Возможно, лучшим выходом из такой ситуации был бы полный разрыв контракта, но, как объяснял Лобановский, «нельзя не учитывать немаловажный финансовый фактор: сторона, разорвавшая контракт, обязана выплатить солидную неустойку». Так что всё для Лобановского оставалось после декабря 1992 года по-прежнему. За исключением того, что у него уже не было главной сборной ОАЭ. Федерация между тем тренера «эксплуатировала» по полной программе. В мае 1993 года она организовала в Эмиратах семинар с участием большой группы специалистов из стран Залива, и Лобановский прочёл курс лекций по теории и практике современного футбола.
В первой декаде июня 93-го Лобановский прилетал в Киев в отпуск. Информация о происходившем в «Динамо» захлестнула его. Он продолжал верить людям, которые ещё до его отъезда пришли в клуб на руководящие должности, и весьма негативно относился к попыткам «сбросить» их.
Возвращаться в Эмираты ему не хотелось, но пришлось. Ещё перед отпуском к Лобановскому обращалась Федерация футбола Катара (она полгода пыталась заручиться его согласием), предлагая условия на порядок выше, чем в Эмиратах, и гарантируя заплатить ОАЭ неустойку за разрыв контракта, который действовал до конца 1994 года. Над катарским предложением Лобановский думал («Катар, — говорил он, — уютный цивилизованный эмират, люди там симпатичные...»), но решил оставить всё как есть. Однако работать в Эмиратах стало совсем невмоготу, и когда возник вариант с Кувейтом, Лобановский долго не раздумывал: осенью 1993 года он перебрался из Дубая в Эль-Кувейт.
Внезапная смена тренеров в сборной ОАЭ — событие весьма для этой страны привычное, превратившееся в традицию. Буквально накануне чемпионата мира 1990 года, например, был освобождён от должности известный бразильский специалист Марио Загало. Случай забавный. Загало, находясь в отпуске, дал какое-то не устроившее руководителей Федерации футбола ОАЭ интервью и получил за это чек за выход команды в финальную стадию чемпионата и уведомление о том, что в его услугах больше не нуждаются.
«Для качественной подготовки национальной команды в странах Персидского залива, — говорил Лобановский, — необходимо не менее пяти лет. Это объективная реальность, с которой, однако, не захотели считаться руководители футбола ОАЭ. Хотя работа там дала результаты — удалось создать костяк команды, а за этим последовали первые успехи. Сборная заняла четвёртое место в Кубке Азии, проиграв лишь по пенальти Китаю матч за бронзовые медали. Могли подняться и выше, но возникли проблемы с дисциплиной у некоторых игроков. Двух из них я решил из команды убрать, но руководство Федерации этому активно воспротивилось. Ну а я в таких делах уступать не привык — мне пришлось уйти. В общем, это был обычный профессиональный конфликт. К слову, шеф эмиратского футбола шейх Абдалла вскоре признал, что совершил ошибку (“Лобановский, — сказал он, — открыл нам глаза на футбол”). При этом, правда, заявил, что и Лобановский — “не подарок”. Но что поделаешь, какой уж есть!»
Как-то на Азиатских играх в Хиросиме осенью 1994 года Лобановский и Ошемков, работавшие уже с Кувейтом, не спеша прогуливались по спортивной деревне. Вдруг с другой стороны улицы примчалась большая группа молодых людей — футболисты сборной ОАЭ в полном составе — и давай обнимать и целовать Лобановского: «Коуч, как дела?..»
Член административного совета Федерации футбола ОАЭ Мухаммед Матар называет Лобановского одним из великих тренеров мира: «Он создал свою собственную школу в мировом футболе и заложил глубокую базу в развитие этой игры в ОАЭ. Он открыл нам глаза на футбол. Имея свой особенный стиль работы с футболистами и тренерами, он оставил о себе прекрасную память у всех специалистов эмиратской Федерации футбола и игроков». Матар работал в сборной техническим представителем Федерации футбола в тот период, когда Лобановский возглавлял команду. «Я всегда учился у своего украинского коллеги, — говорит он, — следил за его работой в Кувейте в течение трёх лет после отъезда из Дубая и в последующем после возвращения “Лобы”, как его здесь называли, в украинскую столицу».
Когда Лобановского в течение полугола уговаривали принять сборную Катара, он отказался. Говорил, что ехать в Залив ему больше не хочется: «Надоело подстраиваться под особенности местного характера, да и климат здесь не для европейского человека». Тем более — не для человека с уже обнаружившимися сердечно-сосудистыми проблемами. Ему бы остановиться тогда на Эмиратах и после отказа Катару отказать и Кувейту. «Он воспринимал сердечно любую мелочь, переживал, — вспоминал Валентин Згурский. — Допустил ошибку, поехав в Эмираты и Кувейт со своим больным сердцем. Целиком отдавался футболу и загнал себя». Но...
Поначалу Лобановский ответил «нет» и представителям шейха Ахмеда, руководителя Кувейтской футбольной федерации и Национального олимпийского комитета. «С какой стати мне менять решение? — говорил он. — Чем Кувейт предпочтительнее Катара?»
И всё же осенью в Киев приехала кувейтская делегация для переговоров. Это была последняя воля эмира — пригласить на должность тренера Лобановского. Делегацию возглавлял сын-шейх, руководитель спортивного ведомства страны. Переводил Фараз: кувейтцы нашли его в другой стране — свидетельство серьёзности их намерений. В Киеве делегация остановилась в «Президент-Отеле». Туда же на переговоры отправился Лобановский.
«Мне было сделано предложение, от которого я не смог отказаться, — говорил он. — И дело вовсе не в финансовых условиях. Кувейтяне знали условия моего контракта с Эмиратами и предложили не хуже. Но говоря о предложении, перед которым невозможно было устоять, я имею в виду другое. Мне на три года на откуп отдали весь футбол Кувейта. Мне дали возможность привезти своих тренеров, врача и массажиста, работать по собственной системе. Я поставил определённые условия, включающие подготовку нормальных полей для игр, строительство базы для сборной и многое другое. Я просчитал, в какую сумму может вылиться выполнение моей программы, поставил в известность кувейтскую сторону. Мне гарантировали, что всё будет сделано, поэтому с 15 января 1994 года я начал работу по контракту, который заключён на три года».
Великолепная вилла в престижном районе Эль-Кувейта, гараж во дворе на четыре автомобиля — «кадиллаком» и «понтиаком» заняты лишь два места; деревья, тень от которых, однако, не спасает от наступающей в начале апреля жары...
Лобановский давно приучил себя к ежедневным физическим нагрузкам. Много лет каждое утро бегал, потом по рекомендации врачей перешёл на ходьбу. Но в Кувейте днём запредельная жара. По улицам Эль-Кувейта не расходишься, хотя и там в некоторых районах, в том числе и в Мишгрефе, где жил с семьёй Лобановский, появились «тропинки здоровья», и можно было видеть, как вышагивают девушки и женщины, полностью укутанные в национальные одежды, но в современных кроссовках.
Лобановский нашёл выход. Днём ровно час он шагал по своей вилле, оборудованной кондиционером, — благо её размеры это позволяли. Одновременно либо размышлял над очередной проблемой, либо беседовал с коллегами или же говорил по радиотелефону с руководителями киевского «Динамо», не скрывавшими намерений вернуть тренера в Украину.
В те дни, когда я был в Кувейте, этот час здоровья почти целиком был отдан нашим с ним разговорам: мы не виделись два года, и нам было о чём поговорить. Мы вспоминали общих друзей, некоторые из них не так давно ушли из жизни — артист Олег Борисов, футбольный журналист Валерий Березовский, — обсуждали политическую ситуацию на постсоветской территории, пытались спорить о книгах Виктора Суворова, я рассказывал о последних московских новостях (когда ещё Лобановский прочтёт кипу привезённых мной газет и журналов), и, разумеется, футбол также был одной из тем наших разговоров. Человек весьма сдержанный, эмоции обычно «убирающий», Лобановский светился, когда говорил о том, что почти все, кто играл у него в киевском «Динамо», не только стали тренерами, но и продолжили определённое направление в этой деятельности.
