Лобановскому и в голову не могла прийти мысль вообще что-то опровергать. Тем более — несусветные домыслы Галинского. Лобановский работал тогда в Эмиратах. О публикации в «Комсомольском знамени» ему рассказали. В разговоре со мной по этому поводу он только смеялся: «Ну Алик и даёт!.. Повеселил. Зачем вот только?..»
Сын же Щербицкого Валерий при всём желании не мог ни прочесть публикацию, ни опровергнуть её: за два месяца до этого, 22 января 1991 года, на 45-м году жизни он скончался и был похоронен на Байковом кладбище. Коллеги, на которых ссылается Галинский, подвели его, а сам он привычно не удосужился проверить факт, в конструкцию им прочно встроенный и на неё работавший.
И вот уже версию Галинского повторяет в собственном изложении журналист Василий Андреев в издававшемся в нулевые годы еженедельнике «Футбол. Хоккей» (не путать с традиционным «Футболом-хоккеем»): «...дружил молодой Петрашевский с сыном Щербицкого, первого лица украинской компартии. Сын, если верить Галинскому, сидел на наркотиках — и потакал отец всякой его слабости. Лишь бы вытянуть из пропасти. И задумал Петрашевский через приятеля скинуть Севидова. А на его киевское место поставить Лобановского. С ним перебраться в “Динамо”, ездить, зарабатывать, первая команда республики, лицо Украинской ССР... План сработал на все сто». Такое вот развитие «сказки», сочинённой Галинским, которого Андреев называет «первым врагом» Лобановского (вот только Валерий Васильевич об этом не знал...).
Вообще-то если исходить из версии Галинского, то всё должно было произойти ещё поздней осенью 1972 года, но тогда, как мы помним, состоялся лишь предварительный разговор помощника Щербицкого с тренером «Днепра». А ведь все обстоятельства уже тогда складывались в пользу жёсткого решения «хозяина» — Владимира Щербицкого — о немедленном переводе Лобановского из Днепропетровска в Киев. Во-первых, если верить Галинскому, сын Валерий попросил папу — В. В. Щербицкого — заменить Севидова и поставить на его место Лобановского только для того, чтобы в Киеве наконец-то смог получить хорошую работу и жильё Петрашевский. Во-вторых, чемпионат СССР 1972 года Севидов проиграл. Мало того что это произошло в первый же год работы Щербицкого на новом посту (с 25 мая 1972 года), так ещё и проигран был турнир не кому-нибудь, а «Заре» из Ворошиловграда, в котором областную партийную организацию возглавлял недруг Щербицкого, его тёзка Владимир Васильевич Шевченко. И, наконец, сам Лобановский показал в «Днепре» высокий уровень тренерской работы, сначала выведя команду в высшую лигу, а потом, в первый же сезон, заняв шестое место с отставанием от второго призёра чемпионата, кстати, киевского «Динамо», всего на одно очко. Но в том-то и дело, что версия — сочинённая!
А ещё добавил бы попутно, что если бы Петрашевский через сына Щербицкого имел такое колоссальное влияние на первого секретаря ЦК компартии Украины, то, наверное, он бы не пострадал вместе с Базилевичем после бунта 1976 года.
Итак, Севидова сняли, и сезон 1973 года команда завершала с Михаилом Команом и Виктором Терентьевым, но с ней уже ездил, не на все, правда, матчи, Лобановский. «В тренировочный процесс, — вспоминает Решко, — он не вмешивался. Первую тренировку с нами провёл накануне ответного — выездного — матча Кубка УЕФА против “Штутгарта”». На своём поле динамовцы выиграли 2:0 и имели неплохие шансы на выход в «еврокубковую весну». За сутки до игры в ФРГ Лобановский основательно погонял команду, нагрузив её скоростной работой. «На мой взгляд, — весьма неожиданным образом объясняет Решко проигрыш «Штутгарту» со счётом 0:3, не позволивший «Динамо» пройти дальше, — Валерий Васильевич это поражение спровоцировал сознательно. Чтобы начать 1974 год с нуля. Лобановский с Базилевичем собирались воплощать свои программы, научный подход. А подготовкой к еврокубкам форму пришлось бы форсировать. Иными словами, тренеры сделали всё, чтобы “Штутгарт” мы не прошли. Также тогда были заморозки, скользкое поле. Подогрева газона ещё не применяли, а мы имели только по одной паре бутс. Это усложняло задачу. Соперники вышли на прилипках, а мы — на шипах. Немцы лучше держались на ногах».
По силам ли было тренеру смоделировать одно-единственное занятие команды таким образом, чтобы «спровоцировать» её поражение с необходимым сопернику счётом и «сделать всё», чтобы не пройти «Штутгарт»? Прежде чем ответить на этот вопрос, следует, полагаю, обратить внимание на три немаловажных обстоятельства.
О первом сообщил Решко: немцы лучше стояли на ногах, поскольку у них была более пригодная для игры на скользком поле обувь. Второе — отсутствие у киевских футболистов игровой практики на протяжении длительного времени. Чемпионат страны команда завершила 1 ноября матчем в Ташкенте с «Пахтакором». В течение последующих шести недель, до ответной встречи в Штутгарте, киевляне выходили на поле лишь дважды: 7 ноября в Дании в матче Кубка УЕФА с «БК 1903» и 27 ноября в Киеве, когда они принимали «Штутгарт» на своём поле. Очень мало для футболистов, которые постоянно должны быть в игровом тонусе! И, наконец, Лобановский выставил в Штутгарте сильнейший на тот момент состав, две недели назад обыгравший немецкий клуб. Никаких признаков безразличия к игре со стороны динамовцев не наблюдалось. При счёте 0:0 только феноменальная реакция вратаря «Штутгарта» Хайнца спасла его команду от гола после коварного удара Мунтяна. Хозяева поля с огромным трудом за две минуты до перерыва сумели «пробить» великолепно игравшего Рудакова. И лишь блестящие слаженные командные действия «Штутгарта», показавшего, по утверждению западногерманского журналиста Ханса Блинкенсдорфера (отчёт которого опубликовал еженедельник «Футбол-хоккей»), лучшую игру в сезоне, помогла немцам додавить гостей в концовке матча — третий гол был забит на 87-й минуте.
Ну а что же футболисты «Динамо»? Как только игроки узнали о приходе новых тренеров, они моментально, в своём кругу, составили мнимый «список» на отчисление, который Лобановский с Базилевичем якобы уже положили на стол высокопоставленных руководителей как одно из выдвинутых ими условий, необходимых для обязательного выполнения.
На самом деле Лобановский и Базилевич не составляли никакого списка. Изучив состав «издали», они, как говорил Лобановский, пришли к выводу: состав вполне боеспособен. Полностью устраивало их и такое немаловажное обстоятельство, как возможность варьировать именно с этой группой игроков задуманными тактическими вариантами. Для их реализации дополнительно требовался лишь один высококвалифицированный футболист опорной зоны. Он — Анатолий Коньков — и был приглашён из донецкого «Шахтёра». Возможности Конькова хорошо знал работавший в Донецке Базилевич.
Кроме того, Лобановский и Базилевич даже в мыслях не допускали начинать свою деятельность в киевском «Динамо» с отчислений. Лобановский, о чём свидетельствует вся его тренерская карьера, всегда слыл категорическим противником отчислений игроков и прибегал к этой крайней мере в редчайших, исключительных случаях — лишь тогда, когда понимал: ничего уже поделать нельзя.
Между тем разговоры о мифическом «списке» не утихали даже после ухода Лобановского из жизни. Владимир Мунтян, например, утверждает, что проходил в этом списке под «первым номером» и именно это послужило началом его «трений» с Лобановским. «Перед товарищеской встречей “Динамо” в Днепропетровске с “Днепром”, который тренировал Лобановский, — рассказывает Мунтян, — я утром выпил с друзьями. Выйти на матч, естественно, уже не мог. Этот случай, когда я подвёл ребят, из биографии, конечно, не вычеркнешь».
В Киеве Мунтяну устроили тогда разнос. Приехавший на собрание заместитель председателя Совета министров Владимир Семичастный вопрошал: «Как посмел кандидат в партию выпить стакан водки?» И вдруг в «Динамо» появляется Лобановский, которому, конечно же, доложили о прегрешениях Мунтяна. Но Лобановскому с Базилевичем, повторюсь, и в голову не приходило составлять какие-то «списки», реагируя таким образом на поступившие «сигналы». Мунтян же за четыре сезона, проведённых в «Динамо» при Лобановском, мало того что играл столько же, сколько при Маслове и Севидове, так ещё и титулов (три чемпионата страны, Кубок СССР, европейский Кубок обладателей кубков и Суперкубок Европы) выиграл за четыре года больше, чем за предыдущие девять лет.
