Но и при счёте 2:0, в перерыве, Лобановский предостерегал: «Игра не закончена». (Оба гола были на счету Онищенко. Второй мяч в ворота «Ференцвароша» он забил на 39-й минуте. Он получил мяч на фланге, и Мунтян, в полном соответствии с игровыми принципами, сделал забегание (почему-то потом это действие команды на поле стали называть «спартаковским», хотя первыми в европейском футболе, после «Аякса» и сборной Голландии начала 70-х годов, этот приём стало активно применять киевское «Динамо»), и Онищенко обязан был отпасовать мяч Мунтяну. Вместо этого форвард стал смещаться в центр. «Что же он делает?!» — возмущённо закричал на тренерской скамейке Базилевич. Онищенко тем временем точно пробил по воротам — гол, и Базилевич возглас возмущения без паузы завершил иной интонацией: «Молодец!») И даже когда Блохин забил третий мяч, вспоминает Онищенко, не было уверенности, что это победа. Лишь минут за десять до конца стало ясно, что отыграться у венгров не получится.
Спустя десятилетия после победного для Клёва финала их соперника называют «слабым». Но «Ференцварош» на пути к финалу прошёл «Ливерпуль», а затем «Црвену Звезду», обыгравшую, в свою очередь, мадридский «Реал», и вообще до финала никому не проигрывал. «Работали» против киевских футболистов и политические моменты.
«Запомнились попытки мадьяр давить на нас морально, — вспоминает Стефан Решко. — Они же нас воспринимали как совдепию, как поработителей. 56-й год остался в памяти каждого венгра навсегда. Поэтому много чего мы наслушались во время матча от игроков».
Киевляне привычно совершали с кубком круг почёта. Но получилось полкруга. К тем воротам, за которыми устроились болельщики венгерского клуба, динамовцы приближаться не рискнули. Как только они сделали попытку приблизиться, в них моментально полетели банки, фрукты, зажигалки, тяжёлые монеты, — эти места занимали в основном венгры, осевшие в Западной Европе после 1956 года.
Команда двигалась вдоль трибун с кубком, а возле опустевшего столика, на котором находился серебряный приз, стояли и наблюдали за своими футболистами Лобановский и Базилевич. Работавший на матче журналист Геннадий Радчук рассказывал, что когда брал экспресс-интервью у них, впервые увидел обоих тренеров улыбающимися, наконец-то переставшими хмуриться. «Сегодня, — писал Радчук в отчёте о финале в «Советском спорте» под заголовком «Победа, делённая на всех», — можно вспомнить, что та лёгкость, с которой на пути к финалу динамовцы устраняли своих соперников, порождала представление о некоторой слабости противников, да и финал теперь кажется лёгким и простым. Эти лёгкость и простота имеют глубокие корни в мастерстве команды, гибкости, волевом единстве и игровой монолитности ансамбля киевлян, а не в тех или иных минусах соперника. Это ведь большое умение так построить и провести игру, чтобы выявить слабости противника и не только подчеркнуть их так, чтобы они бросились всем в глаза, а и использовать в своих интересах. В этом, прежде всего, большая заслуга В. Лобановского и О. Базилевича».
После финала Кубок кубков наполнили советским шампанским — крымским, мускатным, дефицитным, — которое заблаговременно, ещё в Киеве, закупил Александр Петрашевский: два ящика мускатного, закупил на свой страх и риск — не принято в футболе заранее заготавливать праздничные напитки. Перед отъездом он, правда, спросил Лобановского: «Брать?» — «Бери, — ответил Лобановский, — но только всем, кто спросит, ни в коем случае не говори, для чего ты это везёшь. Говори, что для подарков». Кубок вместил в себя содержимое почти восьми бутылок благородного напитка.
«Спортивную делегацию киевского “Динамо” в Базеле, — вспоминает Валерий Мирский, — возглавлял Бака. Одно из его правил — не пить спиртное на работе, а тем более с подчинёнными. Но тут что-то дрогнуло в этом железном организме. После отбоя, когда футболисты уже спали сном праведников, Михаил Макарович повёл тренеров в диковинный для советского человека гостиничный бассейн, совмещённый с баром, и на всю отпущенную ему советской властью валюту купил сумасшедший напиток по имени “виски”. Хватило на две бутылки. Где взяли деньги для остальных, история умалчивает».
Из Швейцарии команда прилетела прямо в Борисполь. Чартерных рейсов тогда не было. Посадить летевший в Москву самолёт в Киеве распорядились после согласования с партийным руководством Украины. Мотивировали интересами сборной Советского Союза, которой спустя три дня после Базеля предстояло играть в Киеве важный отборочный матч чемпионата Европы с ирландцами (с 1 января 1975 года Лобановский с Базилевичем были назначены тренерами ещё и сборной). Осенью 74-го команда, которую тогда тренировал Константин Бесков, проиграла в Дублине 0:3. Турнирная ситуация для СССР оказалась хуже некуда. Гонять команду через Москву было нецелесообразно — потеря времени. Тренеры к тому же обещали отпустить футболистов на несколько часов по домам. Сделать это можно было только в случае посадки в Киеве. Её и добились благодаря Щербицкому.
Когда российский ЦСКА в 2005 году выиграл Кубок УЕФА, в Москве десятки тысяч людей вышли ночью на улицы и площади, а потом отправились во Внуково встречать триумфаторов. Футболистов, тренеров, руководителей клуба принимали министр обороны страны Сергей Иванов и президент России Владимир Путин — однокашники по ленинградскому университету и разведшколе. Ценным подаркам, премиям, наградам не было конца.
Тридцатью годами раньше чествование было несопоставимо скромнее. В Борисполе первым делегировали на трап самолёта капитана команды Виктора Колотова, поднявшего над головой кубок. В правительственном зале организовали небольшой фуршет — вторые лица из ЦК, Совмина, МВД и местного КГБ сказали пафосные тосты. На премиальные — по 705 долларов (иные российские и украинские «мастера» в новейшие времена за час пребывания в футболе столько получают) — игроки и тренеры, почти все, купили в Швейцарии на оптовом складе стереосистемы стального цвета — они потом несколько лет, напоминая о славной победе, стояли в красных углах квартир футболистов. Видеомагнитофоны не «потянули»: они стоили тогда около двух тысяч долларов.
