)”. Республиканский и городской Советы “Динамо” ему передадут две тренировочные базы и динамовский стадион. Президентом АО избран Григорий Суркис. Учредителями кроме футбольной команды и динамовских Советов стали также коммерческо-консультационный центр “Славутич” и британская фирма NEWPORT MANAGMENT. Уставной капитал — 10 миллиардов карбованцев. Избран и наблюдательный совет, в который вошли руководители республиканских МВД, СБ, пограничных войск и Генеральной прокуратуры».
25 августа 1993 года состоялось общее собрание учредителей коллективного предприятия ФК «Динамо» (Киев), и власть в клубе после этого собрания окончательно — официально — перешла от Виктора Безверхого к Григорию Суркису, что и было зафиксировано на восьми страницах протокола собрания.
Когда Лобановский осенью 1990 года отправился в Эмираты, на счетах «Динамо» было 11 миллионов долларов, клубу принадлежала недвижимость в Закарпатье и Нью-Йорке. Меньше чем за три года эти средства испарились.
Роль Григория Суркиса в возрождении киевского «Динамо» переоценить невозможно. Он вместе со своими партнёрами (но прежде всего — он) не позволил клубу упасть в пропасть, из которой практически нельзя было выбраться, — подхватил на самом краю.
Когда Григорий Суркис стал президентом ФК «Динамо-Киев», клуб находился в состоянии банкротства. Заложены были квартиры и машины игроков, трансферная стоимость футболистов, инфраструктура клуба, стадион, база в Конча-Заспе. Команда фактически оказалась у вдребезги разбитого корыта. У неё не было средств на существование. Не на что было — это край! — купить даже минеральную воду в раздевалку. «Динамо» пребывало в безнадёжном состоянии.
Самое главное, что отличало братьев Суркисов и их единомышленников, сумевших вытащить «Динамо» из пропасти, от прежнего руководства, — любовь к футболу вообще и к киевской команде в частности. Безверхий — человек в футболе случайный. Ему было всё равно, что возглавлять: приватизированную фабрику или футбольный клуб. Лишь бы деньги оказались рядом, в зоне досягаемости, и их можно было снять со счетов в любой момент в любом месте, как, собственно, и получилось в итоге со счетами «Динамо». Футболом должны руководить богатые и умные люди, футболом живущие. Григорий Суркис — ярчайший тому пример.
Суркисы и их единомышленники взяли на себя не только ощутимое финансовое бремя — следовало расплатиться для начала с долгами, выплатить «замороженную» предыдущими владельцами заработную плату, вкладывать деньги в развитие инфраструктуры, — но и огромную ответственность. Необходимо было сохранить многолетние традиции, уникальную атмосферу киевского динамовского клуба.
Просто вложенных средств мало. Нужны люди, способные достигать успеха. Лобановский — в первом ряду таких людей. Вернуть его в Киев хотели много раньше осени 96-го. Но прежде Лобановского предстояло убедить в том, что, как говорит Игорь Суркис, «новые руководители киевского “Динамо ” будут заботиться о команде не хуже, а может, и лучше тех, кто опекал команду в 70—80-е годы. Когда Валерий Васильевич понял серьёзность наших намерений и вернулся, стало окончательно ясно, что мы на правильном пути».
Лобановский был первым, кому удалось в бывшем СССР создать профессиональный клуб. «Возможно, — деликатно предполагает Григорий Суркис, — он ошибся в выборе людей, допущенных к клубной казне». Оснований для подобных предположений у Суркиса-старшего было более чем достаточно. Главное из них опровергнуть невозможно: в финансовой пропасти быстро и неожиданно оказался клуб, продавший к тому времени за хорошие деньги Александра Заварова, Олега Протасова, Геннадия Литовченко, Алексея Михайличенко, Анатолия Демьяненко. «Хорошие деньги» испарились мгновенно.
Между тем на первых порах денег в клубе действительно было очень много. За год до грянувшего в 93-м кризиса представители киевского «Динамо» встречали в Борисполе зарубежных партнёров. К работавшему тогда в клубе юристом известному адвокату Виктору Медведчуку, будущему крупному политику, куму Владимира Путина, подошёл его давний знакомый, занимавший в тот период не самый последний пост в украинском правительстве, и поинтересовался динамовскими делами и перспективами развития. Медведчук честно рассказал, что знал: «Того, что имеем, хватит лет на пятнадцать».
Не хватило и на год.
«Ошибочно подобранные» люди ни при каких обстоятельствах не собирались отдавать клуб в чужие руки. Им удалось подключить к своей борьбе и Лобановского, отправившего из Эмиратов весьма обстоятельное письмо в защиту «Динамо» на имя первого президента Украины Леонида Кравчука. Лобановский далеко не сразу воспринял смену власти в киевском клубе. Ему понадобилось время для того, чтобы понаблюдать, как новый президент и его сторонники поведут дела. Ко всему новому в организационных делах Лобановский относился с осторожностью. Появление во главе «Динамо» Григория Суркиса вместе с другими учредителями исключением не стало. В киевской же прессе ничтоже сумняшеся оболгали Лобановского, написав, будто Валерий Васильевич «с подачи злопыхателей» принялся «честить» Григория Суркиса и его партнёров, «в том числе и по национальному признаку».
Как полагает Игорь Суркис, причины, по которым Лобановский категорически был против смены хозяев клуба, вполне объяснимы: «Валерий Васильевич очень много сделал для клуба, но позднее — осенью 90-го — он уехал из страны и не понимал, что она изменилась. Изменились люди, стали жить по другим законам, страна стала самостоятельной». В отличие от старшего брата, старающегося использовать в определениях выражения, близкие к дипломатическим («возможно, он ошибся в выборе людей»), Суркис-младший резок и конкретен: «Лобановский не ведал, работая за границей, главного: разворовывается — не побоюсь произнести это слово — то наследие, которое он, уехав, оставил. Разворовываются средства, полученные от продажи игроков. На деньги эти строятся какие-то консервные заводы, паркетные фабрики. Люди эти — не профессионалы, футбол не любящие, а любящие себя в футболе. Этого Лобановский из Эмиратов не видел».
В ошибочности выбора, сделанного Лобановским не непосредственно перед отъездом в Эмираты, а несколько раньше, когда группа бывших комсомольских руководителей во главе с Виктором Безверхим появилась в первом так называемом хозрасчётном клубе Союза, сомневаться не приходится. Ошибка эта вызвана была верой в людей, иногда безмерной, полным им доверием, за которое зачастую приходилось расплачиваться. Вера не от наивности, не от непонимания человеческой сущности, не от неумения спрогнозировать поведение конкретного индивидуума — от воспитания. Вера эта была заложена в Лобановском генетически, сопровождала его всю жизнь. Он не разочаровывался в людях, наплевавших на его веру в них, не обижался на них («Боже упаси!» — говорил) — удивлялся. Если бы Лобановский не уехал на Восток, он ни в коем случае не допустил бы «разгула» со стороны команды Безверхого.
